Серебро на стрелах твоих (СИ) - Снежинский Иван

Георгий уснул на диване в моих покоях, то есть отцовских, конечно. Мы отправились в столовую, где, перебивая друг друга, со смехом и шутками рассказали о своем жутком плене в Красном замке. Реджи угощался расплавленным металлом, мы ели мясо, котлеты, булочки и пирожные, пока не набили животы до треска. Оказалось, плен и страх смерти пробуждают зверский аппетит.

А потом ушли все, куда-то ускользнула Алёнка, док увел Реджи. Мы сидели в столовой рядом друг с другом и смотрели в чернильный вечер за окном.

— Я только сейчас понял замысел отца, — Арсений посмотрел мне в глаза точно такими же, как мои, серыми глазами, — нам с Георгием не хватало жажды жизни, умения выживать во что бы то ни стало, вопреки всему. Понимаешь? У нас было всё. Мы умеем стрелять, рубиться на мечах, ездить верхом, но выживает тот, кто не видит другого выхода. Мы неловко познакомились с тобой. Неправильно! Я Арсений Александров, — он протянул мне загорелую руку, покрытую синяками и ссадинами, не полностью отмытую от сажи.

— Велемир Александров, — крепко стиснул я его тонкие смуглые пальцы.

— Мир? — Арсений наклонил слегка взлохмаченную голову.

— Согласен на дружбу, — кивнул я.

Мы вместе с братом скользнули в отцовские покои, послушали тихое дыхание Георгия и разошлись по разным комнатам.

Алёнка ждала меня на кровати в шелково-кружевной рубашечке до смуглых коленок. Когда она прижала меня себе, на меня пахнуло ароматом земляники и мяты.

— Я так боялась за тебя, — зашептала мне на ухо Алёнка, — плакала весь день. И ведь это и я виновата в твоем опрометчивом решении заключить перемирие с драконами.

— Реджи! — рванулся я из объятий Алёнушки.

— Воронцов найдет ему место для ночлега, он увел аспида в свои покои, — улыбнулась мне Алёнка.

Обнимая Алёнушку, я размышлял, как спросить у неё, правда ли, что она графиня Пестова, та самая девушка, которую я должен буду взять в жены, но я отложил вопросы на завтра. Всё-таки утро вечера мудренее, как говорят в славянских сказках.

Но я ошибся, потому что утро началось заполошно с резкого звука трубы. Я так быстро спрыгнул с кровати, что свалился на пол, под смех Алёнушки.

— И ничего смешного, — сделал обиженную гримаску я, — труба же. Стены! Атака!

— Именно эта трель обозначает общий сбор за круглым столом, поэтому у нас есть немного времени, — притянула меня к себе Алёнка.

Она целовала меня, а я понимал, что слаб, что не смогу отказаться от её осторожной нежности, захлестывающей меня и уносящей куда-то далеко из нашей спальни, в неведомые дали, благоухающие земляникой и дождевой свежестью.

Но, как ни странно, мы так быстро оделись, что прибежали в рядах первых рыцарей.

— У нас есть два предложения, — Арсений выглядел гораздо лучше после вчерашних злоключений.

Я подумал, что княжич оклемался и теперь сделает вид, что вчерашнее осталось в прошлом.

Но Арсений вскочил и пожал мне руку под изумленными взглядами рыцарей.

— Вам покажется странным мое мнение, с нами из Красного замка прилетел аспид Реджи, он хотел бы служить нам. Я предлагаю зачислить его в гарнизон Белого замка. Он из тех солдат, которые мнение меняют только раз в жизни. А возвращаться домой ему нельзя, — спокойно и веско изложил проблему Арсений.

— Если юный аспид предал своих, кто докажет, что он не предаст нас, чужих? — холодно спросил Воронцов.

— У нас есть только его слово, — Арсений смотрел старикану в глаза, — и еще он просил, чтобы мы не расспрашивали его о планах драконов и аспидов, он не имеет права открывать военные тайны.

— Нам их секреты не нужны, — буркнул Воронцов и продолжал ровнее и спокойнее, — но и не служили нам драконы никогда. Это не то, чтобы нарушение устава, просто странные изменения в жизни крепости.

— А второе предложение? Вы, ваша светлость. Сказали, что у вас два вопроса к рыцарям, — наклонил голову мощный смуглый рыцарь, которого я не помнил.

