Ортог во власти тьмы - Анри Рюэллан

Ортог выскочил на землю как раз в тот момент, когда один из посланцев уже направился за мечом. Он схватил меч, но тут же пришлось ловить убегающую Ифлизу. Прикрываясь щитом, они скользнули за борт, но солдаты, узнав дочь Повелителя Эллипсов, побоялись стрелять. Дал воспользовался этим и сразу же отвел корабль на безопасное расстояние. Он стискивал зубы при мысли, что вынужден был оставить тело Золтана своим врагам, но был бессилен что-либо сделать. Барон будет погребен достойно, но не на этой планете.

Теперь корабль плыл над зданиями. Дал направлял его к башне, где находился второй меч. Недалеко от здания он взмахнул оружием, и башня рассыпалась, а из-под развалин тотчас стал разливаться голубоватый свет, который тут же становился ослепительным. В центре этого сияния цвета раскаленной стали стало появляться пятно, еще более ослепительное, чем солнце.

Дал закрыл глаза, как когда-то перед стеной. Воздух вокруг них раскалился, поднялся ураган. Корабль унесло, словно перышко.

Поддерживая Ифлизу и вцепившись в борта гондолы, он осторожно приоткрыл глаза и увидел, что теперь находится далеко от резиденции, которая полыхала огромным голубым костром. Внизу под ним расстилалась равнина, заполненная черными кирасами.

Отверженные были атакованы с тыла подошедшим подкреплением, но явно владели ситуацией. Черные тучи зеркал метались по полю битвы, которое озарялось вспышками разрядов. То там, то здесь развевались полотнища ткани Памяти, но теперь это были просто знамена. Золтан отдал свою жизнь, чтобы ткань Памяти стала ненужной.

Никем не управляемый корабль удалялся от поверхности планеты с головокружительной скоростью. Ортог вовсе не ощущал нехватки воздуха, ибо ни в гиперпространстве, ни в этих краях без названия не существовало понятия вакуума. Вскоре планета посланцев и отверженных превратилась в маленький светящийся шарик, затерянный во мраке вселенной. Затем она превратилась в точку. Корабль, сверкая, несся туда, где разгорался свет.

Вдали вырастала новая планета, которая тоже вращалась вокруг своего неизвестного солнца. По мере приближения она увеличивалась в размерах, и скоро на поверхности уже можно было различить разноцветные пятна. Может быть, это были континенты и океаны, а может, горы и долины. Планета, без сомнения, должна быть обитаема. После Голубой Войны население планет Солнечной системы, откуда пришел Дал Ортог, сильно уменьшилось, но даже и в этом случае значительно превосходило численность посланцев и отверженных вместе взятых. Если считать, что каждый человек - это тень соответствующего существа в гиперпространстве, то выходит, что эти двойники находятся и на других планетах, а не только на той, где побывал Ортог. Земляне, живущие в Галактиках с трехмерным пространственным измерением, должны иметь двойников в соответствующих Галактиках гиперпространства в единой Вселенной, возможно, очень далеко от солнца, в лучах которого сейчас сверкал некронеф.

Ортог проходил слишком далеко от планеты, чтобы узнать о ней что-нибудь, и только попытался воспользоваться силой ее притяжения, чтобы разблокировать органы управления кораблем. Безрезультатно. Он повернулся к Ифлизе, все еще находившейся в оцепенении и устремившей взгляд в бесконечность.

И в этот момент он вдруг заметил пластиковую ленту, свернувшуюся под пультом управления. Она выползла из небольшого отверстия и упала к его ногам как раз тогда, когда он хотел ее подхватить. На ленте было что-то написано.

- Справка микрокомпьютера,- прочитал Ортог.- Анализ полей радиации. Наличие излучения частиц возрастающей плотности. По своей природе не имеет ничего общего с элементарными трехмерными атомными частицами. Стимулирующее воздействие на все формы жизни, за исключением жизни в гиперпространстве. Прогрессивное поражающее действие на существующую местную форму жизни. Заключение: сильное поле Бионов, мутационное воздействие на человека. Ускорение процессов обмена и распада. Значительное повышение клеточной выживаемости.

Дал отложил пленку в сторону. В голове осталась лишь одна фраза: поражающее действие на существующую местную форму жизни. Значит, подвергая себя этой радиации, Ифлиза ищет смерть.

Теперь ей удастся то, что не удалось раньше. Выходит, Ортог сейчас убивает Ифлизу, чтобы обрести Каллу. Он посмотрел на нее, попытался поймать ее мысль. Никакого результата. Она сидела все в том же положении, опираясь на борт гондолы. И Далу показалось, что теперь он видит ее менее отчетливо. Он замер на месте, не зная, что делать дальше. В тросах гудел ветер, до смешного слабый ветер при этой скорости. При такой скорости корабль должен был превратиться в пыль при трении о молекулы воздуха, но, видимо, энергетическое поле двигателей создавало экран. Этот легкий, подобно весеннему бризу, ветер, овевающий Ифлизу, сейчас контрастировал с той опасностью, которой подвергал ее Ортог. Но судьба Ифлизы волновала Дала лишь поверхностно: он видел в ней только оболочку Каллы. Он надеялся, что при возвращении она потеряет одно свое измерение, и тогда он снова обретет Каллу. А если Ифлиза умрет раньше? Он повернулся к пульту управления и в отчаянии попытался сделать поворот. Безуспешно. Видимо, взрыв все-таки повредил корабль. Он положил ладонь на резервный отпечаток для перехода из одной Вселенной в другую. Корабль продолжал свой путь к солнцу под дождем частиц Биона.

* * *

Ортог смотрел на звезду; она его не ослепляла. Он вспомнил свой жест отчаяния, когда похищал Ифлизу, словно это была Калла.

В памяти всплыли все события последних дней, и он мрачно подумал о том, что все его умозаключения были в корне неправильны, что-то было не так. Теперь он был уверен, что допустил роковую ошибку, хотя не знал, в чем она заключалась. В полной сумятице мыслей он смотрел на солнце, вырастающее перед ним; на это непонятное солнце, близость которого почему-то не была смертельной.

Он думал об Ифлизе, о Калле, о гибели Золтана. Но вскоре уже больше не думал ни о чем. Как будто его разум был отдан во власть чужого сознания.

По мере приближения к звезде он чувствовал, как теряет свою личность. Сначала появилось ощущение, словно он глядит на себя со стороны - другой человек, но испытывающий те же мысли, воспоминания, надежду, боль, счастье. Затем наступила разительная перемена: остались лишь порыв, страсть примитивное создание, готовое рвать зубами живую плоть. И вместе с тем тяжесть в сознании, когда мысли не слушаются, а чувства подчинены потоку энергии под дождем радиации. Теперь это был полуживой навигатор, с трудом внимающий химическим процессам, происходящим вокруг него. Он превратился в молекулу, внутри которой бушевали атомы, в пучок протонов и поток нейтрино, которые пронзают Вселенную, не встречая препятствий.