Ресторан в конце Вселенной - Дуглас Адамс

— Да, финансовой политики, — повторил он. — Я сказал именно это.

— Да откуда у вас деньги, — застонал Форд, — если никто из вас ничего не производит? Они же не растут на деревьях!

— Может быть, вы позволите мне продолжить?

Форд уныло кивнул.

— Благодарю вас. С тех пор как месяц назад мы решили использовать в качестве законного платёжного средства лист, мы все, разумеется, стали необычайно богаты.

Форд с недоверием уставился на толпу, которая при этом замечании одобряюще загудела и начала жадно щупать кипы листьев, которыми были набиты их костюмы.

— Но при этом, — продолжал консультант по вопросам управления, — мы столкнулись с небольшой проблемой в лице высокого уровня наличия листьев, который, на мой взгляд, является причиной того, что текущий курс составляет примерно три лиственных леса за один орешек с нашего корабля.

По толпе пробежал встревоженный ропот. Консультант по вопросам управления успокаивающе помахал рукой.

— Поэтому в целях устранения проблемы, — продолжал он, — и эффективной ревальвации листа мы намерены провести массированную кампанию по обезлиствлению, и… м-м, сжечь все леса. Я думаю, вы согласитесь с тем, что при сложившихся обстоятельствах это является целесообразной мерой.

Секунду-другую толпа колебалась, но потом кто-то указал на то, как сильно такая мера поднимет ценность листьев в их карманах, после чего все радостно зашумели и устроили овацию консультанту по вопросам управления. Бывшие в толпе бухгалтеры с предвкушением подумали о выгодах наступающей осени.

Тогда Форд Префект сообщил им:

— Вы все сумасшедшие.

Еще он предположил:

— Вы окончательно спятили.

Также он высказал мнение:

— Вы куча безмозглых психов.

Общественное мнение начало настраиваться против него. То, что началось как отличное развлечение, превратилось теперь, на взгляд толпы, в заурядную ругань, и поскольку эта ругань была направлена в основном на них, она их тут же утомила.

Почувствовав, что ветер изменился, девушка-маркетолог набросилась на него.

— Я думаю, будет уместно поинтересоваться, — спросила она, — а что вы делали все это время? Вы и ваш друг, два охотника вмешиваться в чужие дела, куда-то пропали в первый же день.

— Мы путешествовали, — ответил Форд. — Пытались узнать что-нибудь об этой планете.

— Хм, — сказала девушка с насмешкой, — на мой взгляд, это совершенно непродуктивно.

— Разве? А у нас-то для вас новости, дорогуша! Мы открыли будущее этой планеты.

Форд подождал, какой эффект произведет его заявление. Не произвело никакого. Люди не поняли, о чем он говорит.

Он продолжал:

— Теперь не имеет ни малейшего значения, что вы тут будете творить. Вы можете выжечь леса и все что угодно, никакой разницы. Ваша будущая история уже свершилась. У вас есть два миллиона лет, и это всё! После этого ваш народ погибнет, исчезнет, и слава богу. Запомните мои слова, два миллиона лет!

По толпе пробежал раздраженный ропот. С какой стати такие богатые люди как они должны слушать подобную ерунду? Дать этому типу пару листьев и пусть уходит!

Но они зря беспокоились. Форд развернулся и направился прочь. Остановившись на секунду, он посмотрел на Номера Два, который уже палил из своего килобаца по деревьям, и покачал головой. Потом он обернулся и сказал:

— Два миллиона лет! — и расхохотался.

— Что ж, — сказал капитан с умиротворенной улыбкой, — значит, у нас еще есть время посидеть в ванне. Кто-нибудь, подайте мне мою губку, она упала на землю.

Глава 33

Примерно в миле пути оттуда в лесу сидел Артур Дент и занимался каким-то делом. Он был так увлечен, что не слышал, как подошел Форд Префект.

Занятие у него было весьма любопытное и вот что оно собой представляло: на широком ровном валуне он нацарапал большой квадрат, разделенный на сто шестьдесят девять клеток — тринадцать в длину и тринадцать в ширину. Потом он набрал кучу небольших плоских камешков и нацарапал на каждом по букве.

Рядом с валуном с угрюмым видом сидели два выживших аборигена, которых Артур Дент пытался ознакомить со странной концепцией, воплощенной в этих камнях.

Успехов пока не было. Одни камешки туземцы пытались съесть, другие закопать, а все остальные выбросить. Наконец Артур воодушевил одного из них положить пару камешков на нацарапанную им сетку, что, впрочем, не дотягивало до результата, которого он смог добиться днем ранее. Казалось, что стремительное падение морального духа этих существ повлекло за собой снижение их умственных способностей.

Пытаясь подвигнуть их на большее, Артур сам выложил несколько букв на доску, а затем принялся убеждать аборигенов последовать его примеру.