— Предлагаю, посвятить князя Велемира Мстиславовича Александрова в рыцари. Вчера он показал немалое мужество и силу воли, спасая из плена нас и себя, конечно, — с вызовом в голосе проговорил Арсений.

Все взгляды рыцарей обратились ко мне.

— Рано еще князя посвящать в рыцари, ведь в плен к драконам вы попали из-за его доверчивости. Не может быть переговоров с этими вражинами, а он доверился чудовищам, — ответил Воронцов.

— Велемир многое понял вчера. И мы тоже, — мягко взглянул на Воронцова Арсений.

— Пусть пройдёт стандартный месяц, тогда мы обсудим возможность посвящения князя в рыцари, — неожиданно улыбнулся мне напрягшемуся и застывшему Воронцов, — я рад, что вы выбрались, Александровы, даже если бы мы попытались осадить Касный замок, заполучить вас обратно живых не было бы никакой надежды.

Арсений кивнул, сказав:

— Обдуманное и взвешенное решение, командир.

Рыцари заговорили разом, в их словах чувствовалось возмущение.

— Проголосуем за то, чтобы оставить юного аспида в Белом замке, — предложил Воронцов.

Кроме меня, Алёнушки и Арсения, никто меча не поднял.

— Это же Реджи, наследник древнего драконьего гнезда, опять крепость осаждать прилетят, никто из них не поверит, что мальчишка сам перешел на сторону врагов! — выпалил худой рыжеволосый рыцарь с лисьим острым лицом.

Рыцари зашумели, поддерживая товарища.

Я встал и заговорил, страшась, что меня не будут слушать, но рыцари вмиг замолчали. Дисциплина, по-моему, была у них в крови.

— Я уже в детстве знал, что мир не черно-белый, как нам бы хотелось. В каждом существе есть и тьма, и свет. Мы можем оставить аспида на испытательный срок. Ему так же противна ложь, как и

людям, — я смотрел в глаза рыцарям.

Многие отводили взгляды.

— Не можем мы поверить врагу, понимаешь, княже? Не можем, — всё тот же рыцарь-лис смотрел мне в лицо открытым взглядом.

— Но и прогнать из крепости парня, который нас спас, будет подло, не по-человечески, — ответил я честно.

— Есть в уставе Белого замка одна зацепка, — опираясь на толстую палку, к столу шел Георгий, — не рыцаря можно оставить в замке, если за него поручатся. Я ручаюсь за аспида Реджи.

Мой брат сел рядом с Арсением, но нашел меня взглядом и кивнул мне.

Лицо Георгия было покрыто синяками, губы, нос и правая скула заметно припухли, но взгляд светился умом и доброжелательностью.

А я подумал, что мне очень хотелось бы верить, что братья приняли меня, хотя бы не и до конца, хотя бы на четверть. А если это их новая игра? Слишком быстро они поменяли своё неприязненное отношение к нищеброду-наследнику. И это выглядело после предательства драконов еще одним раундом жестокой игры. Как и желание Реджи остаться в Белом замке. Завоюет доверие, а потом в бега со всеми секретами. Разведка — дело важное.

Я посмотрел на Алёнку, она ободряюще улыбнулась мне.

У меня есть семья и без братьев. Вот только Алёнушка не сказала мне, что наши отцы давно хотели нас поженить. Промолчала она об этом.

Неужели, мне всю жизнь придется прожить без счастья довериться без остатка любимым людям?

Я опустил голову, меня разрывали противоречивые чувства. С одной стороны я хотел бы поверить им всем, с другой — доверчивость заканчивается потерями. И самое гадкое — утрата веры в людей и в себя. Поэтому мне надо обдумать всё еще раз.

— Если мы пока не можем решить основные вопросы, думаю, нам надо всем подумать над ними, — предложил я.

Воронцов поддержал меня. На диво, с ним согласились и братья.

Я побрел в столовую, как и вчера очень хотелось есть, просто чтобы заполнить внутреннюю быстро растущую пустоту.

— Накрывайте завтрак, на двоих, — отправил я с Миком приказ на кухню.

— Я бы тоже с вами поел, — остановил Мика Воронцов, — скажи-ка, парнишка, три прибора пусть приготовят. Я приду минут через десять, — старикан свернул в сторону.

Я безвольно кивнул. На меня вдруг навалилась каменная усталость. И даже обнявшая меня Алёнушка не могла исправить горького настроения. Горечь преданного и брошенного закралась в душу, разрастаясь все кудрявее и пышнее, просовывая свои заплесневелые щупальца во все части моего существа.