Рандолевый катран - Сергей Буянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так, продолжайте!
– Я, я не знаю…
– Вам уже сорок лет, и вы, как некогда Цезарь, огорчены тем, что ничего к этому времени не достигли! Так?
– Ну да. Примерно.
Клара Семёновна продолжала сочувственно смотреть на претендента.
– У меня скоро сыну подойдёт срок в армию! А что я? Как я куплю ему белый билет? Ему учиться надо, а у меня таких денег нет. Жене пора бы сменить хотя бы зимнюю шапку, не говоря уж о шубке! Да и сам я донашиваю костюм с выпускного вечера в школе!
Клара Семёновна посмотрела на пиджак претендента. Улыбнулась. Если двадцать два года назад носили "Hugo Boss", хотя и поддельный, то она точно Клеопатра!
– Позвольте мне, – Клара Семёновна протянула руку, глядя на листок со схемами Опанаса Григорьевича.
– Да, пожалуйста, – он суетливо подменил листок на заполненную анкету.
– Начинаем с обмана! Разве это хорошо? – Клара Семёновна пронзила взглядом претендента.
Опанас Григорьевич сжался. Он тотчас понял, что его место у того самой раковины, где только что опозорился. Он отдал лист с начертанными схемами.
– Так, и что тут у нас, а? – Клара Семёновна встала, оперевшись руками в стол. – План ограбления государственной казны?!
– У меня сын призывного возраста… – начал причитать Сбитень.
– Жена, хохлушка изрядных форм, на которой ни одна шубка не сходится, сам в обносках со школьной скамьи! И вы считаете, что Государство обязано помогать таким убогим? – Клара Семёновна расцвела в улыбке, отчего её фиолетовые губы сложились бантиком.
– Правовое общество, которое мы строим…
– … обязано заботиться о сирых и убогих, не так ли, гражданин Сбитень?
Сбитень опустил голову. Только что ему казалось, что Клара Семёновна по неизвестной причине решила простить ему проявление человеческой слабости, но оказалось всё не так просто.
– Опанас Григорьевич! Вернёмся к вашей анкете. Вот, тут вы не поставили прочерк, но и записи не вижу! – она ткнула пальцем в листок бумаги.
– Я, Клара Семёновна, просто затрудняюсь. И без вашего участия не смогу…
– Вот эту схему вы смогли составить самостоятельно?
– Но это вопрос, понимаете, деликатный.
– Говорите, говорите! – Клара Семёновна подбросила ладонями воображаемый мячик, подгоняя мысль претендента.
– У меня нет судимых родственников, за исключением деда моего двоюродного брата. Седьмая вода на киселе, как говорится.
– Да. Вы, надеюсь, понимаете, Опанас Григорьевич, что путь в главные бухгалтера вам заказан, – губы начальницы отдела кадров образовали подкову дугой кверху. – После эксцесса в моём кабинете!
Голос Клары Семёновны задрожал от негодования. Как будто она только что застала претендента мочащегося в её умывальник.
Сбитень обомлел. Он-то успел расслабиться!
– Неужели вы думаете, что в Управе каждая раковина в кабинете сходна с писсуаром?!
– Извините, я… пойду? – Сбитень поднялся со стула на подкошенные ноги. Повернулся к двери.
– Сидеть!
Он свалился на стул, в полуобороте к столу.
– Мне понравилась ваша схема. Вот, смотрите, – она придвинула листок к середине стола.
Сбитень повернулся. Он смотрел на собственные каракули и ничего не различал. В глазах Опанаса Григорьевича темнело. Один серый шар, заменял другой – в такт биению сердца.
– Я говорю, мне понравились эти треугольнички. Один стоит на вершинах двух, третий этаж на вершинах второго. Особенно хорошо, когда остаются двое и, видите? – Клара Семёновна ткнула ручкой в верхушку нарисованной пирамиды, – один поглощает другого! Чудесно.
Сбитень стойко молчал. Ему ещё не хватало прослыть организатором хищений! Угораздило же набросать схемку: не ко времени и не к месту.
– Так что, слышали, Опанас Григорьевич?
– Что? – часто заморгал Сбитень.
– Не быть вам главным бухгалтером! Не того полёта вы птица! – Клара Семёновна щёлкнула пальцами.
– Я уже понял, – понурился Опанас Григорьевич.
– Ничегошеньки вы не поняли! Человек, способный составлять такие схемы, достоин…
В момент эффектной паузы Сбитень вовсе скукожился: "…тюрьмы!" – стучало у него в голове.
– Более высокого места! – торжественно закончила Клара Семёновна, привстав со стула и возвысившись над претендентом.
Сбитень непроизвольно прикрыл макушку руками.
– Место мэра города!!!
Глаза Опанаса Григорьевича расширились.
– Так что, забирай свою анкету и топай в избирательную комиссию!
– Простите, Клара Семёновна, я не совсем понял.
