Муки ревности - Памела Робертс

Оливия застонала, представив большой стол в кабинете Дуэйна, раскинувшуюся на нем блондинку и его… со спущенными до колен брюками…

О-о-о…

Нет! Это невозможно! Он не мог обмануть меня! — из последних сил выкрикнула отказывающаяся признать поражение женская гордость.

А ты проверь, предложил разум.

Проверить? Но как?

Да очень просто. Позвони ему в контору и узнай у «дракона», на месте ли… Как ее звали? Мисс… Мин? Миллер? Миндер! Точно, он назвал ее мисс Миндер!

Оливия села и нерешительно взглянула на телефон. Что делать? Убедиться или терзаться сомнениями?

Не прячь голову в песок, убеждали, объединившись, ум и гордость. Не позволяй так обращаться с тобой. Не допускай снова этого пошлого, подлого вранья.

А вдруг, вдруг…

Что вдруг? Сама не можешь придумать? Звони. Набери номер и попроси соединить тебя с мистером Картрайтом. А когда ответят, что его нет, потребуй, чтобы соединили с мисс Миндер. Скажи, что у тебя есть важное сообщение для мистера Картрайта. Ну же, давай звони!

У тебя нет другого выхода, кроме, как узнать всю правду. Ты не можешь провести еще десять лет жизни с обманщиком.

Трясущимися пальцами она набрала знакомый номер и узнала, что мистер Картрайт еще не вернулся из деловой поездки, а мисс Миндер появится на работе лишь во второй половине дня.

— Могу я принять ваше сообщение, мисс? — спросил «дракон».

— Благодарю, я перезвоню позднее, — пробормотала Оливия и опустила трубку на рычаг.

После чего прошла в ванную, разыскала оставшийся с давних пор пузырек снотворного, потом спустилась вниз и налила полный бокал бренди. Медленно вернулась с ним в спальню. Не думая, не глядя и не пересчитывая, вытряхнула на ладонь несколько таблеток, бросила их в рот и проглотила. Потом осушила бокал и, не раздеваясь, упала поверх покрывала.

Скоро ее накрыла спасительная черная пелена.

11

Беспокойство Дуэйна нарастало в геометрической профессии с каждой последующей тщетной попыткой дозвониться до Оливии.

Куда она, к дьяволу, подевалась? Что произошло? Почему не отвечает?

Он снова попробовал сосредоточиться на лежащих перед ним документах, но безуспешно. Волнение продолжало глодать его изнутри.

И адвокат в очередной раз снял трубку и набрал номер. А потом сидел и долго слушал длинные гудки. Он кинул быстрый взгляд на часы — половина шестого.

Возможно, все в порядке. Она могла устать сидеть взаперти. Могла отправиться на натуру. Вечерние часы — ее любимое рабочее время. Ничего страшного, я перезвоню попозже, решил Дуэйн и придвинул к себе папку с текущим делом.

Он погрузился в решение непростой юридической проблемы и не заметил, как промелькнули несколько часов. Резкая трель телефона заставила его отвлечься от работы. Он схватил трубку и ответил:

— Картрайт слушает.

— Мистер Картрайт, это миссис Грейнджер.

— Кто?

— Миссис Грейнджер с «Ранчо потерянных душ». Мы с вами виделись, когда…

— Да-да-да, — поспешно перебил ее Дуэйн, — простите, что сразу не узнал. Конечно, я помню вас, миссис Грейнджер Что… что-то случилось с мисс Оливией?

— Н-не знаю, мистер Картрайт. Но я беспокоюсь. Я зашла проверить, все ли в порядке. Мне сын сказал, что в доме свет не горит, а уже давно стемнело. Она… она спит…

— Спит?! Но я звонил десятки раз! Она не могла не слышать. Телефон стоит у самой крова… — Дуэйн запнулся, поняв, что именно сказал.

Но миссис Грейнджер продолжила, как ни в чем не бывало:

— В том-то и дело. Сейчас не время для экивоков, мистер Картрайт. Я пыталась разбудить ее, но она не просыпается.

— Вы вызвали врача?

— Да. И решила сразу вам позвонить. Дело в том, что рядом валяется пузырек с какими-то таблетками… Боюсь, это снотворное…

— Снотворное?! Сколько она приняла?

— Не знаю. Ничего не знаю.

— Я немедленно выезжаю, миссис Грейнджер. Сегодня рейсов, наверное, уже нет, так что отправлюсь машиной. Когда будет врач?

— Обещал через полчаса.

— Обратите его внимание на таблетки. Непременно. И если необходимо, добейтесь госпитализации.

— Хорошо, мистер Картрайт.

— Да, и еще. Запишите номер моего телефона в машине и звоните немедленно, как только что-то узнаете. Все, что угодно. О счете не думайте. Держите меня в курсе!

Серебристый «линкольн» мчался по шоссе, пожирая мили, как изголодавшийся пес — колбасу. Городские огни, светофоры и полицейские остались позади. Быстрее… Еще быстрее… Стрелка спидометра неудержимо ползла все выше и выше. Шестьдесят пять миль в час, семьдесят пять, восемьдесят, девяносто… Только бы не встретился дорожный патруль!

Благодарение господу, грузовики в это время едут только по встречной полосе. Главное, не выскочить на нее.

Когда же старуха позвонит? Прошло уже около часа. Олли, любимая, почему ты это сделала? Олли, не умирай, умоляю тебя. Не покидай меня! Единственная, ненаглядная…

— Слушаю. Да, я. Да, миссис Грейнджер… Куда? В Левистон? Где это?.. Да, понял. Как ее состояние?.. Что значит довольно тяжелое? Жить она будет? Будет?.. Да, еду… Часов через пять, если ничего не случится… Вы останетесь с ней? Хорошо.

Он еще глубже вдавил педаль газа, и машина только что не взлетела. Никогда в жизни Дуэйн Картрайт не ездил так быстро. Ему казалось, что от того, как скоро он домчится до больницы в городке Левистон, зависит жизнь, — то ли Оливии, то ли его. Вернее, обе. Потому что его судьба неразрывно связана с этой женщиной. Потому что от ее счастья и благополучия зависят и его собственные. Потому что он любит ее больше всего на свете.

Впереди показались огни огромного большегрузного трака. Они приближались, приближались с неумолимой быстротой.

Какого черта он несется прямо на меня? Почему по моей полосе? Идиот! — вознегодовал Дуэйн.

Он резко выкрутил руль налево и одновременно нажал на тормоз. «Линкольн» вынесло на обочину, а трак промчался мимо, оглушив его гневным сигналом. Дуэйн тряхнул головой и с трудом перевел дыхание. Вытер вспотевший лоб. И понял, что не грузовик, а он сам ехал по встречной полосе.

Возьми себя в руки. И прекрати истеричную гонку. Если сам разобьешься, Оливии лучше не станет, принялся увещевать его голос рассудка. И больше девяноста не гони. Пришел в себя? Вот отлично. А теперь отправляйся дальше, и без истерик.

Олли, любимая моя Олли, почему же ты это сделала? — недоуменно вопрошал Дуэйн. Неужели из-за Эндрю? Неужели я ошибся, и ты все еще любишь его? Не можешь вынести мысли о том, что моими стараниями отправила его в тюрьму? О, Олли, скажи только слово, и я помогу ему бежать, скрыться от правосудия. Черт с ней, с адвокатской этикой. Ничто не стоит твоего спокойствия, а тем более жизни. Слышишь, родная моя? Ничто. Я сделаю все, что угодно, лишь бы ты была счастлива. Только не умирай, любимая! Только не умирай! Только не умирай…