Доля Пути: Долг - Константин Пирожков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ладно, это всё дела глобальные, а мне со своими бы проблемами разобраться. Легального статуса до сих пор не приобрел, поиски убийц семьи профессора толком не начинал, дома ждёт безумный домовой и предстоит "стрелка" с местной гопотой, но этого, разумеется, судьбе, а точнее Пути, было мало и он подкинул мне заботу о семье погибшего друга. И за что хвататься? Завтра. Всё решу завтра утром. Сейчас башка не соображает, из-за перегруженности мозга валом событий.
На заправке было пусто. В зале закусочной, он же ресепшн, аншлага тоже не наблюдалось. — За одним столом, четверо постояльцев гостиницы резались в нарды. За тем, где обычно трапезничал я, Лале залипала в телефон. Когда я вошёл, она, правда, сразу сделала вид, что переписывается с кем-то и даже изобразила смех над удачной шуткой собеседника, одновременно снимая ветровку, под которой оказался топ на бретельках.
Но меня сейчас занимали лишь одуряющие запахи с кухни. Всё таки, из трёх основных мыслительных центров организма, желудок — главный. Думать, конечно, нужно головой и без женской ласки тяжело, но, когда вопит "сирена" и загорается гигантское табло с командой «ЖРАТЬ!!!»... В общем, ты не ты, когда голоден.
— Салам, Рустам!
— Салам, Илья! Кушать будешь?
— Очень буду. И сделай кофе, а то усну, пока жду.
День выдался нелёгкий, да ещё Знания пришлось применять не единожды. Только сейчас понял, как я вымотался. Кивнул нардистам — их номера находились рядом с моим. Подмигнул Лале, но она сделала вид, что не заметила, при этом, совершенно внезапно, разразилась отчаянно неестественным смехом — над "очередной фееричной шуткой поклонника". Ох и манипулятор растёт, хех.
Когда Мустафа поставил передо мной на стойку огромный ляган (блюдо) с искендер-кебаб, не знаю, как я не грохнулся в обморок и не захлебнулся слюной. Приготовленная на гриле баранина, тонко нарезанная, красиво выложенная на тончайший лаваш, политая пикантным томатным соусом и освежающим домашним йогуртом. Идеальный баланс специй и гарнир из запечённых овощей... Мустафа негромко посмеивался, видя как я несу "мою прелесть", чуть не подпрыгивая от вожделения. Какие там амуры и романти́к? Вот оно — счастье.
Лале почти не подала виду, что расстроилась, когда я направился к другому столу. Так, выдала ещё одну звонкую трель смеха и начала записывать голосовое сообщение воркующим голоском. После этого, она встала с самым независимым, как это видимо планировалось, видом, потягиваясь, аки кошка, демонстрируя все изгибы девичьего тела, идеально подчёркнутые штанами с низкой посадкой и топом, не прикрывающим живот.
«Ох шикадам... Ешь давай!».
И я ел. Я вкушал. Я смаковал. Еле удерживаясь от довольного рычания. Через минуту стал понятен коварный план моей персональной "Лолиты". Продолжая изображать "жаркую" переписку и не забывая идти, словно по подиуму, она "случайно" оказалась у стойки именно в тот момент, когда Мустафа поставил на неё мой кофе. Подхватив чашку, с видом человека совершающего великое одолжение, она продефилировала к моему столу, поставила напиток передо мной и элегантно плюхнулась на соседний стул.
— Тешикю́р эди́рим! — поблагодарил я с набитым ртом.
Лале одарила меня улыбкой царицы, снизошедшей до черни, и демонстративно отложила телефон, мол, надоел, отдохни.
— Одноклассник или онлайн-поклонник? — спросил я.
— Малолетка, — был пренебрежительный ответ. — Он в восьмом учится.
— Кхе-кхм, — мне аж кусок мяса не в то горло пошёл, пришлось запить водой. — Всего на год младше тебя.
— Стрёмно, если подруги узнают.
— Зачем общаешься?
— Он — Новис (novice), — она произнесла это слово, старательно подражая английскому прононсу, ну знаете, будто каши горячей в рот набрали и говорите.
— Может, врёт?
— Не-е-е, прислал фотки из центра. Ему сказали, колдуном будет. Это..., — она прикусила нижнюю губу, вспоминая, — ар-те-фак-то-ром. Короче, типа ювелир, только круче.
Хорошо, что я ем, так легче прятать улыбку.
— Собираешься замуж за одаренного? — я, всё таки, ухмыльнулся, косясь в сторону Мустафы, который замер перед небольшим телевизором на стене, смотря новости.
— М-м-м, — она всерьез задумалась. — Они крутые. Которые в кланах — богатые и им все завидуют. Но колдун — это стрёмно, мне нравятся маги стихий.
— Так, он на государство работать будет, если им центр занимается.
— А вот и нет. К его родителям уже приходили люди и предлагали помощь от клана...
Она посмотрела на меня так оценивающе, что, под загаром я, наверное, покраснел.
— Жаль, ты — не Нобль.
— Угу, — промычал я, набивая рот мясом и овощами. — И ста-аый.
Лале снова фыркнула и собралась парировать мой аргумент очередной фразой "из Булгакова", но в этот момент, входная дверь резко распахнулась, китайские колокольчики разразились истеричным перезвоном и в кафе ворвалась... жертва постапокалипсиса, не иначе. — Замызганные грязью джинсы и кросовки, футболка, испачканная какой-то пылью, отсутствие тёплого верха, несмотря на ощутимую вечернюю прохладу. Наверное, симпатичная, даже красивая, но безумные от паники глаза и растрёпанные волосы, частью выбившиеся из "хвоста" — не позволяют сказать точно.
— Можно... от вас... позвонить?!? — выпалила она на ходу, хватая ртом воздух, то и дело оборачиваясь и направляясь к стойке.
Хозяин гостиницы ошалело рассматривал девушку, нардисты отвлеклись от игры, двое даже поднялись со своих мест.
— Вой, дочка, что случилось? — Мустафа не сразу смог переключиться с просмотра новостей.
— Вызовите милицию, пожалуйста! — девчонка явно пребывала в истерике.
«Да быть того не может!!!», — вопил мой внутренний голос, — «может, колдун и меня проклял, посмертно?!?».
Лале сидела, разинув рот. Мустафа и постояльцы пытались успокоить ворвавшуюся девушку, которая никак не могла отдышаться и твердила про телефон и милицию. Один из дальнобоев встал на пороге, вглядываясь в ночь, начинающуюся сразу за границей круга света, испускаемого "витриной" кафе и парой небольших уличных фонарей. А я... закидывал в себя остатки ужина, словно опять оказался "срочником" в Армии, где каждый прием пищи, как последний. Голову старался не поднимать. — Вот, сейчас доем и пойду спать. Мне своих проблем хватает.
Визг стираемых автомобильных покрышек заставил всех разом умолкнуть и повернуть головы в сторону улицы. — Чёрный внедорожник японской марки, заложив лихой вираж, остановился боком ко входу, метрах в десяти. Захлопали двери. Выскочив с пассажирского места, машину обегал молодой пацан,
