Моя жизнь после смерти - Роберт Уилсон

Альфа-самец в животном царстве — это крайний случай "Больших Т", т. е. это мужчина с крайне высоким уровнем тестостерона. И, конечно же, это враг всех феминисток, — самец, сидящий, по их мнению, в каждом из мужчин, порочное нутро которых они с такой страстью изобличают.

Колин Уилсон в своей книге "История преступлений" приводит множество фактов, свидетельствующих о том, что максимум 5 % мужчин проявляют такие "альфа"-качества, как склонность к преступности, лидерству, творческий или научный темперамент. Впрочем, четверо из пяти «альфа-самцов» соперничают в политике, бизнесе или искусстве, и только один из них — один процент от всех мужчин, — когда-нибудь попадает в тюрьму, причём половина этого процента попадает туда не за связанные с насилием "преступления по определению", а за диссидетское поведение, ныне, как правило, связанное с наркотиками.

Когда мы начинаем понимать биохимические корни "Большого Т-изма", то лучше представляем, как можно модифицировать такой тип мужчин. Писатель и учёный Гарольд Рейнголь рассказал, что одна безымянная женщина-биохимик, по совместительству феминистка, поведала ему, что "хотела бы способствовать созданию более миролюбивого человечества", изменяя уровень тестостерона у плода в утробе или "перестраивая гормональный уровень подростка в период полового созревания". Зловещая тоталитарная подоплека такого химического «умиротворения» непослушных мужчин совершенно очевидна. Но не стоит забывать, что жертвы насилия и других преступлений с радостью поддержат любую программу, которая обещает снижение уровня преступности, связанной с поведением "Больших Т". Сумеем ли мы что-то сделать в этом направлении, не лишая "Больших Т" творческого дара в искусстве и математике?

Фрэнк Фарли, который впервые назвал два противоположных полюса мужской психики "Большими Т" и "маленькими т", заметил ещё одну закономерность. "Большие Т" могут стать творцами, а могут стать преступниками, и это в значительной мере определяется не химическими факторами, а, к примеру, общественно-экономическим классом, в который они попадают в зависимости от доходов своих родителей. (Кстати, Колин Уилсон приводит много примеров, иллюстрирующих, что лидеры банд малолетних преступников обычно демонстрируют тот тип личности, который в других условиях часто бывает у исследователей, предпринимателей или гениев).

Гораздо более серьёзный фактор, по мнению нейропсихолога Джеймса Прескотта, кроется в методах воспитания детей, которые практикуются в обществе. Изучая детей до семи лет в 49 обществах. Прескотт пришёл к выводу, что "основная причина насилия коренится в лишении физических удовольствий" в детские годы. Воровство, жестокое обращение с детьми, привычки "убивать, пытать и истязать врага" редко или почти не появляются в тех культурах, где ребёнок получает много любви и приятных стимулов, и, наоборот, резко возрастают в культурах, где детей подавляют и они ощущают дефицит любви. В 73 % всех обществ, как обнаружил Прескотт, количество удовольствий, которые получает ребёнок до семи лет, предсказывает, в какой мере он будет проявлять физическое насилие во взрослые годы.

Иными словами, чтобы выпестовать у "средних и Больших Т" лучшие качества, мы должны воспитывать их в любви, в духе получения удовольствий, как в каждой цивилизации воспитывалась либеральная интеллигенция и богема, а не в духе подавления и наказания, как воспитывались все феминистки и фундаменталисты. Не все "Большие Т" станут Эйнштейнами или Бетховенами, но если они станут сильнее конкурировать в бизнесе, науке и искусстве, а не в преступном мире, то все мы от этого только выиграем.

Тем временем обратим внимание, что миграция "Больших Т" с Востока на Запад, характерная для американской истории, которую подметил Хатчесон. Кажется частью более значительного исторического и эволюционного процесса, о котором я рассказывал в "Путешествии в глубь Земли". Вкратце напомню, о чём там шла речь.

Около 5000 лет назад на территории Таиланда и Камбоджи начался Бронзовый век. Каждый из мощных всплесков агрессии и творчества. Который последовательно происходил в Царствах Солнца (крупных сельскохозяйственных обществах. Не похожих на предшествовавшие им племенные структуры), возглавлялся «божественным» или полубожественным альфа-самцом. Эти восточные деспотии строились на закабалении женщин, постоянных войнах, имперской экспансии и рабстве. Они неуклонно смещались на запад (и "немного к северу", как говорит Баки Фуллер) через Азию. В Египет, Грецию, пока не образовали в Римской империи самую крупную информационно-силовую систему, которая, когда-либо существовала до пришествия Христа.

