Пока летит пуля - A Квинелл

– В таком случае, сенатор, когда нам придется летать из Денвера в Вашингтон или еще куда-нибудь, мы будем это делать на частных самолетах, каждый раз меняя чартерные компании. Выбирать их будем наобум и заказывать самолет только перед самым вылетом.

Сенатор встал. Выражение его лица было серьезным.

– Я это организую, – сказал он.

– Только не через ваших сотрудников – ни здесь, ни в Вашингтоне, – сказал Миллер. – У вас должно быть много хороших друзей и деловых партнеров здесь, в Денвере.

– Да, – сказал сенатор, – знакомых у меня много. И не только в Денвере.

– Отлично. Тогда они смогут вам помочь договариваться о полетах. Каждый раз вы будете просить о такой услуге разных людей. Ваше имя при этом нигде не должно упоминаться. А сейчас я отправляюсь спать. Спокойной ночи, сенатор.

– Доброй ночи, Фрэнк. – Грэйнджер обошел стол и с улыбкой сказал Макси: – Я пойду к бару, Макси, коньяку тяпнуть хочется. Ты не выпьешь со мной своего любимого апельсинового сока?

– С превеликим удовольствием, сенатор.

Глава 29

Скандал разразился на следующее утро после приезда Майкла из больницы. Закончив завтрак, Кризи сказал Майклу:

– Надевай плавки и отправляйся в бассейн.

Леони мыла посуду. Сбитая с толку, она обернулась.

– Что ты сказал?

Кризи, не обращая на нее внимания, продолжил:

– С бортика не ныряй, спустись по ступенькам. Не торопясь проплыви бассейн четыре раза, но потом еще полчаса посиди на ступенях так, чтобы вода доходила тебе до шеи.

Леони подошла к столу, капли воды стекали на пол с ее мокрых рук.

– Ты что, рехнулся?

– Иди-иди, – сказал Кризи Майклу. – Я подойду к тебе через минуту.

Молодой человек поднялся со стула и не спеша вышел из кухни.

Леони встала перед Кризи, уперев руки в бедра.

– Ты с ума спятил? – повторила она.

– А ты что, врач? – спросил он.

– Нет.

– Может, ты на медсестру училась?

– Нет.

– Ты когда-нибудь в жизни имела дело с огнестрельными ранениями?

– Нет, не имела, – выпалила она, – но вчера, когда вы уже уехали из больницы, я разговаривала по телефону с доктором Гречем. Он сказал, что Майклу нужен полный покой.

Кризи пожал плечами.

– Врач он хороший, но лечить огнестрельные ранения не умеет.

– Надо же, – попробовала съязвить она, – ты в этом, видимо, лучше врача разбираешься?

– Думаю, не хуже, – спокойно ответил он.

– Ну что ж, – решительно заявила Леони, – тогда я просто не допущу этого.

Она развернулась и вышла из кухни.

Она не сделала и двух шагов, как он опередил ее и железной хваткой до боли сжал ей руку выше локтя.

– Не надо встревать в наши отношения. – Он повернул ее так, что бы она смотрела ему прямо в лицо, голос его звучал по-прежнему бесстрастно. – Если ты будешь лезть туда, куда тебя не просят, тебе придется тут же оставить этот дом и остров и больше сюда не возвращаться. Ты ведь знаешь, что это для тебя значит? Нотариус не даст тебе никаких документов… Ты помнишь условия нашего контракта?

Леони долго с ненавистью смотрела ему в глаза. Ее слова прозвучали как пощечина:

– Ну ты и подонок, просто скотина бесчеловечная. Зачем ты его мучаешь?

Сохраняя полнейшее хладнокровие, Кризи ответил:

– Я делаю это для его же блага. Во всех смыслах. – Свободной рукой он сделал выразительный жест. – В бассейне морская вода, а она очень хорошо залечивает раны – они быстрее затягиваются. Нагрузка, которую я ему дал, совсем незначительная. Я прослежу, чтобы он плыл медленно. Каждый день он будет проплывать чуть больше и через месяц полностью придет в форму. Поверь мне, пожалуйста, в такого рода вещах я неплохо разбираюсь.

– К чему такая спешка? – снова выкрикнула она. – Почему ты хоть ненадолго не можешь оставить его в покое?

Кризи вздохнул.

– У огнестрельных ран есть одна особенность: они не только физические, но и моральные. Если он просто будет лежать и ждать, пока поправится, мысли о ране принесут ему больше вреда, чем сама рана.

– Я все равно не понимаю, зачем ты все это делаешь, – с горечью сказала Леони. – Для чего учишь его стрелять из всех этих ружей и пистолетов? К чему ему все это? Ведь, в конце концов, он всего лишь мальчик.

В голосе Кризи послышалось раздражение.

– Он уже не мальчик! Но он снова им станет, если начать его баловать после всего того, что ему уже довелось пережить.

Леони иронически рассмеялась.

