Ошибки богов. Тетралогия (СИ) - Танков Вячеслав

– Зря ты ей это сказала, – вздохнула Мокка, осуждающе жестикулируя. – Только посмотри на нее.

Действительно, Эммануэль как‑ее‑там, буквально слюной закапала на грязную землю, не сводя с меня похотливого взгляда.

– В таком случае, мне точно надо поболтать с моей старой подружкой! – заявила она безапелляционно, вытирая губы. – Но сначала, я пощупаю товар сама.

Едва вымолвив эту фразу, она рванула вперед тараня плечом Ассию, словно ледокол проламывающий льды, отшвыривая ее в сторону. По‑собачьи извернувшись, догиня умудрилась не упасть лицом в грязь, хотя руки замарать ей, все‑таки, пришлось. Эльфийка же, в два коротких шага подошла вплотную и, плотоядно улыбнувшись, схватила меня за руки, как будто собираясь прямо здесь повалить на землю и изнасиловать.

Оглушительный звон! Вспышка! Окружающее меня пространство исчезло! Вместо него замелькали странные, иногда непонятные картины, из которых я с трудом вылавливал небольшие обрывки. Странная, малопонятная, но будто знакомая речь наполнила мой бедный мозг просьбами, криками, предупреждениями и вдруг резко смолкла. Видения мгновенно сменялись одно на другое, словно какой‑то шутник в гиперускоренном темпе пролистывал альбом, но кое‑что я все‑таки успел выцепить, попытавшись связать в одно целое.

…Космос, невиданные созвездия, армада неизвестных звездолетов странного строения атакует планету. Вот навстречу им устремляется армия обороняющихся. Атакующие выпускают полчища быстрых корабликов, словно рой пчел, и я запоздало понимаю, что они и в самом деле были живыми! Все эти нападавшие были огромными организмами! Бой длился несколько часов, пролетевших передо мной как одно мгновение. Неизвестная органика победила, уничтожив большую часть обороны. Тогда из недр планет стартовал воистину невероятных размеров звездолет, уносящий в себе спящих в анабиозе жителей. Он с места нырнул в гиперпространственный прыжок, уничтожая разрывом материи Вселенной саму планету. Черная дыра, образовавшаяся на месте старта звездолета, схлопнулась, уничтожая пришельцев, а корабль выпрыгнул в неизвестное пространство, где долгое время дрейфовал в неизвестности. Бодрствующих живых на звездолете не было, пилоты пожертвовали собой во время прыжка…

Следующие кадры: неизвестная планета, крушение, пробуждение экипажа, выживание. Кадры замелькали все быстрее и быстрее, но главное я уже уловил…

– О‑о‑о, моя голова! – простонал кто‑то. Моя бошка тоже чертовски болела, словно по ней били молотом. Я с усилием продрал глаза. Ну, все как положено: я валялся в грязи, Эммануэль сидела напротив, держась за голову, уставившись на меня с ужасом и изумлением. А служанки жались в сторонке, не решаясь подойти.

– Какой тьмы?.. – прохрипела Эммануэль, не сводя с меня взгляда. – Да кто ты такой?! Клянусь девственным лоном Селемине, ты не простой пацан!

– Вообще‑то, Селемине не девственница, – автоматически вставил я. Полукровка открыла рот, но так ничего не сказала. Зато вмешалась Мокка:

– Я же говорила! Не стоит тебе шутить с Избранным!..

– Дура! Заткнись! – прилетело сзади по башке разболтавшейся девчонке. Мяукнув от боли и неожиданности, кошка прикусила язык и уставилась блестящими от ужаса глазами на эльфийку, надеясь, что та не приняла во внимание ее треп. Но было слишком поздно. Эммануэль уже билась рожками в полужидкую грязь перед моими коленями.

– Э‑э‑э, – только и произнес я, поворачиваясь к девушкам. – Какая‑то она слишком доверчивая?

Те вздохнули, попытавшись оторвать ее от земли. Безуспешно.

– Это же Эльвы! – проворчала Ассия. – У них все построено на предсказаниях и пророчествах. Явление Избранного для них все равно нам встретиться с Духами! Особенно, для нее. Ее выгнали из дома именно потому, что в предсказаниях жрецов не было никакой полукровки, способной принести пользу народу. Забей, короче.

