Девочка на спор (СИ) - Васёва Ксения

— Кастрирую, — честно пообещала я, — Вань, ну правда. Неужели ты хочешь детей?

— Да я не задумывался, — вдруг произнёс он как-то отрешённо, — наверное, хочу, но…

— Но?..

— Да, забудь, — он оторвался от меня, на ходу стягивая свитер. Я с замешательством следила за тем, как он переодевается. Особенно привлекала внимание спина с красными полосками царапин. Упс. Надо подстричь когти. — Ты уже поужинала? — продолжил он. — Можно камин растопить и посидеть с вином. Ты как?

— Я согласная на всё, — лукаво подмигнула в ответ и уже тише добавила, — но сначала ты мне всё расскажешь…

С камином Иван управился за десять минут, пока я доставала вино и разогревала ужин. Поесть я успела до него, но десерт — святое дело. Тем более, что калории в организме всё равно не задерживались, благодаря некоторым.

— Слушай, а ты не делала свой "фирменный" кофе для Зайцева? — неожиданно спросил Иван, когда я уселась на пушистый ковёр у камина. В финском домике гостиная была небольшой, но уютной. Иван приглушил свет, оставив только "свечки" на стенах, и сел рядом со мной. "Ужинать" мы дружно решили на ковре, с подушками и пледом.

Почему бы и нет, как говорится?..

Я наморщила лоб, вспоминая, не пил ли Зайчик мой кофе и отрицательно покачала головой.

— Вроде нет. А что?..

— Ничего, только моя паранойя. Мне кажется, ты ему приглянулась.

— Кому, Зайцеву?! — у меня аж челюсть отвисла: — Вань, ты сбрендил? Да он троллит меня при любом удобном случае! Нет, ревновать к Алексею — это верх глупости…

— Ну я бы не сказал, — потянул Иван, разливая вино по бокалам, — ты просто не знаешь его. Но… как я понял, активно он к тебе не приставал?

В отличие от некоторых начальников, Зайчик вообще сама тактичность!

— А Волков? — Лис словно прочитал мои мысли. Взяв бокал, я с неодобрением посмотрела на Ивана сквозь стекло.

— Ты ещё спроси, кто ухаживал за мной в детском садике! Что за расспросы, Вань? Или вы девушку на троих заводите, и сейчас ты оцениваешь мою лояльность?

— А ты бы согласилась? — с интересом осведомился он. Так, значит? Молча поднялась, сбросила плед ему на голову и направилась в спальню. Посплю у Ивана, а завтра вернусь в отель, подальше от этого идиота!

— Извини, — меня догнали уже на лестнице и за ручку повели обратно в гостиную, — дурацкие мысли в голове. Привычка. У меня… противный характер.

— Я заметила!

— Извини ещё раз, — вздохнул он, — я, как правило, не разговариваю с женщинами…

— И между прочим, зря, — оскалилась я, пригубив вино. М-м-м, приятное, но терпковатое. Как сам Иван, впрочем, — судя по ценам на эскорт-девочек, которых ты заказываешь, они должны цитировать Канта в оригинале и знать сто ритуалов японской гейши. Как минимум.

— Твою мать, София!!!

— … И не трогай мою мать, судя по глазам отца после её шоппинга — она бесценная женщина в его жизни.

Закашлявшись, Иван отодвинул бокал с таким видом, что я поняла — сейчас, кажется, будут убивать. Взвизгнув, попробовала встать, но меня ловко перехватили за лодыжку и утянули в цепкие лапы.

— Откуда ты узнала про девочек?! — он сурово сдвинул брови. Не впечатлилась.

— У тебя закладка в браузере. Я открыла и заценила. Кстати, имей в виду, любитель худеньких блондинок — краситься не буду… М?!

Ох, судя по поцелую — брюнетки ему тоже нравятся.

— Ты голодный… — прошептала ему в губы.

— Очень… Обожаю тебя.

Несмотря на ёкнувшее сердце, я разом перекрыла розовый фонтан из сердечек.

— Не говори глупостей. После этой фразы мужчины обычно просыпаются женатыми, с кучей детей и долгов. И потом рвут разом поседевшие волосы от своей глупости. А если прямо очень хочется "люблю", то предупреждаю, моя мать — профессиональный разоритель! И я в неё!

