Сборник рассказов - Анатолий Днепров

Куклинг тоже встал и, подойдя ко мне, уже серьёзным голосом сказал:

— Проверить теорию Дарвина.

— Да, но ведь это биологическая теория, теория естественного отбора, эволюции и так далее… — бормотал я.

— Вот именно. Кстати, смотрите, наш герой пошёл пить воду!

Я был поражён. Игрушка подползла к берегу и, опустив хоботок, очевидно, втягивала в себя воду. Закончив пить, она снова выползла на солнце и неподвижно застыла.

Я смотрел на эту маленькую машину и почувствовал к ней странное отвращение, смешанное со страхом. На мгновение мне показалось, что неуклюжий игрушечный краб чем-то напоминает самого Куклинга.

— Это вы его придумали? — спросил я инженера после некоторого молчания.

— Угу, — промычал он и растянулся на песке. Я тоже лёг и молча уставился на странный прибор. Теперь он казался совершенно безжизненным. Я подполз к нему ближе и стал рассматривать. Спина краба представляла собой поверхность полуцилиндра, с плоскими днищами спереди и сзади. В них-то и находились по два отверстия, напоминавшие глаза. Это впечатление усиливалось тем, что за отверстиями в глубине корпуса блестели кристаллы. Под корпусом краба виднелась плоская платформа-брюшко. Немного выше уровня платформы изнутри выходили три пары больших и две пары малых членистых клешнёй. Нутро краба разглядеть не удавалось. Глядя на эту игрушку, я старался понять, почему адмиралтейство придавало ей такое большое значение, что снарядило специальный корабль для поездки на остров.

Куклинг и я продолжали лежать на песке, каждый занятый своими мыслями, пока солнце не спустилось над горизонтом настолько низко, что тень от росших вдали кустарников коснулась металлического краба. Как только это произошло, он легонько двинулся и снова выполз на солнце. Но тень настигла его и там. И тогда наш краб пополз вдоль берега, опускаясь все ниже и ниже к воде, все ещё освещённый солнцем. Казалось, ему во что бы то ни стало нужно было оставаться освещённым солнечными лучами.

Мы встали и пошли за медленно двигающейся машиной. Так мы постепенно обходили остров, пока, наконец, не оказались на его западной стороне.

Здесь почти у самого берега была навалена груда металлических брусков. Когда краб оказался от неё на расстоянии около десяти шагов, он вдруг, как бы забыв о солнце, стремительно помчался к ней и застыл возле одного из медных брусков. Его клешни быстро двигались.

Куклинг тронул меня за руку и сказал:

— Сейчас идёмте к палатке. Интересное будет завтра утром.

В палатке мы молча поужинали и завернулись в лёгкие фланелевые одеяла. Мне показалось, что Куклинг был доволен тем, что я не задавал ему никаких вопросов. Перед тем как уснуть, я услышал, как он ворочался с боку на бок и иногда хихикал. Значит, он знал что-то такое, чего никто не знал. Почему-то я начинал его ненавидеть.

Рано утром следующего дня я пошёл купаться. Вода была тёплая, и я долго плавал в море, любуясь, как на востоке, над едва искажённой широкими волнами гладью воды, разгоралась пурпурная заря. Когда я вернулся к нашему пристанищу и вошёл в палатку, военного инженера там уже не было.

«Пошёл любоваться своим механическим уродом», — подумал я, раскрывая банку с ананасами.

Не успел я проглотить и трех ломтиков, как вдруг раздался вначале далёкий, а потом все более и более явственный голос инженера:

— Лейтенант, скорее бегите сюда! Скорее! Началось! Скорее бегите сюда!

Я вышел из палатки и увидел Куклинга, который стоял среди кустов на возвышенности и махал мне рукой.

— Пошли! — сказал он мне, пыхтя, как паровоз.-Пошли скорее.

— Куда, инженер?

— Туда, где мы вчера оставили нашего красавца.

Солнце было уже высоко, когда мы увидели гору металлических брусков. Они ярко блестели, и вначале я ничего не мог разглядеть.

Только тогда, когда до груды металла осталось не более двух шагов, я вначале заметил две тонкие струйки голубоватого дыма, поднимавшиеся вверх, а после… А после я остановился как парализованный. Я протёр глаза, но видение не исчезло. Там стояли два краба, точь-в-точь такие, как тот, которого вчера мы извлекли из ящика.

— Неужели один из них был завален металлическим ломом? — воскликнул я.

Куклинг несколько раз присел на корточки и захихикал, потирая руки.

— Да перестаньте же вы корчить из себя идиота! — крикнул я. — Откуда взялся второй краб?

— Родился! Родился в эту ночь!

Я закусил губы и, ни слова не говоря, подошёл к крабам, над спинами которых в воздух поднимались тоненькие струйки дыма. В первый момент мне показалось, что у меня галлюцинация: оба краба усердно работали!

Да, именно работали, быстро перебирая своими тонкими передними щупальцами. Передние щупальца прикасались к металлическим брускам и, создавая на их поверхности электрическую дугу, как при электросварке, отваривали кусочки металла. Крабы быстро заталкивали металл в свои широкие рты. Внутри механических тварей что-то жужжало. Иногда их пасти с шипением выбрасывали сноп искр, затем вторая пара щупалец извлекала наружу готовые детали.

Эти детали в определённом порядке собирались на плоской платформочке, постепенно выдвигающейся из-под краба.

На платформе одного из крабов уже была собрана почти готовая копия третьего краба, в то время как у второго краба контуры механизма только-только появились. Я был поражён увиденным.

— Да ведь эти твари делают себе подобных! — воскликнул я.

— Совершенно верно. Единственное назначение этой машины — изготавливать машины, себе подобные, — сказал Куклинг.

— Да разве это возможно? —спросил я, ничего не соображая.

— А почему нет? Ведь любой станок, например токарный, изготавливает детали для такого же токарного станка, как и он сам. А вот мне и пришла в голову мысль: сделать машину-автомат, которая будет от начала до конца изготавливать самое себя. Модель этой машины — мой краб.

Я задумался, стараясь осмыслить то, что сказал инженер. В это время пасть первого краба раскрылась, и из неё поползла широкая лента металла. Она покрыла весь собранный механизм на платформочке, создав таким образом спину третьего автомата. Когда спина была установлена, быстрые передние лапки приварили спереди и сзади металлические стенки с отверстиями, и новый краб был готов. Как и у его братьев, на спине, в углублении, поблёскивало металлическое зеркало с красным кристаллом в центре.

Краб-изготовитель подобрал под брюхо платформочку, и его «ребёнок» стал своими лапами на песок. Я заметил, как зеркало на его спине стало медленно поворачиваться в поисках солнца. Постояв немного, краб побрёл к берегу и напился воды. Затем он выполз на солнце и стал греться.