– Понятие, суть определение точное. И не терпит всяких экивоков! Совсем, не совсем! Что за детский лепет? Так, понял или нет?
– Не совсем.
– Тебе что в лоб, что по лбу! – Клара Семёновна стукнула по столу.
Сбитень вздрогнул.
– Я понятно сказала: ты сейчас же, не теряя времени, идёшь в избирательную комиссию и требуешь регистрации кандидатом на место мэра города!
– Как? Кто меня туда выдвинул?
– Я! – Клара Семёновна взяла себя под груди. – Этого мало?
– Но существуют же определённые правила.
– Сумма залога тебе известна?
– Конечно, – Сбитень поперхнулся.
– Так вот, я внесу залог!
– Вы так хотите?
– Я так желаю! И так будет! Не забудь потом, кто тебя выдвинул. И вот эту комбинацию вычеркнем из твоего плана! – Клара Семёновна зачеркнула треугольник, поглотивший соседа, оставив на верхушке пирамиды три треугольника.
– Я, ты и! – Клара Семёновна подняла указательный палец к потолку. – Согласен?!
– Согласен.
– Ступай! – Клара Семёновна протянула листок бумаги с реквизитами банковского счёта. – Скажешь, что тут залог!
– Так это, вы с серьёзными намерениями?
– Опанасик! Я тебя не в койку затаскиваю! Иди! И не забывай о своём конфузе в моём кабинете! Мне теперь твоей уриной задыхаться не один день!
– Я, я вымою всё. Я умею разбирать слив раковины.
– Уверена, что языком вылижешь. Но этого не требуется. Адрес избиркома помнишь?
– Да.
– Через два часа жду!
– Я, я всё сделаю.
– Ив лучшем виде, в чём не сомневаюсь, – Клара Семёновна выпихнула посетителя за дверь. Вздохнула. Пошла пить чай в профком – единственное оставшееся приличное место в Управе.
ГЛАВА 14
– Леонид Аркадьевич! Как договаривались. Двадцать мешков сахару забираю?
– Никита! Не шкурничай! Куда тебе этот сахар? Брагу гнать?
– Да ещё какую! Таких дрожжей Димыч подогнал!
– Говори прямо. У меня мало времени! – сказал Чугуев, поглядев на часы. Как будто абонент мог видеть его.
– Жёнам наших работяг лучше по десять кило сахару за ваучер, чем эти копейки, что обесцениваются каждый день. Они же в долларах не требуют! А то могли бы. Знай, что означают эти розовые портянки в их руках!
– Согласен. Бери сахар.
– Так дай письменное распоряжение. А то твой завхоз артачится!
– Я улажу. Приходи к служебному входу столовой. Машину выделю, грузчиков даст завхоз. Только где ты будешь хранить эти мешки – твои трудности!
– Понял, не дурак!
Чугуев прошёл в бухгалтерию.
– Как дела? Небось, запущены? – спросил он у жены.
– Я бы сказала, распущены!
– Как это?
– Ты бы знал, Лёня, – она понизила голос, дополнительно прикрыв рот ладонью.
– Что?!
– Сколько мы потеряли! Вот это, это и это! – она сунула под нос Чугуеву номера счетов, ничего ему не говорящих. – Предназначалось на иные цели! А использовано – в личных!
– Кем?
– Вот, фамилии! И все требования подписаны твоей рукой.
– Когда?
– До твоей поездки к морю. Кстати. Знаешь во сколько она обошлась Управе?
– Это была льготная путёвка. К тому же, горящая.
– Это для тебя она была таковой. По документам ты ездил в Турцию! И это вряд ли хорошо отразиться на предвыборной кампании.
– Что же делать, Наденька?
Надежда испугалась за мужа. У Лёни рецидив безволия? К её счастью, прежнего страха загнанного кролика в глазах Леонида Аркадьевича не было. Недоумение и краткая растерянность.
– Проще простого, Лёня! Своя рука владыка!
С этими словами Надежда порвала в клочья документы.
– Они исчезли вместе с бывшим главбухом! К сожалению, или к счастью ли, она не прибрала за собой.
– А данные в компьютерах?
– В этой хламиде? – Надежда кивнула на допотопный монитор по размерам больше лампового телевизора. – В дубовой ЕС любой ребёнок уничтожит данные!
– А ты?
– А я, лучше! К тому же, я обнаружила кое-что. Тут есть счёт, который непонятно для чего создан. Опять же, за твоей подписью, разрешено предъявителю использовать деньги на своё усмотрение.
Надежда посмотрела на дёргающуюся щёку супруга.
– Извини, твоя подпись также допотопная.
– И что ты сделала с этим счётом?
– Аннулировала.
– Как?!
– Тебе разъяснить технические детали?
– Главное, какие последствия могут быть для меня, для нас?
– Исключительно благоприятные. Я заморозила этот счёт до особого твоего распоряжения. Распорядись, дорогой!