— Не впечатляет, — заявил этот самоуверенный мужик. Ну-ну, он ещё с матерью моей не познакомился. — Знаешь, я зарабатываю дохера, а та, на которую мог всё потратить… Она не дожила. Иногда я невольно думаю, а зачем мне столько. Зачем, если её обратно не вернуть?..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты о маме? — сложив в голове два и два, уточнила я. Он кивнул и замолчал. Но ненадолго. А потом вдруг начал рассказывать, резко, обрывисто, словно вырывал из себя слова.

— Когда отец бросил её, она долго не могла поверить. Ведь первая любовь, беременность… она ничего не поняла. У неё были состоятельные родители, парень с внешностью актёра, поступление в престижный вуз. Но после того, как Поль бросил её, всё закончилось. Родители велели делать аборт, но врачи отказались — слишком поздний срок. Там были высокие отношения, как я понял. Короче, они просто дали ей денег и сказали проваливать. Мол, им гулящая дочь с ребёнком в подоле не нужна. Естественно, все вступительные экзамены она провалила и уехала в деревню к своей бабке, в область. Бабка быстро умерла, и мать со мной осталась в старом покосившемся доме. Работы в деревне особо не было, и мать зарабатывала уборкой и… обслуживала мужиков.

Он стиснул меня объятиях, как будто цепляясь за спасательный круг. Круг, который не дал бы ему провалиться в прошлое.

— К первому классу я уже знал, откуда берутся дети, и что в деревне нет практически ни одного верного мужа. Меня постоянно дразнили мамкой-проститукой, часто били, а потом я сам научился давать сдачи. Сколько помню, и дня не было, чтобы я с кем-нибудь не подрался. Зато классу к пятому они заткнулись. У матери по-прежнему менялись мужики, но уже реже. Мы проводили время вместе, часто строили планы… Что уедем заграницу, что не будем работать, а будем есть круассаны и пить вино. Смаковать, а не как пиво из ларька — выпил и спасибо, что обратно не попросилось. В общем, я лез из кожи вон, чтобы поступить в Москву, хотя надо мной все ржали — мол, куда тебе с такой славой. Потом в школе появились первые компьютеры — сначала у директора, потом парочку — на учебный класс. Я был одним из первых, кто разобрался с "адской машиной и гадским ентирнетом". Директору помогал. Он был добрый, понимающий мужик и поддерживал меня. Конфет давал, булок за помощь, разрешал сидеть в компьютерном классе до утра. Если бы не он — хрен бы у меня получилось.

Я погладила Лиса по плечу, стараясь не видеть того мальчика со сбитыми в кровь костяшками. Они были сбиты — Иван машинально тёр их, когда говорил. Психологическая память.

— Но к старшей школе мать начала спиваться, а её кавалеры — всё больше наглеть. Я уже зарабатывал немного и выпроваживал их к чёртовой матери, порой кулаками, но они всё равно ловили её где-нибудь в поле и задирали юбку. Суки. Из-за поступления я чаще бывал в школе, и этим пользовались. Экзамены удалось сдать на отлично, а рекомендательное письмо в университет я отправлял сам, взломав почту директора. И мне удалось поступить. Я, счастливый, возвращаюсь домой, а там, у дома… менты и ленты. Мать убил в пьяном угаре очередной "клиент". Дело закрыли, даже разбираться не стали. Пьяная шлюха, отребье. Какая разница, кто её прикончил?..

— Вань, — я шмыгнула носом, — Вань, вернись ко мне.

Он не слышал. Взгляд невидяще замер на одной точке. Я обняла его, потёрлась щекой о щёку.

— Я сменил фамилию на первую попавшуюся, познакомился с Волковым и Зайцевым и, к своему удивлению, стал Лисом. Через год меня нашёл дед, отец Поля, и помог открыть свой бизнес, но… матери со мной больше не было. Это самое паршивое, София, — он моргнул и посмотрел на меня вполне осознанно, — любой Париж, любая пластика, витамины — что угодно. Я мог просто стереть её прошлое из памяти. А её больше нет. София, — мужчина недоумённо покосился на меня, — ты чего, плачешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Нет, вот это надо, сама невинность! Конечно, блин, я плачу! Я же не железная!

— Эм, я наверное, лишнего наговорил, — пробормотал он, прижимая меня к себе, — София, ну прекрати реветь, в конце концов! Я тебя не понимаю!

— Придуро-о-к, — прохлюпала я, — мне тебя жалко-о-о!