Закатное солнце почти не слепило (СИ) - Губкин Артем

— Ну то же вместе со всеми, а так — мы сами! Услышим, как птицы поют! Я никогда раньше в настоящем лесу не был! — Взмолился Пашка.

— А как же у бабушки в Лесках?

— В Лесках — одно название — рощицы там плаксивые, а здесь горы — всё диче, дремучее! Да мы просто проверим, подходит ли ключ, и сразу обратно!

И пока все придумывали эти дурацкие названия для отрядов, друзья искали злополучную калитку. Через полтора часа хождений отыскали, уже вначале сумерек.

На этом месте ребята запнулись, они не знали, как подойти к самому невероятному, Сергей беспомощно оглядывался по сторонам, а Пашка выжидательно смотрел на него.

— Ну, хватит резину тянуть, что было дальше? — Это сказала та, самая вредная блондинка с лестницы, у неё на руке тоже был красный навигатор.

— Резину!? — Пашка вскочил на ноги. — Вот вам резина! — Он вскинул ладони вверх и все смогли увидеть его багровые, стесанные в полосочку руки. — Нас там уже ждали! Мы и ста метров пройти за калиткой не успели! Говорит: «Ребята, идите сюда», а у самого зубы из пасти до подбородка свисают корявые!

Толстяк скорчил ужасную рожу. Он, пронзительно вопя, стал в ролях рассказывать и показывать. Лица девчонок и вожатых вытянулись, они следили за пантомимой не дыша, перед ними разыгрался ураган. Пашка бегал по комнате, у него из под ног разлетались подушки и шокированные слушатели.

— И он прыгнул на меня! — Толстяк совершил длинный прыжок и громко приземлился на пузо рядом с Сергеем, ловко перекатился на спину. — Я кричу: «Не-е-ет, не надо!», а он открыл огромную пасть и собрался откусить мне голову. Его зубы уже были в сантиметре от лица. — Тут Пашка выхватил из кармана свой потрёпанный фонарик. — Получай сволочь! — Толстяк ударил воображаемого соперника. — С него так и брызнуло! И всё на меня, а из пасти вонь такая… Это остановило его лишь на секунду, тут бы мне и конец. — Пашка поднялся с пола и сел на свою подушку, держа драматическую паузу. Сергей не дал довести её до предела, продолжив рассказ.

— Я понял, что это чудовище собралось убить Пашку, я остановился и побежал обратно, не зная, что делать, но тут этот парень, стоявший в аллее, ударом ноги, Ропальдо бы обзавидовался, снёс мародёра с него (толстяк восхищенно закатил глаза).

— Какого еще мародёра? — Спросила девушка, что сидела рядом с Ирой. На неё зашипели, а вожатые сделали знак молчать и слушать дальше.

— Так сказал здоровяк, когда пошёл добивать его в кусты.

— Добивать?! — Выдохнули, кажется, все сразу.

— Да, добивать. Он сказал, что мародёр еще жив и скоро может очухаться.

— После такого удара по голове ботинком! — Вскричал Пашка.

— И тут он достал пистолет, — продолжил рассказывать Сергей, — мы сначала оцепенели. Но когда он выстрелил тому чудовищу… или человеку прямо в голову, мы побежали.

— Он пытался вас догнать? — Спросила Маргарита ровным, как рельса голосом.

— Нет, просто кричал вслед, чтобы мы были осторожнее и, нигде не останавливаясь, бежали в отряд.

Вожатая не выказала эмоций.

— И вы никому ничего не рассказали?

— Своему вожатому Антону, — ответил Сергей, — кажется он не сильно поверил, но проверить обещал, а нас нагнал, чтобы не мешали. И тут мы решили найти мою одноклассницу Иру, чтобы попробовать предупредить, попросить быть осторожней, а может и рассказать всё.

— У нас было мало времени подумать, — заговорил Пашка, — а носить в себе такой секрет трудно. Кому расскажешь — засмеют. А Сергей сказал, что Ира — друг, хоть кто-то, кто мог бы нам поверить.

— Ладно, давайте дальше, — продолжила допрос Маргарита, — вы пришли сюда к Ире, а на лестничной площадке что-то случилось?

— Мы решили отдышаться и набраться храбрости, — продолжил Сергей, — стали смотреть через стекло на огни лагеря.

— Всё быстро потемнело, — перебил друга Пашка, — и мы оказались под чёрным небом…

— Летящими над морем…

— К красной луне, — эту фразу мальчишки произнесли хором и удивлённо уставились друг на друга.

— Чувство было, как будто… вынимают душу, — с трудом нашёл нужные слова Сергей.

