«На суше и на море» - 91-92. Фантастика - Андре Нортон

Узкая асфальтированная дорога петляла между зарослями мангровых деревьев и бамбука. С заднего сиденья «кадиллака» Джеймс Кольридж хорошо видел шоссе впереди. Мимо проносились возделанные поля, чайные плантации, взбегавшие на отлогие холмы, небольшие заросшие водоемы, пестревшие лиловатыми цветками лотоса.

По обочинам начали попадаться невесть откуда взявшиеся здесь эвкалипты с белыми стволами, лишенными коры. Дорога пошла на подъем. За последним поворотом шоссе перед Кольриджем открылся вид на широкую долину.

Вдали, километрах в десяти от них, высилось величественное белое здание, увенчанное большим куполом. Оно странным образом напоминало здание Капитолия в американской столице.

Ахмед вдруг оживился, вытянул вперед левую руку и, слегка повернувшись к гостю, сказал с сильным местным акцентом:

— Отель «Лалита Махал», сэр! Ваш отель…

Тем временем здание уже можно было рассмотреть в деталях. От торжественно-белого купола, венчавшего центральную часть дворца, шли боковые приделы, украшенные беломраморными колоннами, достигавшими высоты третьего этажа. Широкие галереи опоясывали весь второй этаж.

…Смуглолицый администратор, который, несмотря на жару, был одет в светлый европейский костюм, вручил Джеймсу ключ от номера и записку. «От Варьяма Нанда» — значилось на фирменном конверте.

«Дорогой Джим, — писал Варьям, — обстоятельства потребовали моего отсутствия до завтрашнего дня. Постарайся хорошенько отдохнуть. Рекомендую бассейн в саду, посреди плантации роз. Поверь, дело действительно нешуточное, иначе бы я не вызвал тебя в такую даль. Скоро увидимся. Твой Варьям».

Высокий, черноволосый, с узкими усиками на верхней губе, Варьям ввалился в номер Джима за полночь. На нем был костюм «сафари» защитного цвета, от которого исходил запах дорожной пыли. Он коротко встряхнул руку Джима, облаченного в синий халат.

— Наконец-то встретились! — радостно сказал Варьям. — Сколько лет мы не виделись?

— Да лет, пожалуй, пять, со времени последнего конгресса кибернетиков в Сингапуре… — неторопливо произнес Джим. — Но объясни наконец, почему я здесь? Мне было совсем не просто бросить все дела в Лондоне.

Улыбка продолжала жить на лице Варьяма, но выражение его глаз начало меняться. Теперь он казался чуть-чуть озабоченным и деловитым. Джим опустился в низкое, мягкое кресло и жестом пригласил Варьяма последовать его примеру.

— То, что я скажу, может прозвучать как выдумка или фантазия, — начал Варьям. — А еще похоже на сон, который может присниться человеку, находящемуся в прекрасном расположении духа…

— Великолепное начало! — улыбнулся Джим. — Ну, и…?

— Не думал я, что ты окажешься пророком…

— Ты о чем?

— О возможности контактов с «межгалактическим разумом», о которой ты говорил еще в Атлантик-колледже.

— Появилась такая возможность? — с легкой иронией спросил Джим.

— Звучит невероятно, но что-то вроде этого…

— Тогда слушаю тебя.

— Время от времени я отправляюсь в заповедник Бандипур — это название упомянуто в моей телеграмме — и живу там неделю-другую в охотничьем домике. Возвращаясь на прошлой неделе из поездки по окрестностям, я наткнулся на дикого слона. Он был чем-то разъярен, и я едва ушел от него. Оказавшись в незнакомом месте, я обратил внимание на поросший лесом холм. На его вершине, среди стволов могучих деревьев, я увидел розовый конус…

— И что это было? — с улыбкой поинтересовался Джим. — Ракета, построенная доисторическим человеком?

— Нет, — вполне серьезно ответил Варьям. — Вместилище искусственного интеллекта внеземного происхождения.

— Космический корабль? — встрепенулся Джим. — Почему ты вдруг решил, что он «межзвездный»?

— Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, вернее, почувствовать. Трудно объяснить.

— Ты видел его вблизи?

— Я побывал в нем…

Ночь была на исходе, а они еще и не думали ложиться. На столике стояла распечатанная бутылка шотландского виски «Хейг», бокалы и ваза с подтаявшим льдом.

— Что ты увидел внутри корабля? — спросил Джим.

— Там нет живых существ, — сказал Варьям.

— Значит, это…

— Корабль-автомат, — кивнул Варьям.

— Когда ты его обнаружил? — поинтересовался Джим.

— Неделю назад. За три дня до того, как отправил тебе телеграмму в Лондон.

— Расскажи по порядку.

— Вначале корабль никак не реагировал на мое появление, — сказал Варьям. — Я обошел его вокруг, потрогал поверхность. У обшивки была температура окружающего воздуха. Корпус шершавый, словно окрашенный малярной кистью.

— А розовый свет?

— Эффект достигается за счет отражения сферических зеркал, расставленных среди деревьев. Они имеют розовый оттенок. Видимо, они подпитывают солнечные батареи.

— Ты сказал, что люк открылся сам собой?

— Да, корабль именно так отреагировал на мое присутствие. Внутри было помещение овальной формы с синим небосводом.

— С небосводом?

— Потолок был, как в планетарии: светился звездами.

— Там были знакомые созвездия?

— Да, — подтвердил Варьям, — расположение светил в точности соответствовало нашему звездному небу. А прямо передо мной загорелся сферический экран…

— И ты увидел…

— На нем появилось мое лицо, — сказал Варьям. — Изображение все время менялось. Я… молодел на глазах. Сначала мне было тридцать, как сейчас. Потом стало двадцать девять, двадцать семь… Мне трудно судить в точности, могу только догадываться. Потом я стал таким, как в годы учебы в Атлантик-колледже. Наконец, увидел себя подростком, мальчиком… И так до самого момента рождения. В заключение этой необычной хроники я возник в образе младенца. За несколько минут машина показала мне всю мою прошлую жизнь в обратном порядке.

— Каковы были твои ощущения?

— Вначале все это меня ошеломило. Потом вдруг нервы отпустили, и мне показалось, что со мной ничего особенного не происходит.

— Ты подумал о том, что нужно войти в контакт с машиной?

— Я попытался определить, как в нее вводится информация, — кивнул Варьям. — Но привычной для современного компьютера клавиатуры там не было. На стене, под экраном, белыми штрихами на черном фоне были изображены геометрические фигуры: треугольники, окружности, квадраты, прямоугольники, трапеции. Но треугольников — равнобедренных, прямоугольных, равносторонних — было больше всего. Я прикасался к ним руками, пытался надавить, сдвинуть в сторону. Безрезультатно… На голос машина не реагировала, но, скорее всего, она могла откликаться только на определенные команды, которые не были мне известны. Пока я искал клавиатуру, экран вдруг приобрел отражательную способность. Я стоял перед ним, словно перед большим зеркалом, и видел только свое отражение в реальном времени…