Тень Цитадели (СИ) - Юрьева Ирина

Дыхание выровнять удается не сразу. Вдох-выдох, закрываю глаза, прислушиваясь к новым ощущениям. Они не самые приятные, но приспособиться можно.

— Мерзко, — констатирую результат, — Руки развяжите?

В голове немного шумит, тело кажется ватным и не своим. Тень не слышно, как и назойливый внутренний голос. Пустота. Впервые, наверное, за мою жизнь, чувствую полное отсутствие мыслей.

— А ты не будешь пытаться убить меня? — с иронией смотрит маг.

В его глазах пляшут бесенята, уголки рта подрагивают в улыбке. Мне вспоминаются жаркие поцелуи, и так отчаянно хочется снова почувствовать все это. Стоп, Лисса, не о том.

— Если перестанешь издеваться, то нет, — надо немного собраться с мыслями, иначе прямо сейчас кинусь ему на шею.

Мир щёлкает пальцами, а потом с показной нежностью растирает мои запястья. Ощущения приятные, особенно, учитывая факт, что он добавляет немного магии, которая теплом расползается по мышцам. Из последних сил стараюсь не замурчать от удовольствия.

— Прерву ваш интим, — ворчит Краст, — Потрудитесь объяснить, что творится с этой проклятой? Никогда не встречал таких. Какой уровень?

— Можно просто называть меня Лиссой, — занимаю более удобное положение в кресле, — И даже на ты. Прояви хоть капельку уважения к Пятой Тени. Или здесь не видел жриц выше второй ступени?

Плечо ужасно ноет из-за долгого вынужденного положения. В мозгу появляется навязчивое желание его отгрызть вместе с рукой. По моим подсчётом рана должна была уже полностью зажить, но увы. Возникает гаденькое подозрение, что пуля досталась заговоренная. Надо будет попросить Мирона глянуть. Должен же быть толк и от него.

— Первый раз вижу жрицу, которая не контролирует тень, — задумчиво гладит бороду карлик, — Хотя видал пятых и раньше.

— Так смотрите в прок, — блаженно вытягиваю ноги, — Будете потом внукам и правнукам рассказывать.

Гном запыхтел, выражая глубочайшую степень возмущения. Представители этой расы очень трепетно относятся к традициям, одна из которой- священность дома. Они радушные и хлебосольные хозяева, но терпеть пренебрежительное отношение не будут. Откровенно говоря, я уже заслужила своим поведение ненависть всего гномьего клана с ритуальными плясками на моей могиле.

— Подозреваю, что кто-то из ее родителей обладал магией, — мужчина устало трет глаза, — Слишком сильная тень. Никогда раньше таких не встречал.

— Цитадель тщательно следит за чистотой крови претенденток, — гном внимательно смотрит на меня, — Но под землёй говорят, что жрицы слабеют с каждой жатвой.

Оба вопросительно смотрят на меня. А что на это можно ответить? Такие слухи и по земле ходят и под землёй, может русалки тоже чего знают. Но, именно, сейчас эта версия кажется особенно правдоподобной.

— Да, — аккуратно снимаю куртку, потому что область раны неожиданно начало ужасно печь, — Есть такая тенденция. Если раньше обращение переживала половина, то последние два года едва четверть.

Рукав насквозь пропитан кровью. Похоже вместе с тенью медальон заблокировал регенерацию. Мир присвистнул и протянул пальцы к плечу.

— И ты молчала? — раздражённо говорит маг, разрывая рукав, чтобы добраться до тела.

— А по-твоему, я должна кричать на весь Алерт? — отвечаю ему, — Ты вообще в день приезда картинно свалил в закат! — у меня вырвалась настоящая причина обиды.

Мир качает головой, осматривая плечо. Края раны разошлись, а дно выглядит как варёное мясо. Сама же конечность немного синюшна и сильно отечно. Кажется я стану первой жрицей, умершей от газовой гангрены. Уже представляю, как в учебных пособиях будут писать про уникальную жрицу Алиссерию.

— Можешь подождать пока рука отвалится, — философски замечает мужчина, продолжая легкими касаниями изучать повреждение, — Кто тебя так?

— Понятия не имею, — откидываюсь в кресле, смотря в потолок, — В метель на улице подстрелили, но тень успешно справлялась с этим, — рана печёт все сильнее, — До сегодняшнего дня.

