Осколки (Трилогия) - Вероника Иванова

– Оставим предположения о возможности излечения. Скажите лучше, я убедил вас в необходимости принятия решения?

– Вашего решения? – ехидно уточнил маг.

Устало поправляю:

– Разумного.

Транис задумчиво сплел и расплел пальцы:

– Пожалуй.

– Значит, не убедил… Хорошо. Вы вольны поступить, как считаете нужным, я не воспользуюсь своим правом приказывать.

В голос мага просочилось искреннее удивление:

– В самом деле?

– Почему бы и нет? Мне нужно всего лишь упомянуть в докладе ректору, что дело передано под ответственность местных властей. Так что позвольте откланяться!

– Вы просто так возьмете и уйдете? – Вопрос обиженно ткнулся в мою спину, когда я был уже на полпути к двери кабинета.

– Мне незачем задерживаться.

– Но…

Сомнение? А я уже и не ждал. Но рад даже припозднившемуся гостю!

– Вы вполне в состоянии самостоятельно справиться со всеми трудностями.

– Машете рукой? К чему же были все эти страшные истории?

Берусь за дверную ручку:

– Видимо, из меня не получился хороший рассказчик.

– Не мне судить. Но решение я все же принял. Хотите его узнать?

Не особенно. Во-первых, ни одному магу на свете все равно не удастся заставить детище некроманта работать. Во-вторых, малейшее нарушение условий содержания – а они неизвестны даже мне – уничтожит студенистых чудовищ. В-третьих… Что бы ни решил маг, отвечать за последствия будет он, а не я. Так зачем мне слушать лишние слова? Разве что из вежливости.

– Я уничтожу все, что наделал Лагги. Но не потому что испугался. Я просто хочу отомстить. За все. За лучшие годы жизни, которые по его милости вынужден был провести в самых глухих углах Шема. За искалеченного ребенка, в котором не осталось ничего моего. За покушение на город, в котором я только-только обрел дом. Так что не думайте обо мне слишком хорошо, Мастер!

Договорились, буду думать о вас просто как о человеке, dou Транис, это самое малое, что могу обещать. И самое большое.

Я с тяжелым вздохом уперся в спинку стула, водружая ноги на стол. И вроде не слишком долго двигался, а устал… Надо поскорее избавляться от игл, иначе совсем подорву телесные силы. О душевных уже и не говорю, сонное отупение стало моим постоянным спутником еще сутки назад. Пора возвращаться если не домой, то хотя бы под крылышко любящего кузена.

Дверь где-то за моей спиной тихо всколыхнула воздух, открываясь, и только в момент остановки петли предательски скрипнули, возвещая об удавшейся попытке проникновения. Для порядка следовало бы спросить, кто желает насладиться моим обществом, но лень и отсутствие малейшей тяги к разговорам заставили хранить молчание. К тому же не было нужды выяснять личность вошедшего: бесшумное передвижение вкупе с напряженным сопением могли принадлежать лишь одному существу на свете.

Прошло не менее минуты прежде, чем Мэй спросил:

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

Совершенно справедливо замечаю:

– Хотел бы – сказал бы.

Новая минута обиженной тишины.

– Так и будешь сидеть?

– Я бы предпочел лечь, но на сон времени не хватит.

Вопрос с вызовом:

– А на что хватит?

– На завершение дел.

А может, и на них не хватит. Не знаю. Мне нужно лишь дождаться кое-кого и изложить просьбу, а вот перепалка с эльфом в моих планах не предусматривалась.

– Это хорошо. Тогда давай завершим одно из них. – Следует пауза, видимо, необходимая, чтобы добавить следующему слову заметный нажим: – Мое.

– Что за дело? Никак не могу припомнить…

Мэй подошел к столу и протянул руку:

– Отдай.

Я с интересом посмотрел на подрагивающие в нетерпении тонкие пальцы.

– Что?

– Ты прекрасно знаешь!

Почесываю подбородок:

– Не-а. Даже не могу себе представить, о чем идет речь.

– Хочешь меня позлить?

– Скорее это ты стараешься испортить мне настроение странными загадками.

– Ты…

Пальцы сжались в кулак, не слишком объемистый, но ощетинившийся острыми костяшками и весьма убедительный.

– Отдай!

Закрываю глаза, чтобы не видеть исполненное негодования лицо эльфа. А еще – чтобы не выдавать собственных чувств. Потому что никак не могу понять, что именно чувствую.

– Пока не пояснишь, какую вещь имеешь в виду, не смогу решить, отдавать или нет. А кроме того… – Меня посещает внезапное озарение: – Не припомню, чтобы хранил чужое имущество. Все, что у меня есть, принадлежит только мне.

– Ты не посмеешь!

Оставляю грозный вскрик без ответа. У меня тоже есть пределы, как Мэй не понимает? Пределы терпения и понимания. Спираль поступков, похожих друг на друга, как капли воды, не должна стать бесконечной, решающий рубеж пройден. К тому же… Не зря в народе говорят: «Что в лапы дракону попало, то пропало»!

– Отдай! Я прошу.

Напоминаю:

– Право на просьбы ты потерял вместе с «искрами».

– Я был вынужден!

– Неужели? Ты сам сделал выбор.

– У меня не было выбора!

Приоткрываю один глаз, чтобы полюбоваться на разрумянившиеся от гнева щеки Мэя:

– Скажи честно: ты не хотел умирать.

– Да, не хотел! Я не мог, не имел права тогда умереть!

– Почему же теперь недоволен? Ты добился поставленной цели теми средствами, что подвернулись под руку.

– Твоими средствами!

– Я всего лишь предложил. Ты воспользовался. Но правил игры это не отменяет.

– Я не собираюсь играть по этим правилам!

– И не надо. Потому что партия давно окончена.

Он осекся, захлопав ресницами:

– Не отдашь?

А сколько в голосе разочарования… Интересно, на что рассчитывал эльф? Вспоминал наивную уступчивость и полагал, что все будет по-прежнему? Нет, длинноухая моя радость, прошлое благополучно завершило свое существование. Мне нужно было меняться, и я изменился. Не в лучшую сторону? Так тоже бывает. Но зато теперь знаю, как следует поступать, особенно с капризными детьми, – нужно ограничивать их свободу.

– Нет.

Черты идеально красивого лица заострились, мигом растеряв нежную привлекательность, а мне вдруг подумалось: и что дальше? Он набросится на меня? Вырвет «искры» силой? Не припомню, чтобы подобное поведение вписывалось в рамки старых обычаев, однако Мэй далеко не всегда придерживается традиций своих соплеменников. Может, надо начинать опасаться?

– Отдай.

Почему он настаивает так упорно? Сначала старался всучить мне хрустальные висюльки, теперь загорелся желанием заполучить их обратно. А, наверное, все дело во мне: эльф догадался, что я каким-то образом связан с Драконьими Домами, и поскольку дядин пример навел племянника на не самые добрые мысли, Мэй желает уничтожить даже тень наших отношений. Значит, Стир’риаги ответил на вопрос именно теми словами, которые я с удовольствием забил бы ему в глотку… Что ж, не повезло. Но если потерпел поражение на одном поле боя, глупо дарить противнику победу на другом.