Кровавая Мэри - Николай Новиков

- Пить виски в твоем возрасте вредно для здоровья. Так что, даже и не проси. А чтобы не дразнить Борьку, быстро опорожнил свой "стаканчик". Вмещал он двести пятьдесят граммов.

17

В восемь утра я был уже на ногах и чувствовал себя превосходно. Дорогой виски, как и хороший коньяк, не вызывает похмельной горечи во рту и головной боли, если, конечно, пить в меру. Вчера вечером я так и сделал, и теперь был полон решимости прояснить кое-какие моменты в этом чертом деле. Как обычно, первым делом покормил малыша, а потом занялся собой, и в восемь сорок готов был выйти из квартиры. Но меня остановил телефонный звонок.

- Андрюха, я рад, что все обошлось,- сказал Басинский.Сегодня только узнал подробности. Можешь не сомневаться, те козлы свое отпрыгали, уж мы позаботимся об этом.

- Спасибо,- сказал я таким тоном, каким обычно говорят нечто прямо противоположное.

- Понимаю, ты в обиде, но я звоню, чтобы сообщить более приятную новость. Сегодня в десять выходит на свободу Хованцев. Шеф благодарен тебе за работу, просил передать - он твой должник. Разумеется, никаких проблем у тебя и твоего Сырника нет, на содействие можешь рассчитывать. У меня было много вопросов к Басинскому, но не хотелось их задавать, по крайней мере, сейчас.

- Служу Отечеству,- с издевкой сказал я. Гена понял это по-своему.

- Я знаю, что Хованцев намерен зайти к тебе, поблагодарить за помощь. Я же говорил, он человек небедный. Он заедет домой, а потом, если ты не возражаешь, мы вместе подскочим к тебе часиков в двенадцать, и все обсудим. Я возражал, но это я. Сырник, наверняка, думал по-другому. Отвечать за двоих я не мог, поэтому и сказал:

- Нет, ко мне не надо. После всего, что было, мне нужны только твои извинения и полная ясность во всем, что со мной было за последнюю неделю. Если, конечно, я тебе нужен, как друг, а не как подопытный кролик.

- А когда на тебе три убийства висели, менты искали по всей Москве, а я, рискуя всем, помогал тебе, ты нужен был мне как кто?- заорал Басинский.

- Гена, с Хованцевым поезжай к Сырнику, как Олег решит, так и будет. Он вчера мне жизнь спас, рискуя, между прочим, своей. А потом подъезжай ко мне, тогда и поговорим. Кстати, у меня есть джин и два сорта виски. Один жутко дорогой. Но я очень сомневаюсь, что возникнет желание угостить тебя. Все, конец связи. Я положил трубку на базу, пожал розовую лапку Борьки, которую он просунул сквозь прутья клетки, и вышел из квартиры. Путь мой лежал к барскому особняку "Люкс-радио", и я намеревался к половине десятого быть на месте. Рабочий день Жанны начинался в десять, значит, смогу перехватить ее и поспрашивать. Вопросов было много, начиная от того, действительно ли Решетина и Люсин были любовниками, и кончая тем, кто приказал ей выскочить из дома позапрошлой ночью, и зачем. О том, почему она уехала с дачи, не дождавшись меня, я не собирался спрашивать. Это и так было понятно. Я успел даже раньше половины десятого, остановил машину у обочины, метрах в двадцати от ворот барского особняка, и стал ждать. Насколько я помнил, Жанна добиралась на службу своим ходом, вернее, на метро, и значит, должна была пройти мимо меня. Так что, я смотрел больше назад, нежели на ворота. Они, в смысле, ворота, открывались все чаще, все больше машин проезжало во двор особняка. Близилось начало рабочего дня основных служб радиостанции. Ночью, как я понял из бесед с сотрудниками, работали дежурные смены - музыкальный затейник, информационный, и технический персонал. Ну а днем народу было намного больше. Я ждал, и не спрашивал себя, зачем это нужно, когда все закончено? Хованцев на свободе, мне ничто не угрожает, ну и хрен с ними всеми... Но в данном случае формула "следствие закончено, забудьте", меня не устраивала. Не я его начинал, не я заканчивал, но я принимал в нем участие. Забыть его сейчас, не выяснив то, что меня интересует, я не мог. Это - как с женщиной, она говорит тебе: все нормально, можешь спать, а ты все не можешь и не можешь остановиться, потому как не получил того, что должен был получить. Удовлетворения. Вот уже и десять, а Жанны все нет. Может она приехала на машине? Секретарши, как правило, не опаздывают, тем более, в частных компаниях, где дисциплина на уровне КНДР. Я подождал еще пять минут, но Жанна так и не появилась. Уж не попала ли она в какую-то переделку? Уж не случилось ли с ней то же, что с Маргаритой? Я вышел из машины, подошел к воротам барского особняка. Шагнул в калитку и замер, пораженный увиденным. За стеклянным окном будки охранника, как ни в чем ни бывало, сидел Илья, тот самый, который выпал из окна и должен был бороться со смертью в реанимации. Тот самый, который не мог подтвердить Басинскому свои ценные показания из-за того, что выпал... Выходит, брюнет прав, охранник не выпадал из окна, его просто увезли и заперли?

