Второй мир - Эдди Шах

Клэнси ворвался в зал и увидел, что Галлахер один сидит перед монитором.

— А если он уже приступил к работе? — предположил Галлахер.

— Нам только что разрешили привлечь его!

— А он, может, проявил инициативу.

— А если бы мы решили не использовать его?

— Он поступил бы точно так же.

— Ты играешь с огнем!

— Отдохни, Дон! Эту задачу ни за что не решить обычными, традиционными способами. Думаю, Конор начал заранее, потому что хочет успеть до того, как во Второй мир хлынут отдыхающие. Он же сам сказал, ему не хочется толкаться в толпе. И потом, отдыхающие могут ненароком уничтожить какие-то серьезные улики.

Клэнси перегнулся через стол:

— Сколько еще Мастеров игры ты привлек к поискам?

— Пока я ограничусь одним Смитом.

— Вот гад… Интересно, кто тебе позволил?

— Вице-президент.

— Ты, значит, ходил к ней?

— Конечно. Она просила представить ей список кандидатов. Я предложил ей несколько на выбор, но сказал, что Конор Смит — самый лучший.

— Почему именно он?

— Сейчас для нас важнее всего его обширные связи во Втором мире. У него там много знакомых. Я со своей стороны буду снабжать его конфиденциальными данными, если они ему понадобятся. У нас нет времени обходить все мегакорпорации и выяснять, доступны ли сейчас те или иные Мастера игры.

— Значит, она просто так взяла и согласилась?

— Извини, Дон, но у нас в самом деле нет времени действовать по обычным каналам. Смит — настоящий ас, и я ему доверяю.

— Мы очень рискуем. — Клэнси потер лоб. Ситуация стремительно выходит из-под его контроля. Но скандалить он не стал; неучтиво напоминать Галлахеру, кто здесь главный.

— Как я сказал вице-президенту, раз речь идет о поисках президента, любой риск оправдан. Мы не можем позволить себе такую роскошь, как тщательный отбор самого подходящего кандидата. Кроме того, тогда пришлось бы опрашивать массу людей. Мы должны действовать незамедлительно! — Галлахер откинулся на спинку кресла. — Дон, я попросил Джо Мейснера, чтобы он проводил нас наверх, к первой леди. Минут через пятнадцать.

— Зачем?

— Может, она сумеет нам помочь… даст хоть какую-то зацепку. Мы обязаны стучаться во все двери.

— Надо мне было держаться поближе к нему…

— Сейчас уже поздно.

— Я отвечал за него. А сейчас, если верить тебе, я применяю устаревшие методы и ищу ветра в поле!

Галлахер сделал вид, что не услышал обвинения.

— Что там со списками гостей?

— Над ними трудится целая бригада. Но мне придется всех допросить. Интересно, как ты себе это представляешь? По-моему, физически невозможно допросить почти три тысячи человек меньше чем за одиннадцать часов, особенно учитывая, что никому нельзя объяснить, в чем дело. Мы обшариваем один поисковик за другим. Ищем любые связующие звенья, любые подозрительные намеки.

Из гостей человек триста трахали Мэрилин Монро, но ни один не заказывал ее в той же компании, что и мы. Даже Джо Мейснер иногда заказывает себе на ночь кукол — двойников знаменитостей!

— Есть какие-нибудь новости про нашу Мэрилин?

— Ее по-прежнему ищут. Как и кукловода, который за ней стоит.

— Должно быть, он прекрасный программист, раз ему удалось преодолеть все системы безопасности. Он наверняка действует изнутри!

— Откуда именно? Он взломал коды мегакорпорации, коды Белого дома, даже коды авторских прав. Не может же он внедриться повсюду!

— Значит, он — трекер. — Галлахер крутанулся в кресле и поманил Клэнси за собой. Когда они оказались вне пределов слышимости, Галлахер продолжал: — Самые лучшие трекеры на свете работают на нас. АНБ, ЦРУ, ФБР — далее везде. Они ничем другим не занимаются, кроме как отслеживают информацию, которая распространяется в виртуальном пространстве. Они считывают информацию с камер-шпионов, они поставили жучки в такие места, о которых никто даже и не слышал. Двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году они вскрывают электронные письма и текстовые сообщения. Они накопили море информации. И вся накопленная информация должна где-то храниться. Не спрашивай меня, где именно. Я и сам не знаю. Но она есть. Нам нужен доступ к этой информации. Может ли Марлин разрешить его нам? — Галлахер наклонился вперед и заговорил еще тише: — Для нас такая информация важна как воздух, Дон! С ее помощью поиск пойдет значительно быстрее!

Клэнси молчал; он обдумывал слова Галлахера. Еще в 2027 году конгресс США, в соответствии с директивой ООН, ратифицировал закон о защите личных данных. Закон призван был защитить граждан США от перехвата их электронной почты и другой сетевой информации АНБ, другими спецслужбами или правительственными организациями, за исключением случаев, когда в судебном порядке доказаны враждебные намерения, угрожающие интересам государства. Пока никто еще не доказал, что закон когда-либо нарушался.

Клэнси решил напомнить Галлахеру об этом:

— Пол, вряд ли я чем-то смогу помочь. Вопрос находится не в моей компетенции.

— Вот почему Конору Смиту необходимо предоставить все возможные поблажки.

— По-моему, ты сильно рискуешь!

— А какой у нас еще есть выход? Придумай что-нибудь, и я охотно не стану поручать никаких заданий человеку, не принадлежащему к нашей системе.

Клэнси пожал плечами:

— Если облажаешься, меня с собой в пропасть не тащи! — Он пронзительно расхохотался: — Вот я дурак… как будто можно упасть еще ниже, чем сейчас!

Реальный Белый дом

Апартаменты первой леди

Реальное время: до контрольной точки 10 часов 41 минута

В отличие от большинства своих предшественниц Энни Диксон, въехав в Белый дом, не стала затеваться с ремонтом и менять обстановку. Белый дом нравился ей и таким, какой он есть, — от него веяло историей. Зачем что-то здесь менять, если сама она — и то если повезет — останется на страницах американской истории лишь самой мелкой ссылкой?

Финансово она не зависела от мужа, поскольку возглавляла собственное рекламное агентство. Поэтому, когда она стала первой леди, у нее не закружилась голова. Она предоставила мужу заниматься политической карьерой; когда требовалось — оказывала ему поддержку, и моральную, и финансовую. Она очень удивилась, когда Тедди избрали президентом; его прошлое изобиловало всевозможными ляпами и промахами, которые тем не менее нисколько не отразились на его карьере. И для нее оплошности мужа не имели особого значения. Она была деловой женщиной и не хотела детей; благодаря таким ее устремлениям он самостоятельно удовлетворял свои политические амбиции. Их брак сохранялся в основном потому, что у обоих было замечательно развито чувство юмора. Они вместе радовались достижениям. Тедди нравилось, что его жена так успешно ведет дела; он неустанно расхваливал ее на публике. Энни, в свою очередь, восхищалась его выдержкой и упорством. Кроме того, она знала: ему в самом деле небезразличны избиратели, интересы которых он представлял. Она считала, что именно поэтому Тедди Диксон в конечном счете и достиг успеха.