Вернись ради меня - Коринн Майклс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он придет за нами?
– Нет, его больше не будет рядом с нами.
Уж я этого добьюсь.
– Мы будем жить в другом месте, где нам обеим понравится.
– А мы можем остаться с Коннором?
Я нежно улыбаюсь. Мне дарит утешение то, что он стал так много значить для нее.
– Нет, милая. Коннор ненадолго в Шугарлоуфе, и, хотя он очень добр к нам, ему нужно успеть разобраться с фермой.
Да и я не готова к этому.
– Думаю, ты ему нравишься.
– Думаю, ему нравишься ты! – хихикаю я. – Он сделал тебе домик на дереве и придет к тебе в школу.
А еще он может быть твоим настоящим папой.
– Я буду грустить, когда он уедет.
Я тоже. Буду скучать по тому, как он смотрит на меня, по его силе, пониманию и поддержке.
– Что ж, тогда нам нужно сделать следующие несколько месяцев особенными. Пойдем, нам пора.
Мы идем через поле, и Хэдли рассказывает мне о своем дне. Она немного тише обычного, менее оживленная, и меня бесит, что это разговор так на нее повлиял. Но я должна держаться.
Впереди наконец появляется наш дом, и я сразу ощущаю рвотные позывы. Перед глазами вспыхивают воспоминания: я снова слышу все, что Кевин говорил мне в ту ночь; словно со стороны вижу, как он пинает меня. Все это произошло здесь – в нашем доме.
Дыхание Хэдли учащается, и я крепко сжимаю ее ладошку.
– Все в порядке. Мы возьмем вещи и сразу же уйдем. Никто не сможет нам навредить, хорошо?
Интересно, кого я в первую очередь пытаюсь этим успокоить: ее или саму себя? Пожалуй, нам обеим нужно это услышать.
– Его там нет?
– Нет, зайка, его там нет.
Она так напугана, что я снова приказываю себе быть сильной и решительно шагаю вперед. При этом я крепко сжимаю ее маленькую ручку, тем самым показывая, что нам нельзя сдаваться.
Но когда мы подходим к парадной двери, меня охватывает паника. Я не знаю, как выглядит сейчас дом внутри. Хэдли всегда видела его идеально чистым. Я тщательно следила за тем, чтобы все стояло на своих местах – лишь бы Кевин был доволен. Но в ту роковую ночь там определенно были опрокинуты какие-то вещи.
Черт.
И тут я замечаю, что дверь кто-то заменил. Может, и внутри не все так плохо?
И действительно: все на своих местах. Фотография, брошенная в другой конец комнаты, снова стоит на столике. Лампа, которой Кевин угрожал проломить мне голову, больше не лежит на полу, а вернулась на комод.
Не понимаю. Как? Кто-то пришел и убрал здесь?
Хэдли отпускает мою руку, когда замечает свою любимую куклу в углу.
– Фиби! – она молниеносно подбегает к ней, поднимает и крепко прижимает к груди. – Можно я возьму ее к Коннору?
– Уверена, он будет не против.
Я мягко улыбаюсь, чувствуя облегчение от того, что дочка преодолела свои страхи, и благодарность за то, что кто-то пришел и навел тут порядок, чтобы она не увидела весь тот погром, который остался от Кевина.
18. Элли
Когда мы возвращаемся к дому Коннора – каждая с сумкой вещей, – там стоит очень дорогой джип.
– Кто это, мам? – спрашивает Хэдли.
– Не знаю.
Мы подходим к машине, и дверь со стороны водителя открывается. Я вижу, как на землю опускается пара красных туфель на высоких каблуках, и начинаю улыбаться.
– Привет, Сидни.
– Я надеялась найти тебя здесь.
– Хэдли, это мисс Сидни.
Сидни протягивает ей руку:
– Приятно познакомиться.
Они пожимают руки, и Хэдли поднимает взгляд на нашу гостью.
– И мне приятно познакомиться. У тебя очень красивые туфли.
– Спасибо, – в голосе Сидни слышатся веселые нотки. – А у тебя очень красивые глаза.
Мое сердце замирает.
Заметила ли она? Если Сидни знает братьев так хорошо, как рассказывает, догадается ли она обо всем?
– Спасибо, мисс Сидни. Мам, можно мне пойти поискать Коннора?
– Я не думаю…
– Ну пожалуйста! Я должна помочь ему с амбаром. Уверена, он там. Коннор сказал, что, как только я приду из школы, могу помочь ему. И ему и правда нужна помощь. Вчера он выпустил куриц не в ту дверь, и мне пришлось гоняться за ними, чтобы вернуть их обратно. Нельзя выпускать куриц вместе с коровами, – Хэдли возмущается так, будто это общеизвестный факт. – Я говорила ему об этом, но Коннор сказал, что просто хочет поскорее закончить с делами, чтобы взяться за ремонт дома. Потом мы нашли еще одну проблему в заборе, и он расстроился.
– А ты не думаешь, что будешь путаться у него под ногами, раз он так занят? – спрашиваю я в надежде, что она все-таки оставит Коннора в покое.
Сидни рядом смеется:
– Думаю, тебе стоит найти его и сообщить ему обо всех остальных поломках.
– Ты знаешь Коннора? – в голосе Хэдли ясно слышится подозрение.
– Да. Я знала его, когда он был еще малышом. Бегал за мной всюду и упрашивал дать ему покататься на моих лошадях.
– Правда?
– Ага.
Хэдли хмурится, оглядывая Сидни с ног до головы.
– А ты знаешь, что он мой лучший друг и считает меня самой крутой?
– Да? Ну тогда ему очень повезло, – веселится Сидни. – Хотелось бы и мне иметь такого лучшего друга.
Хэдли кивает:
– Да. А еще он называет меня Постреленком.
Улыбка Сидни становится шире:
– Он дал тебе прозвище?
– Да.
– Здорово, тогда знай, что Коннор очень любит прозвища. Когда мы были маленькими, я нашла для него самое классное, и, раз вы с ним лучшие друзья, думаю, ты можешь его использовать.
Хэдли хлопает в ладоши и взвизгивает:
– Правда?
– Безусловно! Зови его Утенком. Помнится, Коннору оно так нравилось, что он будет смеяться, когда снова его услышит.
По заговорщическому виду Сидни становится понятно, что Коннор точно этому не обрадуется.
– Хорошо! Я пойду, мам?
– Иди, но, если не найдешь его в амбаре, сразу возвращайся.
– Конечно! – кричит Хэдли через плечо, потому что уже бежит прочь.
Сидни тихо смеется:
– Она очаровательна.
Я провожаю Хэдли взглядом. Она бежит изо всех сил, и ее волосы развеваются во все стороны. На сердце сразу становится легче: дочь выглядит беззаботной и счастливой. Не помню, когда последний раз видела ее такой. В ней больше нет скованности, и она ведет себя как все дети. Словно Хэдли действительно обрела чувство безопасности, которое позволяет ей… быть свободной.
– Она мое все.
– Кажется, Коннор