Я протянул руку и приподнял подбородок дрожащей в религиозном экстазе эльфийки. Зрелище, конечно, было еще то: перемазанная в грязи и соплях, Эммануэль бормотала какую‑то чушь, уставившись на меня фанатичным взором. Из ее глаз постоянно текли слезы. На нас уже стали оборачиваться местные бомжи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Надо бы взять ее с собой и привести в порядок, – нерешительно сказал я, поглядывая по сторонам. – А то как бы не случилось чего…

– Из‑за нее? – усмехнулась Ассия. – Успокойтесь, господин! Никто не воспримет ее бредни всерьез, даже если она залезет на прилавок и заорет – «Избранный среди нас!» Все давно привыкли.

– Вот почему вы так не хотели с ней встречаться, – задумчиво сказал я. – Ладно. Так ее и оставим?

– Она скоро придет в себя, не беспокойтесь, – поддержала подругу Мокка. – Пройдем‑те лучше на главную площадь. Вам еще надо увидеть тех, кто посмел противостоять госпоже.

Я все же последний раз наклонился к эльфийке, надеясь достучаться до нее сквозь религиозный фанатизм.

– Избранный приказывает тебе вести себя тихо, словно ничего не случилось! – грозно проговорил я. – Час избавления близок! Народ воспрянет ото сна и на обломках самовластья напишут наши имена!

Увы, эффект от моего внушения получился прямо противоположный. Несколько секунд Эммануэль пялилась коровьим пустым взглядом в мое лицо, как вдруг резко поднялась и, размахивая руками, резво помчалась в сторону рыночка.

– Ой, что сейчас будет, – севшим голосом сказала Мокка. И не ошиблась. Полукровка забежала в самый центр местного убогого базарчика, взгромоздилась на телегу с тушками местных крысокроликов, обвела местное население полубезумным взглядом и принялась вещать, вздымая тощие ручки к небесам:

– Внемлите мне, ибо узрела я исполнение пророчества! Избранный явил нам свой лик! Предки были правы, грядет всемирная катастрофа! Близится конец света!..

Местные не обращали на нее внимания. Правда, одна торговка запулила огрызком яблока, ворча под нос, что‑то про надоевшую полукровку. Но Эммануэль ловко увернулась. Очевидно, имела какой‑то навык или кольцо на +пятнадцать к ловкости, не иначе.

– Пойдемте, господин, – тусклым голосом произнесла Ассия. – Это надолго, поверьте.

Проводив взглядом безумную фанатку, я двинулся вслед за поддерживающими меня служанками. Размышляя, к чему может привести такой курьез, я и не заметил, как мы вышли на небольшой пустырь.

В отличие от рынка здесь было не многолюдно. Скорее даже пусто. В центре площади стоял небольшой помост, на котором… были прикованы несколько существ.

– Здесь отбывают свое наказание те, кто так или иначе имел смелость спорить с госпожой, противостоять ей или… или просто попался под руку в критические дни, – вздохнула Ассия.

От сооружения за километр несло гнилым запахом разложения, боли и дерьма. За спинами пленников виднелся столб, к которому вели их тяжелые цепи. Кроме них, головы и руки заключенных находились в деревянных колодках. Я подошел ближе, невзирая на осторожное шиканье девушек. Те не пошли за мной, но отговаривать не стали. Видимо, им нельзя было приближаться к осужденным, в то время как мой статус позволял большее.

Помост был немаленький, занимая почти половину пустыря. Грубо сколоченный, он возвышался на метр над землей, благодаря чему, я мог отлично рассмотреть всех провинившихся, выставленных, словно на продажу по краям строения. Страшно воняло кровью и экскрементами, стекавшими с краев сооружения, словно я был на скотобойне. Полчища мух и слепней носилось в воздухе, садясь и кусая несчастных. Некоторые даже не замечали их. Естественно, что никто тут не убирал. Почти все были в сознании, но смотрели, будто сквозь меня ничего не выражающим бессмысленным взглядом. Разумеется, большинство из них были местными оборванцами. Несмотря на то, что большая их часть была женского полу, я заметил среди них и мужчин, хотя назвать этих грязных изможденных существ людьми было сложно. И вдруг до меня донесся еле слышный полувздох‑полустон:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Пи‑и‑ить…

Запрыгнув на помост, чем вызвал небольшое оживление среди осужденных, я увидел бочку со стоячей, но более‑менее чистой водой посередине. Рядом была кучка овощей и старый хлеб. Вряд ли Изольда хотела уморить пленников голодом и жаждой. Наверняка их кормили, хотя по виду осужденных этого нельзя было сказать точно. Так‑то любой из местных мог подойти и облегчить страдания страждущих, но стопудово опасался гнева Твердыни.