Она выбирает любовь - Чейенн Маккрей

– Да, отец, – произнес Джейсон механическим голосом робота. Его лицо – отчужденное, бесстрастное, непроницаемое – походило сейчас на восковую маску.

Нил повернулся к Саре и сказал:

– Ты свободна. Иди работай.

– Да, пророк, – с трудом выговаривая слова, пробормотала женщина.

Нил вышел из палатки и направился в самый дальний конец палаточного городка. Джейсон пошел за ним следом.

– Сын, я должен объяснить тебе кое-что, – сказал Нил, когда Джейсон догнал его. – Имей в виду, это очень важно. Так вот, ты должен научиться управлять людьми, должен держать их настроения под контролем. – Нил посмотрел на сына, и их взгляды встретились. Причем взгляд Джейсона показался Нилу пронзительным и в то же время тяжелым. – Надо поддерживать их одержимость, понимаешь?

– Но каким образом? – спросил Джейсон.

– Давай возьмем, к примеру, Марка… – Проходя мимо девочки лет пяти, Нил погладил ее по головке. – Я нашел его на улице, он был наркоманом.

– Но Марк не употребляет наркотики, – возразил Джейсон.

– Совершенно верно. Потому что я дал ему нечто другое. Я заменил наркотики верой, сильной любовью. – Выдержав паузу, чтобы придать вес своим словам, Нил добавил: – Любовью ко мне.

Джейсон остановился и посмотрел отцу прямо в глаза:

– Что ты имеешь в виду, отец?

Нил с самодовольным видом похлопал сына по плечу:

– Он во всем полагается на меня, он меня обожает. Цель его жизни – доставлять мне удовольствие, и он жаждет быть моим помощником.

Джейсон довольно долго молчал, словно обдумывал слова отца. Наконец с улыбкой кивнул:

– Да, конечно. Если ты контролируешь настроения человека, то держишь его под контролем.

Нил рассмеялся:

– Ты все правильно понял. Так вот, я научу тебя управлять людьми.

Они снова пошли рядом. Указав в сторону небольшой деревянной площадки, Джейсон спросил:

– А какое пристрастие у Райана?

– Очень примитивное, – с усмешкой ответил Нил. – Он алкоголик.

Джейсон с удивлением взглянул на отца:

– Но в общине запрещается употреблять алкоголь.

– Я лично снабжал Райана виски до тех пор, пока он не совершил серьезный проступок, – проворчал Нил.

Джейсон откашлялся, затем спросил:

– А я? Какое у меня пристрастие? Я не курю. Не пью. Как ты контролируешь меня?

В груди Нила поднялась горячая волна, и он, взяв сына за руку, пристально посмотрел ему в глаза:

– Ты мой сын, Джейсон. Ты такой же, как я. У нас нет пристрастий.

Не дожидаясь реакции сына на это заявление, Нил выпустил его руку, и они зашагали дальше. Пусть эта ложь примет должную форму и уляжется в голове Джейсона. Джейсон любил, когда его хвалили, он обожал получать комплименты и ради этого был готов на многое.

Когда они подошли к деревянной площадке, вокруг нее уже собралась толпа. Мужчины стояли и разговаривали, а мальчишки бегали друг за другом и смеялись. Дети Света ждали появления своего наставника.

В центре площадки стоял крест в форме буквы X. Кто-то мог бы сказать, что это крест Святого Андрея, но в Церкви Света подобный крест считался символом Света.

Голый до пояса, с лицом в ссадинах и кровоподтеках, Райан Холстед стоял у креста, привязанный к нему толстой белой веревкой. Он должен был понести наказание за то, что вовлек в поиски Лайры Коллинз частного детектива, который помог ей сбежать. Причем дважды.

Джейсон направился в центр круга, образованного зрителями-мужчинами. Нил прошел за ним и стал рядом. Бросив взгляд на сына, он подумал: «Джейсон такой же красивый, как и я».

– Пришло время продемонстрировать свои качества лидера, – шепнул Нил сыну. – Люди должны знать, что ты – мои глаза и уши, что ты все сделаешь так, как надо, когда меня нет, когда я занят другими делами. Покажи им, что и наказать ты их тоже сумеешь, если потребуется.

Джейсон побледнел.

– Что я должен сейчас сделать, отец?

– Иди. – Нил легонько подтолкнул сына к самому центру площадки.

Немного поколебавшись, Джейсон вышел в центр и окинул взглядом паству. Нил же подошел к кресту и бросил взгляд на испуганного и дрожавшего Райана.

– Мы слишком дорого заплатили за твою глупость, – сказал настоятель.

– Я живу только для того, чтобы служить Свету, – всхлипывая, пробормотал Райан.

– Твое поведение недостойно тех, кто служит Свету, – проговорил Нил довольно громко – чтобы его слышали все.

Окинув взглядом собравшихся, Нил мысленно улыбнулся. На их лицах было написано величайшее почтение к настоятелю. На это судилище собрались все мужчины общины, и только вооруженные охранники с равнодушным видом прогуливались вдоль забора, держа в руках АК-47 и М-249 и время от времени бросая взгляды в сторону толпы.

Сектанты молча наблюдали за происходящим. Теперь они уже не переговаривались и даже не шевелились. Внезапно воцарившуюся тишину нарушало лишь мычание коров, которые паслись в отдалении.

– Наш брат совершил ужасное преступление против Света, против всего того, во что мы верим, – зазвучал в тишине голос Нила, – поэтому мы должны преподать ему урок.

Нил вытянул перед собой руку, указывая на Джо. Джо тут же вышел на площадку, в руке у него был черный пастуший кнут. Поклонившись, он передал кнут Нилу.

Нил взял кнут и коротко кивнул, давая понять Джо, что тот может вернуться на свое место. Мужчина, не проронив ни слова, снова поклонился и выполнил повеление настоятеля.

Мрачно улыбнувшись, Нил повернулся к своему сыну и протянул ему кнут. Джейсон колебался, он еще сильнее побледнел. Когда же он наконец взял кнут, руки его дрожали, и это обстоятельство не укрылось от отца. Джейсону уже двадцать пять, и задание он дал ему очень легкое. Вероятно, воспитание сына было слишком мягким – в нем нет достаточной твердости, чтобы осуществлять руководство сектой.

Повернувшись к толпе, Нил громко проговорил:

– Джейсон – мой первый помощник и заместитель. И сейчас он исполнит свой долг. Теперь, начиная с этой самой минуты, за вынесение наказания провинившимся отвечает он.

Посмотрев на сына, Нил молча кивнул ему, стараясь приободрить. Джейсон поклонился отцу, потом взглянул на Райана Холстеда.

День был на удивление жаркий, солнце палило нещадно, и Райан весь покрылся испариной. Между его лопатками капли пота собирались в тонкий ручеек, стекавший за пояс старых грязных джинсов.

Нил отошел в сторону, давая Джейсону возможность приступить к исполнению своего долга. Он учил сына пользоваться кнутом с детского возраста, так что тот не должен был его подвести.

Все такой же бледный, Джейсон сжимал рукоятку кнута, однако не двигался – стоял совершенно неподвижный. Нил нахмурился, он был недоволен своим сыном. Джейсон выказывал слабость характера, а это было совершенно недопустимо. Следовало серьезно поговорить с сыном. Позже.