– Надо же! Баловать! Господи, Боже мой! Ты никому даже в больницу к нему ходить не разрешил. Какую же участь, черт тебя дери, ты готовишь этому мальчугану?

– Он уже мужчина, – резко ответил Кризи. – И не забывай о контракте. Хватит вопросов.

– Ну ты и мерзавец. Ты чуть мне руку не сломал.

Он отпустил ее локоть и отошел в сторону.

– Решай прямо сейчас, – сказал Кризи. – Либо ты перестаешь лезть не в свое дело, либо тут же уберешься из этого дома.

– Нет, я никуда отсюда не уеду, – гневно ответила Леони, – но я перейду в свободную спальню. Хотя ты ко мне и не притрагиваешься, с тобой не то что в одной кровати, но и в одной комнате находиться противно.

Она повернулась и быстро вышла из кухни.

* * *

Леони перенесла вещи в другую спальню и вышла во двор. Майкл сидел на ступенях бассейна по шею в воде, а рядом с ним – Кризи, свесив ноги в воду. Они спокойно о чем-то говорили.

Она подошла к мужчинам и резко сказала:

– Я ухожу. Приготовлю обед, когда вернусь.

Майкл с улыбкой взглянул на нее и произнес:

– Не беспокойся обо мне, я четыре раза проплыл бассейн и чувствую себя отлично.

Кризи не сказал ничего. Он не отрывал взгляда от прозрачной воды.

* * *

Когда Леони отодвинула в сторону москитную сетку над дверью и вошла в кухню, Лаура протирала каменный пол шваброй.

Увидев выражение лица Леони, Лаура сразу же всполошилась:

– Что стряслось?

– Ненавижу этого подонка, – ответила Леони. – Мне очень жаль, Лаура, но ты – единственный человек на этом проклятом острове, с которым я могу об этом говорить. – В бессильном гневе она разрыдалась.

Пять минут спустя обе женщины сидели во дворе. Лаура подала кофе, а Леони изливала ей все, что накипело на сердце.

Лаура молча слушала гостью. Она узнала всю историю их отношений: театральное агентство, брачный контракт на шесть месяцев. Не скрыла Леони и то, что между ней и Кризи не было даже намека на физическую близость.

– Все закончится тем, что он убьет мальчика, – с горечью заключила Леони. – У этого подонка нет сердца, он совершенно бесчувственный.

– В этом ты ошибаешься, – мягко ответила Лаура, – сердце у него есть. Только, как правило, он держит его за семью замками.

Леони фыркнула.

– Ну что касается меня, так мне ключей от этих замков не видать как своих ушей. Если бы не Майкл, я отсюда уехала бы прямо сегодня. Хотя и потеряла бы квартиру в Лондоне. Я даже отдаленно представить не могу, какую судьбу он готовит этому несчастному мальчугану.

– Я тоже не знаю. Но Майкл во многом похож на Кризи. До этого несчастного случая мне казалось, что и ты особых чувств к Майклу не питаешь. Сейчас, конечно, я вижу, что была не права, иначе ты сюда не пришла бы. Ты лучше спроси себя сама, какие чувства ты к нему теперь испытываешь на самом деле.

Слова Лауры привели Леони в некоторое замешательство. Она взглянула вдаль, туда, где в море лежал островок Комино.

– Материнские, наверное, – пробормотала она. – Я сама не могу в это поверить, но думаю я о нем как о собственном сыне.

Лаура улыбнулась и налила еще кофе.

– Так оно и должно быть, – сказала она. – Ты просидела у постели мальчика две ночи напролет, боялась, что он не выживет. Ты ведь, наверное, заплакала, когда узнала, что он будет жить?

– Да.

– А когда он пришел в сознание, ты сидела около кровати часами и держала его руку в своей.

– Так оно и было.

– Это же совершенно естественно. Ты воспринимаешь его как собственного ребенка, а Кризи относится к нему как ко взрослому мужчине. Вот почему ты так ненавидишь его сейчас.

– Что же мне теперь делать? – печально спросила Леони.

– Контракт ты должна выполнить в любом случае, – оживленно и по-деловому ответила на ее вопрос Лаура. – В отношения между Кризи и Майклом тебе действительно лучше не соваться. Я дважды видела, как он сам себя, можно сказать, с того света вытягивал. В этом самом доме. Я старалась готовить ему самую полезную еду, а он себя буквально по кусочкам собирал. Кризи прекрасно знает, что тело человеческое может вынести, а что – нет.

– Теперь наша совместная жизнь станет сущим адом, – сказала Леони.

Лаура покачала головой.

– Лишь в том случае, если ты ее сделаешь такой. Я хорошо знаю Кризи. Он и виду не подаст, что между вами что-то произошло. Жизнь будет продолжаться точно так же, как и раньше, но только, если ты сама этого захочешь.

– Если бы я хоть что-нибудь знала об этом человеке, – со злостью сказала Леони, – мне, наверное, стало бы легче, но он сам о себе ничего не рассказывает и другим не позволяет. Как какой-то робот бесчувственный.