— А чего ожидала? — гном подходит вплотную, усмехаясь, — В Алерте жрицам не рады. Предыдущие тоже надеялись на тень, но это не помогло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Так их все-таки убивали? — приподнимаюсь на локте, пытливо глядя на карлика.

— Да, — без капли сожаления отвечает тот, передавая Мирону какой-то артефакт, — Король разорвал дипломатические отношения с Цитаделью и выслал жриц. Тех, которые не подчинились — убили. Так ведь, господин Вяземский?

Мир отмахивается, явно зная правильный ответ, может даже ещё на два десятка вопросов. Артефакт приятно холодит кожу, а магия из него легкими покалываниями расползается по организму. Боль практически сразу начинает стихать.

— Что используется? — спрашиваю спустя минуту, когда на поверхности проступает грязно-серая пена.

— Очередную эльфийскую дрянь. Остроухих при дворе стало в последнее время слишком много, да и парочка гарнизонов в столице на постое, — Краст опять лукаво смотрит на Мирона, — Правда, господин Вяземский?

Маг шипит и делает не понятные знаки бровями. Гном же лишь посмеивается, явно получая удовольствия от того, что ставит мага в неудобное положение. Нечего, господин Вяземский, думаю, скоро разберёмся и с тобой.

— Теперь должно зажить в обычные сроки, — мужчина деловито вытирает пену тряпкой, смоченной пахучим эликсиром. Напрягать мозги и определять состав по запаху не хочется совершенно, пусть это останется на его совести. Рука больше не отвалится, и отлично.

— Вернёмся к нашим баранам, — Мир устало садится прямо на пол рядом с моими ногами, — То есть теням. Я видел её в деле сегодня, — как бы невзначай кладет голову мне на колено, — Крайне агрессивна, сильна, питается магией. И все это после того как Лисса срезала с себя татуировку.

Маг морщится, видимо, вспоминая события двухнедельной давности. Понимаю. Со стороны это выглядело не очень, особенно самовольно сползающая кожа.

— Какую? — хозяин лавки деловито достает какой-то, покрытый пылью талмуд.

— Печать Цитадели, — нехотя отвечаю.

— Эту? — гном демонстрирует одну из страниц книги.

На старом, пожелтевшем от времени листе, выведены руны, схемы, а рядом немного урезанная печать. Если присмотреться, то кажется, что середина орнамента нанесена не чернилами, а кровью. Ясно трудом подавила в себе желание принюхаться. Потемневшие то ли темно-бордовые, то ли чёрные линии, кажется источают едва заметный сладковатый запах.

— Тут не хватает внешнего контура, — механически говорю, натыкаясь на подпись внизу страницы, — Узы крови?

Дальше идёт подробный порядок нанесения рун, чуть ниже расшифровка каждой. Прямая вертикальная палочка — исток, похожая на букву «Ж» — рок, значок молнии — сила, кривая «Х» — дар. Это не просто рисунок татуировки, любая линия несёт в себе смысл.

— Да, — Краст с гордостью поглаживает бороду, — Эта книга всего в двух экземплярах. В ней собрана чёрная тысяча заклятий.

— А почему чёрная? — фыркаю я, выпрямляясь, — Не красная, не зелёная, а чёрная?

Но тут же ловлю осуждающий взгляд Мирона, кажется только что сморозила очередную глупость.

— Черная тысяча — это сборник запрещённых заклинаний, — спустя мгновение, отвечает мужчина, — Магия крови. Белый и золотой сборники вполне в ходу, а этот официально уничтожен.

Уничтожали, уничтожали, да не выне… Тьфу, не ко времени шутка.

— Его запретили до создания первой жрицы? — стараюсь не показывать заинтересованность.

В голове в это время целый ворох мыслей и догадок. Жаль, что я не знаю значения всех символов. Там определённо зашифрована целая история.

— Сразу после, — гном нежно поглаживает корешок книги, — Наверное, сами испугались получившийся твари.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Откуда же у тебя столь редкая книга? — не сразу замечаю, что от избытка эмоций кусаю губу до крови.

Хозяин лавки немного замялся, бросая косые взгляды на мага.

— Его жена эльфийка, — отвечает тот, вгоняя карлика в краску, — Бывший придворный советник от Лихолесья.

Впервые вижу гнома, женатого на остроухой, тем более, входящей в высшие круги. Это бред какой-то. Представить тонкую будто лоза, гибкую, чарующей красоты девушку и бородатого, низкорослого мужичка в одной постели сложно даже с моей фантазией. Но, оказывается, любовь бывает зла настолько.