«1212» передает - Хануш Бургер

Профессор изучающе посмотрел на меня и рассмеялся:

— Теперь вы понимаете, что в нашей оккупационной зоне военных преступников и прочих нацистов окажется в десять раз больше… Однако они не будут играть никакой роли… В этом уж вы можете мне поверить!

— И это вы говорите в то время, когда мы потерпели полный провал в Аахене?

— Аахен? Это переходная стадия. Вы еще не стали стопроцентным американцем, чтобы понять все это. Ведь самое главное в нашей демократии — медленный, но непрерывный процесс. Я даю вам слово, что лет через пять, ну, скажем, в 1950 году, германский фашизм как таковой канет в вечность. Ни одному из бывших нацистов не удастся подняться по служебной лестнице выше рядового бухгалтера. Учителя, судьи, руководители предприятий, директора банков — все это будут новые люди, с ничем не запятнанной репутацией.

После этого разговора настроение мое несколько улучшилось. Но долго раздумывать над предсказанием профессора мне не пришлось, так как настал решающий час для радиостанции «1212».

7 марта одно подразделение девятой американской танковой дивизии, успешно форсировав Рейн, захватило первый небольшой плацдарм на правом берегу. Почти одновременно с этим наш танковый дозор вышел к Рейну в двадцати километрах южнее, у Андернаха. На левом берегу Рейна участок между плацдармом N и Андернахом был еще в руках немцев, а западнее этого места, в Эйфеле, по сведениям американской разведки, сосредоточилось около шести дивизий германских войск.

Вечером 17 марта полковник ознакомил нас с обстановкой. Нашей «Анни» поручалось ни больше ни меньше, как «захватить» этот двадцатикилометровый участок на левом берегу Рейна. Ситуация для этого была самая подходящая, немецкие войска, изолированные на этом участке от своих вышестоящих штабов, безусловно, прислушивались к радиостанции «1212», которая передавала «правдивую» информацию.

Для нас настал решающий час. «Анни» должна была замкнуть кольцо вокруг германской группировки.

Около четырех часов после полудня мы получили точную информацию о положении наших частей. На рассвете, если все пойдет по плану, американские танки уже будут находиться на позициях вблизи Франкена или Вальдорфа. «Анни» и должна была заманить немцев в эту ловушку.

Нас снабдили документальными материалами, картами с путеводителем, картами шоссейных дорог и даже справочником по гостиницам и туристским базам.

Нужно было придумать целую серию отдельных коротких сообщений и комментариев. «Нашими героями» стали семь немецких танкистов, которым было поручено спасти от противника дивизионную документацию и кассу и переправиться на противоположный берег Рейна. В распоряжение своих героев мы предоставили пять мотоциклов с колясками. Впечатления этой группы наша радиостанция передавала по частям, время от времени прерывая их последними известиями, которые также сообщали что-нибудь новое о судьбе семи танкистов.

«Наши герои» пытались якобы прорваться из Юнкерата в южном направлении через Эйфель в Кельберг, чтобы слиться с крупным соединением немцев. Достигнув Нюрбургринга, группа наткнулась на американский патруль. Короткая перестрелка не нанесла семерке никакого ущерба. Конец эпизода звучал бы совсем оптимистично, если бы не сообщение «1212» о взятии Кельберга. Следовательно, «нашим героям» был отрезан путь!…

Вблизи Майена они были вынуждены бросить один мотоцикл, так как горючего почти не оставалось. Вдобавок, к огромному удивлению немецких танкистов, и Майен оказался в руках противника! (На самом же деле судьба этого небольшого городка была еще не решена.)

Мы направили «наших героев» в сторону Аденау. Здесь они встретили отбившиеся части восемнадцатой добровольческой гренадерской дивизии. Для большей убедительности мы перечислили несколько фамилий из этой дивизии, о которых узнали от одного пленного штабс-фельдфебеля. И вот танкисты подошли к Аденау. Город находился еще в руках немцев. Мы, конечно, понимали, что наши передачи могут слушать авторитетные командиры, поэтому подпустили немецких танкистов поближе к городу, где они вступили в бой с заблудившимися американскими парашютистами. В ожесточенной схватке «наши герои» потеряли трех человек и один мотоцикл. Остальных охватило смятение. Они готовы были уже закопать все три ящика с документами, как неожиданно натолкнулись на брошенный американский бронеавтомобиль! Но вскоре оказалось, что дорога на восток, на Марию-Лаах, перерезана противником…