— Как будто гибнешь.

Повисло долгое молчание, взгляды девчонок и вожатых перекрестились на ребятах. Во многих было сочувствие, но гораздо больше другой эмоции — что-то вроде неясной тревоги, но не за гостей, а за себя. В этой тишине Сергей сказал тихо:

— Вы считаете нас сумасшедшими.

— Вовсе нет, — ответила Маргарита.

— Почему же вы тогда молчите?! — Пашка не хотел, но выкрикнул затаённый вопрос, он понял, что ему кажется неестественным в этой комнате. Тридцать человек и так тихо: все сидят и слушают, смотрят. «Словно на больных», — подумалось с обидой.

— А мы уже наговорились. — Маргарита позволила чувству войти в шелестящий голос, и это была опустошённость.

Ребята осмотрелись, словно только что сюда попали, теперь они смогли взглянуть на отряд 1-А без собственных шор из бушующих впечатлений. Перед ними была сплочённая группа с огромной тайной, в которую вполне вписывался рассказ обезумевших гостей. Они выдохлись за день, все хотели бы махнуть рукой на любые тайны и отправится спать, но визит Пашки и Сергея добавлял еще один абзац в затянувшуюся главу.

— Вы не сумасшедшие. — Ира успокаивающе положила руки на плечи ребятам. — Просто кое-что здесь происходит… это долго рассказывать.

— Давайте я проведу ребятам краткий ликбез. — Руку подняла девушка с причёской «конский хвост». По-видимому, её активность была вожатым поперёк горла, те демонстративно скривились, но промолчали. — Спасибо. — Она кивнула вожатым. — Только не перебивать, все вопросы потом. — Сказала Сергею и Пашке и начала свою скомканную речь:

— В этом лагере на протяжении уже минимум трёх лет, каждое лето, наблюдается размытие границ, отделяющих слои… этого мира от соседних. Происходит примерно то же, что в замке с приведениями: век за веком особая атмосфера сильных эмоций (особенно, если в подземельях пытали и убивали), кристаллическая решётка древних камней, накапливающая этот потенциал, другие факторы, о которых можно только гадать, уводят всё строение вниз, в соседний слой. Это самый лёгкий тип смещения, сродни тому, которое осуществляет тонущий корабль с пробоиной ниже ватерлинии. Появляются приведения, голоса что-то шепчут… не на корабле — в замке… атмосфера соответствующая сама собой фиксируется и еще боле ускоряет погружение. Если этот сдвиг достигает некой ступени, то могут появиться предметы и «гости» оттуда воплоти. Что и происходит в «Кристалле». Но здесь над процессом работают целенаправленно, предположительно, помогая технологически. Руководит всем директор лагеря, а многие из вожатых, но не все, его идейные помощники, как например, ваши новые знакомые Маргарита и Светлана.

— Чушь! — Одновременно фыркнули вожатые.

— Чего хочет добиться эта группа людей — неизвестно, — Маргарита и Светлана получили гневный взгляд рассказчика, — но получится у них катастрофа и локальный апокалипсис, который вполне может стать глобальным. Это буквально в двух словах, хотя объяснять надо два часа минимум, что я до вашего появления и сделала. Картина сложилась?

— Абсолютно нет! — Честно ответил Пашка.

— …Ничего, — согласился Сергей, — набор слов.

— Как ничего? — На ноги вскочила худая девочка, похожая на ведьмочку тёмными отблескивающими медью волосами и бледным, даже голубоватым, лицом.

— Пусть лучше Вита всё расскажет, — сказала вожатая Маргарита.

— …И расходимся спать, — устало добавила Светлана.

— Спасибо, — кивнула ведьмочка. — Представьте себе, что мы рассматриваем сюжет некого фантастического фильма. — Вита обвела всё вокруг, наверное, помогая представить, на что похожи декорации киноленты. Она вообще много жестикулировала. — Всё упрощаем до банальности, и сюжет влезает в несколько предложений. Доктор Зло решил распахнуть двери в потусторонний мир, ему помогает банда прихвостней (вожатые поморщились)… извините… помогает ему группа единомышленников. В качестве прикрытия логова выбран детский лагерь на горе, в недрах которой кроется дьявольская машина. Её настраивают уже третий год, и она начинает работать, что вызывает массу необъяснимых явлений. Скоро врата откроются и в наш мир хлынут полчища невообразимых чудовищ. Что же делать?! Как же быть?! Это вы узнаете в фильме «Лагерь Кристалл»! — Вита эффектно опустила голову, и её волосы упали на лицо театральным занавесом.