- Привет,- после паузы сказал я.- Ты меня здорово напугал, Илья.

- Чего это?- спросил он.

- Ну как же, все говорили, что ты выпал из окна, сильно разбился, лежишь в реанимации...

- Я там и был, но недолго. Удачно выпал.

- Поздравляю. И не скажешь, как это случилось? Кто с тобой беседовал до и после выпадения?

- Нет.

- Я так и думал. Ну ладно...- я даже на время забыл, зачем пришел сюда. Но скоро вспомнил.- Мне нужна Жанна, секретарша Суетова. Она прибыла на службу?

- Жанна в отпуске со вчерашнего дня,- уверенно ответил Илья, как будто она специально предупредила его: если приедет Корнилов и станет спрашивать - скажи, что я в отпуске. Да так оно и было, и не Жанна его проинструктировала, а некто неизвестный. Вроде майора Витрука.

- Ладно, спасибо,- сказал я, понимая, что больше мне здесь нечего делать. Его же не только насчет Жанны проинструктировали, но и насчет всего остального. И если даже Решетина поверила, что он выпал и разбился, и готова была исповедоваться мне, проинструктировали серьезно. Я вернулся к своей машине, сел за руль и минут пять сидел не двигаясь. А потом включил зажигание, и поехал. Куда? В автомастерскую на улице Полковника Никонина! Благо, она находилась неподалеку от барского особняка. Одна деталь не давала мне покоя. А именно - к охраннику и к перестрелке в автомастерской люди брюнета не имели отношения. В первом случае охранник оказался жив-здоров, но мне об этом не сказали. А во втором?

- Привет,- сказал я вахтеру.- Мне нужен мастер, тот, который занимается сидениями иномарок. Можно с ним поговорить?

- Конечно,- сказал вахтер.- Вон он... Но я уже сам увидел его. Тяжело раненый во дворе мастер ("в реанимации, вряд ли выкарабкается", за что меня и Сырника грозились объявить в розыск, найти и посадить), воскрес таким же счастливым образом, как и охранник и теперь с солидным видом расхаживал между машинами, отдавая приказы подмастерьям. Все это напоминало театр абсурда. Я не был в подобном театре, но в юности читал перепечатанные на машинке пьесы Эжена Йонеско и Самуэля Беккета. Я подошел к мастеру.

- Вас же тяжело ранили во дворе несколько дней назад. Два выстрела в упор! Как вам удалось так быстро поправиться? Он вздрогнул, увидев меня, криво усмехнулся.

- Да нет, к счастью, не тяжело. Так, царапина, повезло... Нет, не тяжело. Царапина?! После выстрелов в грудь. в упор с расстояния двух метров?! Хотел бы я видеть такого стрелка, который мог бы сделать подобную "царапину"! Я схватил его за отвороты фирменной синей куртки и тряхнул с такой силой, что мастер взвизгнул от страха, хоть и был килограммов на двадцать тяжелее меня.

- Что ты базаришь, падла?! Где заднее сидение от "Форда", которое ты мне показывал?! Голубой велюр, со следами крови? Куда оно исчезло?!

- Я ничего не знаю, абсолютно ничего не знаю. Какие были сидения во дворе, такие и остались. Я вам честное слово даю, что я тут не при чем...

- Да пошел ты на хрен со своим честным словом! Я отпустил мастера и направился во двор. Все там было по-прежнему, только сидения от "Форда" Суетовой я не нашел. И не надеялся найти. Кирпичный забор был покрашен зеленой краской, но вмятины остались. Странная кучность вмятин - с двух сторон от моего сидения и с двух сторон от груды металлолома, за которым прятался Сырник, явно свидетельствовала о том, что нас не велено было трогать, даже после того, как одного из них кончили. Да, я был прав, когда думал, что Контора не убивает без повода. на и не убила мастера. А теперь у нее есть повод, брюнет-то был прав, пристрелили мы товарища в невидимых погонах. Но, может, простят, он же был убийцей Люсина... Простят, Басинский уже сказал об этом. Больше мне нечего было здесь делать. Расспрашивать мастера ни к чему, его, как и охранника Илью, проинструктировали. Грустно было сознавать, что и меня использовали "втемную", как пацана, но так оно и было, и обижаться следовало только на себя. Я сел в машину и поехал домой с твердым намерением напиться до потери сознания. Иногда очень хочется потерять его.

Борька носился по комнате, забираясь на книжные полки, на стол и кресло, а потом прибегал ко мне на диван, словно хотел рассказать, где он только что побывал, что интересного увидел, каким образом похулиганил.