Мой милый Гаспаро (СИ) - Татьяна Ренсинк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В пустой зал гостиницы, где они тихо беседовали в стороне, тем временем вошёл пожилой господин. Он будто знал их и знал о произошедшем:
— Господа? — обратился он к ним и сразу продолжил. — Прошу, давайте для столь важной беседы покинем это место?
— Кто Вы? Что Вам известно? — смотрел удивлённый Гаспаро, а Фабио признал в этом пожилом господине одного из моряков, которые находились с ними на корабле по пути в Англию.
— Да, это я, — сознался тот. — А звать меня можете просто Давид.
Он пригласил друзей пройти в карету, которая ожидала снаружи, и все под начавшийся ливень скрылись в экипаж…
— Прошу, — протянул Давид одежду для Гаспаро, что лежала до этого на сиденье. — Вам понадобятся силы и ум, чтобы справиться с предстоящим.
Застегнув на себе камзол и надев треуголку, Гаспаро взглянул на усмехнувшегося Фабио:
— Какого чёрта происходит?
— И верно, — согласился с ним друг. — Как простой моряк оказывается вдруг господином да связан с похищением Юлии?
— Успокойтесь, я всё расскажу, — позвонил он в колокольчик для извозчика, и карета тронулась в путь…
Глава 44
— Всё очень просто. Вы, возможно, думаете как иначе, — продолжил говорить Давид, но Гаспаро и Фабио внимательно слушали, пока карета везла их куда-то по темнеющим улицам Лондона…
Фонарщики ещё работали у некоторых фонарей, даря городу тёплые огоньки света, похожими на те, что появлялись один за другим за окнами домов. Там казалось уютно, мирно и радостно, несмотря на слёзы чёрных туч, собравшихся над городом…
— Ещё на корабле я заметил, что вы далеко не глупы, но и мне не понять, почему ваш выбор остановился на России.
— Как всех интересует жизнь простых иностранцев, — усмехнулся Фабио.
— Своими силами жизнь захотелось строить. Вернёмся к делу? — ответил Гаспаро строго, и Давид улыбнулся:
— Похвально, разумеется… Но да, вернёмся к Аминову и мне. Я точно так же работаю в канцелярии, как и он, но мы не встречались. Аминова отправили с вами на задание, потому что он сам вызвался. Тогда Марков заподозрил… Ему показалась подозрительной подобная прыть, и послал тайком меня. Своё донесение о происходящем на корабле я уже отослал ему.
— Разумеется, — понимали друзья, слушая дальше.
— Но теперь самое интересное, — вздохнул Давид. — И для канцелярии, и для нас с вами. Оказалось, среди команды корабля были люди, помогающие Аминову. И, поскольку вы обнаружили бумаги, в которых что-то сказано о принадлежности его и Льва Азарьева к некоему обществу, я проследил за одним моряком, которого заметил в ночь исчезновения Аминова. Он должен был что-то видеть или слышать, и да, узнать мне удалось многое.
— Вы настоящий профессионал своего дела, — с насмешкой улыбнулся Гаспаро. — Не зря Марков послал именно Вас.
— Без вас я бы не столь быстро, а может быть и не смог бы вообще, разоблачить Аминова. Мне казалось, признаюсь, что он человек честный. Не каждому дано умение разбираться в людях сразу, до неприятностей, — последовал ответ будто не замечающего недоверие собеседников Давида. — Но, как оказалось, когда я выследил того моряка…. Ефимова…. среди команды был не один человек, кто помогал Аминову. Все принадлежат некоему обществу. Уверен, Юлия Азарьева находится у них, либо знают, куда упрятали. Ефимов обещал помочь, вот и обратимся к нему.
— Надо же, как карта легла удачно, — улыбнулся с неверием Фабио, и Гаспаро, чувствующий так же, вопросил:
— Под давлением согласился помочь, явно?
— Ну, а как без этого в нашем деле? — улыбнулся Давид. — И потом, всё не так просто. В данном деле стоит действовать быстро, а у вас в одиночку это бы точно не получилось бы.
— Верно, другие случайности мешают, — согласился Гаспаро, а ставший более серьёзным Давид продолжил:
— У Ефимова есть молодая жена-красавица с сыном… Так что…. он поможет. Никуда он не денется, и всё останется по-прежнему, в секрете…
Однако, когда карета прибыла на место, к дому, где в одной из квартир должен был быть Ефимов, никто из жителей не знал, куда тот делся. День, казалось, был потерян. Вернувшись в гостиницу, они разошлись по комнатам…
Гаспаро уснуть не мог, всё маясь то в кресле у окна, то прогуливаясь по комнате взад и вперёд. Душа была не на месте, рвалась скорее к любимой, чтобы защитить её, забрать и не отпускать уже никуда, кто бы как ни пытался отнять.
Утро не застало себя ждать, хоть ночь и длилась будто вечность. Ещё рассвет только показался на небосводе, где серые облака вновь спешили закрыть красоту неба, как к Гаспаро постучался обеспокоенный Фабио…
— Украли, — сразу сказал он, когда друг открыл дверь.
— Что? — скорее запер дверь Гаспаро, и Фабио повернулся с тревогою в глазах:
— Те документы, что у меня хранились. Все забрали! Я спал на диване, не мог уснуть в постели… Кто-то пробрался ночью! Их нет у меня!
— Значит, следующим буду я… Вторая часть бумаг у меня, — задумался Гаспаро. — Надо будет подготовиться…
— Видать, и вправду, сии бумаги очень важны, — не мог унять тревогу друг…
Прибыв скорее к Давиду, все трое отправились незамедлительно снова к квартире Ефимова. На удивление тот оказался именно там. Он ещё спал, вернувшись нынче ночью довольно поздно, но, как только увидел лицо склонившегося над ним Давида, сразу очнулся.
Уговаривать или заставлять Ефимова отправиться в путь вместе, чтобы разыскать Аминова, не пришлось. Гаспаро и Фабио молчали всё время, видя, как тот переживает и без этого. Виден был страх, что таился в душе, если не выполнит просьбу Давида…
Где обитал Аминов в то время в Лондоне Ефимов знал прекрасно. Он прибыл с Давидом и его спутниками очень быстро к нужному месту за городом. Богатый особняк красовался роскошью и дома, и сада, будто то был один из дворцов кого-то из членов королевской семьи.
Знающая Ефимова охрана без вопросов пропустила его со спутниками пройти через высокие ворота. Только входить в дом пока не было планом… Обойдя особняк с другой стороны, Ефимов подвёл спутников очень осторожно к окну, за которым находился кабинет Аминова. И в ту самую щель между сдвинутых штор, те смогли разглядеть, как Аминов с наслаждением смотрел на горящую в его руке бумагу…
Глава 45
— Сюда нельзя! Вы кто?! Стойте! — слышались Аминову крики дворецкого, что заставило поспешить бросить оставшиеся на столе бумаги в ведро, где полыхал огонь.
Гаспаро только и успел