Все безуспешно.

Форд наблюдал за ними, стоя у соседнего дерева.

— Нет, — сказал Артур аборигену, который сгреб буквы в порыве глубокого уныния, — буква «ф» — это десять очков, и она утраивается, поэтому… послушай, я объяснял тебе правила… нет, нет, подожди, брось эту челюстную кость… ладно, начнем сначала. На этот раз постарайся сосредоточиться.

Форд оперся о дерево локтем и подпер голову ладонью.

— Что ты делаешь, Артур? — тихо спросил он.

Артур, вздрогнув, посмотрел на него. Он вдруг понял, что все это выглядит как-то глупо. Но ведь он прекрасно помнил, что в детстве овладел это игрой без малейших трудностей. Тогда все было иначе, или скорее, будет иначе.

— Пытаюсь научить пещерных людей играть в скрэббл, — сказал он.

— Они не пещерные люди, — возразил Форд.

— Они выглядят как пещерные люди.

Форд решил не обращать внимания.

— Понятно, — сказал он.

— Нелегкая это работа, — устало сказал Артур, — они знают одно только слово «хрюк», да и его не могут написать.

Он вздохнул и прислонился спиной к камню.

— А для чего ты это делаешь? — спросил Форд.

— Но должны же мы помочь им эволюционировать! Развиваться! — гневно воскликнул Артур. Он надеялся, что усталый вздох, а затем гнев хоть как-то помогут преодолеть всепоглощающее чувство стыда за глупость ситуации, которое он испытывал. Но они не помогли. Он вскочил на ноги.

— Ты можешь представить себе, каким может стать мир, если он возьмет начало от этих… кретинов, с которыми мы прилетели? — спросил он.

— Представить? — Форд удивленно поднял брови. — Тут и представлять себе нечего. Мы же его видели.

— Но… — Артур безнадежно всплеснул руками.

— Мы его видели, — повторил Форд. — Спасения нет.

Артур пнул по камню.

— Ты рассказал им о том, что мы узнали? — спросил он.

— М-м-м? — сказал Форд, думая о своем.

— Про Норвегию, — сказал Артур, — и автограф Слартибартфаста в леднике. Ты им рассказал?

— А смысл? — спросил Форд. — Что это может для них значить?

— Что значить? — воскликнул Артур. — Как что значить? Ты прекрасно знаешь, что это значит. Это значит, что эта планета — Земля! Это мой дом! Я здесь родился!

— Родился? — спросил Форд.

— Ну, рожусь.

— Да, через два миллиона лет. Почему бы тебе не сказать им об этом? Пойди и скажи: «Простите, я бы хотел сообщить, что через два миллиона лет я рожусь неподалеку отсюда». Посмотришь, что они тебе ответят. Наверно, загонят тебя на дерево и подожгут его.

Артур проглотил все с несчастным видом.

— Посмотри правде в глаза, — сказал Форд. — Твои предки — это те ушлепки за лесом, а не эти несчастные существа.

Он подошел к человекообразным, равнодушно перебирающим камешки с буквами, и сказал, покачав головой:

— Забирай свой скрэббл, Артур. Он не спасет род человеческий, ибо эти создания не станут человеческим родом. Род человеческий сидит сейчас вокруг камня по ту сторону горы и снимает документальное кино о себе самом.

Лицо Артура сморщилось.

— Но ведь можно же хоть что-то сделать, — сказал он.

Он содрогнулся от жуткого чувства безысходного отчаяния: вот он здесь, на Земле, на планете, которая сначала потеряла в ужасной и нелепой катастрофе свое будущее, а теперь, судя по всему, лишится еще и прошлого.

— Нет, — сказал Форд, — ничего сделать нельзя. Мы не изменим историю Земли. Ты же понимаешь, что это история Земли. Нравится тебе это или нет, но голгафринчане твои предки. Через два миллиона лет их уничтожат вогоны. Пойми, история никогда не меняется, она составляется из кусочков, как пазл. Забавная штука, жизнь, правда?

Он поднял букву «ф» и швырнул ее в росший поодаль куст бирючины, где она попала в сидевшего там молодого кролика. Кролик в ужасе метнулся прочь и мчался до тех пор, пока не налетел на лису, которая съела его, подавилась его костью и сдохла на берегу реки, а позже ее смыло волной.

В скором времени Форд Префект подавил свое самолюбие и завязал отношения с одной девушкой, бывшей на Голгафринче сотрудником отдела кадров, и сильно горевал, когда она скоропостижно скончалась, напившись воды из пруда, в котором плавала дохлая лиса. Изо всей этой истории можно извлечь только одну мораль: никогда не швыряйте букву «ф» в куст бирючины, но, к несчастью, бывают случаи, когда этого не избежать.