Патерик Печерский, или Отечник - Сборник

Часто, когда блаженный Никон сшивал и переплетал книги, — он был искусен в том ремесле, — сам преподобный Феодосий, сидя около него, делал веревки для этого дела. Такое было их смирение и обоюдная любовь.

Потом блаженный безмолвник этот, видя смуту между князьями Русскими, наступившую после того, как Изяслав был изгнан из Киева и брат его Святослав сел там, тяготился тем и не мог переносить молвы житейской, боясь нарушить духовное трезвение свое, и пожелал вернуться на вышеназванный остров. Преподобный же Феодосий много молил его, как и прежде, не разлучаться с ним, пока они живы; но блаженный Никон, испросив прощение (говоря, что молва больше всего вредит уму его, привыкшему к уединению), ушел с двумя черноризцами и прожил на острове несколько лет в обычных своих подвигах.

Когда же по преставлении преподобного Феодосия блаженный Стефан принял игуменство, опять пришел преподобный Никон, побуждаемый братолюбием, чтоб посетить преподобного Феодосия, и, пожалев, что не застал в живых любимого своего друга, решил прочее время жизни своей, до смерти, провести в его монастыре. И, часто приходя к его гробу и скорбя о разлучении с любимым своим братом, он плакал радостными слезами и благодарил Бога, что просиял на Руси равноангельской жизнью такой светильник, на которого он руками своими возложил святой ангельский иноческий образ. После блаженного игумена Стефана братия, зная, что преподобный Никон старше всех, и что преподобный Феодосий принял пострижение от его рук, изволением Божиим, по общему решению, избрали его себе игуменом как единонравного преподобным отцам Антонию и Феодосию. В нем одном видели они образ тех двух, и с любовью покорялись ему, и во всем слушали его, как отца и наставника. Часто покушался враг, ненавистник добра, как и блаженному игумену Стефану, помешать в попечении его о душах Богом врученного ему стада, и хотел возмутить его гневом на преподобного, но ничего не успел он, и, посрамленный, бежал. Не одолела его тьма света добрых дел блаженного.

Так угодил Богу этот блаженный игумен, который был стаду своему образцом чудных добродетелей, что во время трудов его чудотворно украсилась образами святая Богом созданная Печерская церковь. К земной молитве этого блаженного строителя присоединились друзья его, преподобные отцы Антоний и Феодосий, своими небесными молитвами, и прислали к нему иконописцев из Константинополя, дав им при найме золота. Блаженный игумен показал тем иконописцам образ любимых другов своих, преподобных отцов Антония и Феодосия, преставившихся за десять лет до того, и иконописцы признали, что именно они явились, наняли и послали их к игумену. Вместе с тем поведали они и другие дивные чудеса: как, когда они хотели вернуться, им явилась святая Печерская церковь и икона Пресвятой Богородицы, от которой они слышали запрещение возвращаться, и как, направляя веслами ладью вниз по течению, они силой неслись вверх, против течения воды.

Иконописцы, явившиеся после такого чудотворения, поспешно, при усердии блаженного игумена, приступили тогда к делу украшения святой церкви, и чудеса все не оскудевали. Сама икона Пресвятой Богородицы изобразилась в алтаре её, просияла ярче солнца, из уст ее вылетел голубь, как подробно описано в сказании о церкви Печерской. Все это было по небесным молитвам преподобных отцов Антония и Феодосия и — еще тогда по земным — блаженного игумена Никона.

Когда и сам приснопамятный игумен, преподобный отец наш Никон, различными подвигами равноангельского жития своего украсил уже всю Печерскую обитель, он, по долговременных трудах, почил в Господе, в год от создания мира 6596, от Рождества же Христова 1088, при великом князе Киевском Всеволоде Ярославиче. И было положено тело его в той же святой Печерской обители, в пещере, где чудотворным нетлением мощей своих он свидетельствует о блаженстве своем, которым и по смерти чудотворно украшает свою святую обитель. А духом переселился он к обителям небесным, чтоб наслаждаться пречудным зрелищем Бога, уже не в образах, но лицом к лицу, с единонравными своими друзьями, преподобными отцами Антонием и Феодосием, где они, как три светильника, предстоят престолу трисиятельного Божества, просвещаемые вечной славой, и молятся о нас, чадах своих, как отцы, да сподобимся мы быть наследниками их благодати и славы, будучи угодны Господу, Ему же слава, честь и поклонение, ныне и присно и во веки веков, аминь.

Житие преподобного отца нашего Варлаама игумена

2 декабря (19 ноября)

Он был игуменом в пещере еще прежде сложения монастыря Печерского, а потом игуменом монастыря святого великомученика Димитрия. Он много потерпел от родителей своих за иночество и был странником к святым местам.

