Вернись до заката - Мелани Кертис

Рассматривая ее грустное милое лицо, Густав задумался над тем, как он посмел бросить ее тогда, пять лет назад. Бросил потому, что она мешала ему полностью отдаваться работе… Какой абсурд! Как он мог позволить работе захватить такую власть над ним? Этот длительный отпуск, который он сейчас предоставил самому себе, дал ему возможность понять, что в жизни существуют и другие приоритеты. Только сейчас он стал осознавать, что его маниакальная работоспособность разрушительна для здоровья и семейной жизни. Как только он вернется в Оттаву, он сразу же передаст часть полномочий Дэвиду. Тот даже будет рад этому. Он изо всех сил рвется в начальники. Молодой еще, пусть поиграет. Густаву же хотелось быть рядом с Патрицией не только во время родов, но и во время всего периода, пока она будет носить ребенка. Какая это будет радость — заботиться о ней, предугадывать все ее желания!

— Клянусь, что сдержу все то, что обещал! — сказал он голосом, хриплым от эмоций. — В прошлом я не был образцовым мужем, я знаю это, но надеюсь, что тебе не придется ни за что упрекать меня в будущем. — Густав довольно засмеялся и опять крепко обнял ее. — Мы будем самыми лучшими родителями, Пэт, поверь мне. Наш ребенок не будет ни в чем нуждаться.

А я? Почему же ты не говоришь ничего обо мне, Густав? — подумала Патриция. Разве дело только в ребенке? Только из-за него ты хочешь жениться на мне? Если бы ты знал, как мне нужна твоя любовь… Мне и нашему ребенку необходима твоя любовь, а ее ни за какие деньги не купишь, что ни говори.

Патриция умудрилась вывернуться из его объятий и старательно выжать слабую улыбку, надеясь, что ей удастся сдержать слезы.

— Мне нужно позвонить в больницу, узнать, как там Марион. Спасибо за ужин… хотя я его и не ела, — добавила она, подумав.

Густав нахмурил брови, и морщины на его лбу стали еще заметнее.

— Кстати, тебе теперь придется переменить отношение к еде. Это просто ужас какой-то. Ты ешь, словно птичка. Теперь тебе нужно есть за двоих. Завтра я найду хорошего диетолога, а может, заодно и гинеколога, и запишу тебя на прием.

Густав взял со стула свой пиджак, надел его и провел рукой по волосам.

— Я приду завтра пораньше, чтобы открыть магазин, но после обеда, я боюсь, нам придется закрыть его. Очень много дел нужно переделать — встретиться с агентом по недвижимости, созвониться с врачами. — Он оглянулся и посмотрел ей в глаза. — Спокойной ночи, Патриция. Ты знаешь, где меня найти, если я тебе понадоблюсь.

Патриция, как заколдованная, неподвижно стояла и смотрела на дверь еще долго после того, как он ее закрыл.

Ноги просто ужасно ныли. Сейчас Патриция понимала, что вовсе не стоило надевать босоножки на таких высоких шпильках, но из ее небогатого набора обуви больше ничего не подходило к подаренному Густавом великолепному серебристому платью, которым он ее несказанно удивил. Сейчас она незаметно скинула туфли под столом и вздохнула с облегчением, надеясь при этом, что они на нее налезут, когда настанет время уходить.

Он пригласил ее на ужин в один из самых дорогих и стильных ресторанов Оттавы, «чтобы отпраздновать наше событие», как он сказал. Метрдотель обрадовался ему, как старому другу, который куда-то пропал и вот вдруг появился нежданно. Густав объяснил, что у него уже давно не было повода что-либо отмечать, поэтому он так долго не появлялся здесь.

Днем они посетили агента по недвижимости, и теперь у Густава на руках была толстая папка, в которой содержались сведения обо всех мало-мальски приличных домах, продаваемых в округе. Оставалось выбрать наиболее подходящие, чтобы съездить и посмотреть на них.

В дневнике Патриции были запланированы два визита к врачам, которые она оттягивала всеми возможными способами. Каждый раз, когда она открывала свою записную книжку, ей становилось плохо. К врачам идти не хотелось.

Сейчас она сидела напротив Густава за великолепно накрытым овальным столом, украшенным старинными канделябрами и серебряными столовыми приборами с витыми ручками. У них было уединенное место в уютной нише. Совершенно незаметные и бесшумные официанты мгновенно появлялись всякий раз, когда нужно было налить шампанского или минеральной воды.

— Мне кажется, что ты никогда не выглядела лучше, чем сейчас, — произнес Густав, поднося бокал к губам и поедая Патрицию восторженными глазами.

Он отхлебнул немного, затем аккуратно поставил бокал на стол.

— Просто платье очень красивое, — скромно ответила Патриция.

Ее бледные щеки окрасились румянцем. Она не могла похвастаться слишком уж пышными формами, но ей казалось, что глубокий вырез платья открывает ее грудь на всеобщее обозрение. Она предпочла бы что-то поскромнее и позакрытее. Было очевидно, однако, что Густав вовсе не разделяет ее точку зрения, так как его взгляд то и дело нырял в ее декольте.

Сам он выглядел просто великолепно в своем безупречном темно-сером костюме, вишневой рубашке и черном галстуке. Черные волосы были щеголевато зачесаны назад, делая его совершенно неотразимым. Патриция напомнила себе, что не стоит налегать на спиртное, а то она и так была готова сдаться на милость победителя.

— Нет, дело вовсе не в этом платье, — с улыбкой знатока сказал Густав. — Дело в красивой женщине, на которую оно надето.

— Да ты и сам неплохо выглядишь, — сказала Патриция, не зная, что еще добавить.

Густав довольно засмеялся, отчего она смутилась еще больше. Наверняка, если бы кто-то наблюдал за ними, он бы был поражен ее неспособностью и двух слов связать. Как ни странно, она вела себя словно робкая девочка на первом свидании. С чего бы это?

— Я тут подумал, а может нам стоит снять дом неподалеку от твоей тети? Мы могли бы там пожить немного, пока не купим свое собственное жилье. Какой бы удобной ни была моя комната в гостинице, я вовсе не собираюсь навечно в ней поселяться. Если бы ты знала, как мне надоело казенное жилье. Кроме того, я бы не хотел, чтобы мы с тобой жили порознь. Пора нам быть вместе, и теперь — навсегда.

Она понимала, что он прав, но ее сердце колотилось так, что было готово выскочить из грудной клетки. Она так любила Густава, что не могла представить себе, что же будет делать, если их отношения опять разладятся, когда они станут жить вместе. Чтобы как-то успокоить расшалившиеся нервы, Патриция глотнула немного холодного шампанского из хрустального бокала.

— Поосторожнее со спиртным, детка, — поторопился предупредить ее он.

Когда он смотрел на нее такими глазами, все сомнения исчезали сами собой, и она чувствовала, что Густав и вправду любит ее, что она ему нужна вовсе не потому, что он хочет загладить свою прежнюю вину, и не потому, что она ждет от него ребенка. Смотря поверх его широких плеч, она покрутила в пальцах хрупкий фужер. И все же не удержалась, чтобы не возразить, такой уж характер.