Мы дали в эфир атмосферные помехи, заранее записанные нами на пленку, потом немного музыки, а затем короткое сообщение: «Внимание! Внимание! "1212" передает: Кюстрин в руках противника! Русские находятся перед Франкфуртом-на-Одере. Усиленный натиск на Штеттин…» И вдруг импровизированная реплика одного из танкистов: «А быть может, и Нидер-Брейзиг уже в руках противника?…»

Дальше шло в том же духе. Кольцо американцев все сильнее сжимало нашу четверку, толкая их дальше, на северо-восток. Вскоре гибнут еще трое, и только один оставшийся в живых танкист выходит к Рейну, севернее Нидер-Брейзига. Он тяжело ранен, но, собрав все силы, на понтоне переплывает через реку. Так его донесение попадает к «1212».

Тони читает усталым голосом, затем опять атмосферные помехи, разрывы снарядов, будто передатчик находится непосредственно на поле боя! И опять небольшое осторожное сообщение, специально составленное так, словно «1212» сомневается, что и Нидер-Брейзиг находится в руках противника…

Немецкие командиры, слушая нашу передачу, безусловно, делали пометки на карте. Один-единственный путь для отступления вел как раз на позиции танковых частей Двенадцатой американской армии…

Нам не удалось точно установить число немецких войск, которые, последовав совету нашей «Анни», угодили в ловушку под Кенигсфельдом. Однако факт остается фактом! Передатчик «1212» оказал большую услугу командованию союзников: много гитлеровцев попало на нашу удочку!

Через несколько дней после этого мы получили письменную благодарность командира двенадцатой группы армий за успешное проведение этой операции.

Парижская жизнь

Наша задача, как я понимал, была выполнена. Радиостанция «1212» могла закрывать свою лавочку. Каждый из нас думал о конце войны. Как и большинство американских солдат, меня беспокоила моя судьба после демобилизации из армии.

20 марта Шонесси вызвал меня в операторскую.

— История в Эйфеле удалась на славу. Как вас поощрить?

Я уже подготовил ответ заранее:

— Направьте меня в Третью армию. Я хочу освобождать Прагу.

Шонесси чистил ногти. Помолчав, он произнес:

— Это будет еще не так скоро. А пока как насчет трехдневной поездки в Париж?

Шонесси на следующий день ехал туда и хотел взять меня с собой. А поскольку его дело не терпело никаких отлагательств, мои дорожные документы были выписаны за три часа. Мадам Бишет отгладила мою парадную форму и завернула на дорогу огромную порцию курицы. Жерар меня постриг.

В шесть утра я уже сидел в элегантном светло-сером «бьюике» рядом с майором Шонесси. Машину он вел сам.

Шонесси был в прекрасном настроении. Всю дорогу он что-то насвистывал. Возможно, майора ждал приятный разговор с шефом. Ведь Шонесси заслуживает поощрения за проведенную операцию! И уж наверняка в Париже его ждет какая-нибудь женщина…

А что ждет там меня? Видимо, ничего. Возможно, меня в эту поездку и взяли лишь потому, что я тоже что-то сделал для успеха операции…

Мы говорили о Нью-Йорке, о театре и кино, о киноактрисах, закулисных сплетнях и о том, куда приятнее всего поехать после окончания войны. Я сказал, что хотел бы провести месяц в Южной Франции.

— А почему бы не в Испании?

Я молчал.

— Действительно, почему бы не в Испании? После войны Франко наверняка сойдет со сцены и к власти придут наши люди!

«Наши люди? Кого он имеет в виду?» Майор понял мое недоумение, хотя я только подумал об этом.

— Сейчас нас никто не слышит, и я могу говорить откровенно, — доверительно произнес Шонесси. — Такой прожженный левый радикал, как я…

— Видите ли, господин майор… — начал было я.

— Послушайте, Петр, забудьте сейчас о том, что я майор. В конце концов, мы с вами во многом похожи и одинаково смотрим на вещи… Вы, конечно, еще не совсем прижились у нас, но вы хорошо служите. Это — главное, а остальное приложится.

Что это? Увертюра? Мне не могло не льстить его предложение. УСС — влиятельная организация, и работать для нее интересно. Тем более сейчас, когда война идет к концу! Передо мной открылась бы хорошая перспектива на будущее…

Шонесси вспоминал различные случаи с новичками УСС, говорил о том, какой сумасбродный этот Донован. Оказалось, Шонесси знал его лично. Потом майор рассказал, как Аллен Даллес, сидя в Швейцарии, водил за нос нацистов. Ведомство стратегической службы повсюду запустило свои щупальца и даже, как поговаривали, в самое логово нацистов.