Когда преподобные отцы наши Антоний, Феодосий и Никон в темной пещере, как три светильника, сияли добрыми делами, достойным пред стоянием пред престолом Святой Троицы, приходил к ним часто, наслаждаясь медоточных слов, исходящих из уст их, этот блаженный Варлаам. Происходя от благородных и Христолюбивых родителей, он был сын Иоанна, первого боярина князя Изяслава, и жены его Марии, внук славного и храброго Вышаты, правнук Остромира воеводы. Он сиял в юности своей и телесной крепостью и душевной чистотой. Сильно возлюбил он тех преподобных отцов, так что захотел жить с ними и бросить все в жизни этой, не вменяя ни во что славу и богатство. Его устрашило слышанное им среди прочих слов слово Господне: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царствие Божие» (Мф. 19:24). И вот, он пришел однажды к преподобному Антонию и открыл ему свою мысль, говоря: «Хотел бы я, отче, если Богу угодно, быть иноком и жить с вами». Отвечал ему старец: «Хорошо желание твое, чадо, и мысль твоя исполнена благодати, но смотри, чтоб богатство и слава мира этого не возвратили тебя назад. Ибо (по слову Господню) „никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для царствия Божия“ (Лк. 9:62)». И о многом другом беседовал старец на пользу блаженного, и сердце Варлаама распалялось еще более любовью к Богу, и так ушел он домой. На другой день после беседы со старцем он оставил не только родителей, но и обрученную уже с ним жену; одетый в светлую и богатую одежду, сел на коня и, окруженный шедшими вокруг него многочисленными слугами, ведшими коней, нагруженных добром, в великой славе подъехал к пещере. Когда преподобные вышли и поклонились ему, как кланяются вельможам, он также поклонился им до земли. И тогда, сняв с себя боярскую одежду, положил ее пред ногами преподобного Антония и также поставил пред ним нагруженных коней, говоря: «Это, отче, все сокровища, прелесть мира этого, делай с ними, что хочешь, а я от всего отказался и все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа... (Флп. 3:8), и хочу жить с вами в этой пещере, и уже не возвращусь в мой дом». Преподобный же Антоний сказал ему: «Подумай, чадо, Кому обещаешься ты и Чьим хочешь быть воином. Ибо невидимо предстоят ангелы Божии, принимая обещания твои. Смотри, как бы отец твой, придя сюда с великой силой, не увел бы тебя против воли, и мы не будем в состоянии тебе помочь; ты же явишься пред Богом лжецом, отметником Его». Отвечал ему блаженный: «Верую Богу моему, отче, что, если мой отец захочет и мучить меня, я не вернусь к мирской жизни, и только прошу тебя скорее постричь меня».

Тогда преподобный Антоний приказал блаженному Никону постричь его и облечь в монашескую одежду; и тот, сотворив обычные молитвы, постриг блаженного Варлаама и облек его в монашеские одежды.

Когда боярин Иоанн узнал, что его любимый сын постригся в иночество, в пещере, он разгневался на преподобных и, взяв много слуг, напал в пещере на то святое стадо и всех разогнал. И он выволок оттуда сына своего Варлаама, сорвал с него святую мантию и бросил. Также снял и бросил шлем спасения, бывший на голове его. Он одел его в светлую и дорогую одежду, как одеваются вельможи; но блаженный скинул ее на землю, не желая и видеть ее, и сделал это много раз. Тогда отец приказал связать ему руки и одеть его в ту одежду, и так идти ему через город в дом. А он, горя истинной любовью к Богу, по пути увидев навозную кучу, сейчас же вошел в нее, с помощью Божией сбросил с себя одежду и своими ногами попирал ее в навозе, попирая с ней и злые помыслы лукавого врага. Когда они вошли в дом, отец велел ему сесть рядом с ним за стол, а он, хотя и сел поневоле, но не ел ничего и сидел, поникнув головой. После окончания еды отец отпустил его в его покои, приставив слуг сторожить его, чтоб он не ушел, а жене его велел убрать себя всякими украшениями, чтобы прельстить блаженного, и служить пред ним. Истинный же угодник Христов Варлаам, войдя в одну из комнат, сел в углу. А жена его, как было ей приказано, расхаживала пред ним и просила его сесть на ложе своем. Он, видя неистовство жены и поняв, что отец поручил ей прельстить его, начал молиться не переставая, втайне сердца своего, всемилостивому Богу, чтоб Он спас его от этого искушения. Он пробыл на том месте три дня, не вставая с него, не принимая отца, не надевая одежду и терпя на себе власяницу. Преподобный же Антоний и бывшие с ним в пещере сильно печалились о нем и молились за него Богу.