По статистике, приводимой французским экономистом Жоржем Андерла, если подсчитать все биты информации, приобретённые человечеством к первому веку нашей эры (3112 году этого цикла по майянскому календарю) и принять это количество информации за единицу отсчёта, то к 1500 году н. э. (5500 г.с. по иллюминатскому календарю) информация удвоилась и вышла на уровень двух единиц; а центр могущества и «знания» сместился к северу от Рима и перешёл к банкам и университетам Флоренции и ещё нескольких городов-государств. Это спровоцировало две первые протестантские революции (1517 г. и 1534 г.) и уничтожило власть Рима над Западом. Следующее удвоение информации, достигшее четырёх единиц, произошло к 1750 году (293 г. З. По эридианскому календарю), а сила и знание обосновались на Британских островах, к северо-западу от предыдущего "очага цивилизации". Это развязало руки более радикальным силам, чем протестантизм: речь идёт о свободомыслии, демократии, социализме, феминизме как таковом, анархизме и индустриализме.

Следующее удвоение, которое привело к восьмикратному удвоению знания самых образованных римлян, произошло к 1900 году (29 п. э. По патафизическому календарю), а «знание-сила», совершив более гигантский скачок, чем обычно, снова сместилась на Запад и сосредоточилась вокруг Нью-Йорка и Бостона.

Очередное удвоение информации до 16 единиц произошло к 1950 году, до 32 единиц — к 1960 году, до 64 единиц — к 1968 году, до 128 единиц — к 1973, а сейчас, судя по всему, информация удваивается каждые восемнадцать месяцев. Смещение силы на Запад, сопровождавшее эту информационную революцию, в Калифорнию и Японию. Породило новую культуру, так называемый "тихоокеанский обод". А между тем индустриализм перерастал в постиндустриальную информационную эру.

Большая часть информации проходит, по крайней мере часть времени, по космическим спутникам, так что траектория Восток-Запад превратилась в "расширяющийся во всех направлениях ореол", который перекачивает информацию в единое околоземное поле.

Кое-кто усматривает лишь звериную, имперскую сторону в этом векторе эволюции. Но несколько оптимистов даже сегодня видят в нём только созидательный и положительный аспект. Это распространение идей эпохи Просвещения после 1750 года, увеличение продолжительности жизни за тот же период в среднем с 30 до 75 лет, победа над десятками страшных болезней: средний уровень жизни обычных трудящихся в наиболее развитых странах мира сейчас достигает более высокого уровня, чем у древних царей.

Мне кажется, мы должны считаться с обеими сторонами этого процесса, прилагая все усилия к тому. Чтобы направить интеллектуальный, культурный, научный и новаторский потенциал "Больших Т" в русло созидания, а не криминальное русло разрушения. А ещё мы должны понять, что накопление информации всегда сопряжено с появлением фрактальных (непредсказуемых) аспектов, так что не стоит воображать, будто знание предыдущих траекторий эволюционного процесса позволяет нам точно спрогнозировать направление его движения в будущем.

Глава двадцать вторая

Под планетой Сионского Аббатства

В которой колледж патафизики в лице Майкла Лами сообщает нам кое-что новое

Кому, чёрт побери, захочется смотреть фильм про Адольфа, мать его, Гитлера?

Адольфа как бишь его?

В 1989 году я снова оказался в Париже. Гуляя по старинным улочкам кварталов левого берега Сены, я зашёл в Колледж патафизики.

М. де Селби встретил меня, как всегда, приветливо. Я заметил, что с тех пор, как видел его последний раз, он постарел и поседел, а затем вдруг сообразил, что сам я тоже не молодею. Как незаметно подступает ко всем нам древний враг…

Мы пили португальский кофе-экспрессо, и я упомянул о своём интересе к загадочному Сионскому Аббатству, но де Селби прореагировал весьма сдержанно. "О да, — многозначительно сказал он. — Все хотят знать о них как можно больше, но только не я. Благодарю покорно, но лучше уж я буду знать меньше. Мне кажется, есть такие вещи, которые лучше не знать… А ты уже видел книгу Лами?"