Контракт на невинность (СИ) - Шварц Анна

— Твоя справка о девственности была поддельная. Я был более грубым, чем следовало бы. Можем это исправить.

— О, — хмыкаю я, — Всего лишь более грубым. Спасибо, что вообще не отымел, как последнюю шлюху.

— Именно это я и хотел сначала сделать. Пока ты не начала кричать.

Гребаный садист. Хорошо, что я не привыкла терпеть боль. Иначе мои воспоминания были бы еще хуже. Я передергиваюсь, снова вспомнив ту режущую боль между ног, как саднило потом внутри еще пару дней.

— Я хочу знать о тебе все, — перевожу я неприятную тему. После чего ерзаю, всколыхнув волну из воды и пены, устраиваюсь поудобнее, но замираю, когда спиной ощущаю, как напрягается Камиль. Точнее, его часть. Ладонь соскальзывает с моей шеи и ложится на нижнюю часть живота.

Дьявол, нет, не лучше вообще не двигаться. Иначе он сегодня меня точно натянет. Так может удастся его заболтать.

— Обойдешься, — обламывает меня убийца, и я раздраженно вздыхаю.

— Ты второй раз уходишь от этой темы. Почему? Там есть что-то совершенно мерзкое? Получается, все, что говорил о тебе Мирослав — это правда?

— Мерзкое? Это слабо сказано. Практически все, что ты обо мне от него или кого-нибудь другого узнаешь — правда. Живи без иллюзий, цыпа.

— Без иллюзий — это понимать, что рядом со мной — монстр? — шепотом интересуюсь я, вспоминая каждое прочитанное слово в небольшом досье на него, — у которого даже не по локоть руки в крови, а намного хуже? Ты думаешь, что я смогу играть в таком случае твою жену?

— А о чем ты думала, когда себя продавала мне? — в голосе Камиля появляются издевательские нотки. Холодные. Темные. Острые, как нож, безжалостно полосующий с каждым словом мою душу, — Каким ты меня представляла, когда я сказал, что буду трахать тебя за полмиллиона? Когда я сказал Городецкому, что пристрелю его за долги? Когда пришла ко мне под дулом пистолета Хазара? Ты типа думала, что это такая шутка или игра, или что? Что потом я сниму маску ублюдка и стану самым классным человеком в мире?

— Нет, но…

— Похоже, что да, — слышу я ядовитую усмешку, — поэтому ты пытаешься докопаться до моего прошлого.

Мне хочется встать и уйти. Рука Камиля покоится у меня на животе и когда я пытаюсь сесть — он насильно возвращает меня обратно.

— Отпусти, — рычу я. Мне удается выскользнуть, потому что мы оба мокрые и в пене, и несмотря на силу Камиля, я сбегаю на другой край ванны, подняв за собой волну. Забиваюсь в гору пены и мрачно смотрю на убийцу напротив. Ванна не такая уж и огромная, чтобы далеко сбежать — но все равно, его член хотя бы перестанет упираться мне в спину, — я правда не знала о тебе подробностей. Думала, что ты был наемным убийцей… ну и пристрелил пару депутатов.

— Пара депутатов тебя не смутила, да? — он криво усмехается, а я пожимаю плечом, — по твоему мнению, это какой-то особый вид людей. Окей, цыпа. Я теперь чуть больше знаю о твоей морали.

— И я о твоей. После того, что мне рассказали, я не хочу, чтобы ты меня трогал. Я пыталась найти в тебе хорошее, но теперь тебя побаиваюсь.

— Тебя никто и не спросит, прежде чем трогать. Я просто тебя изнасилую.

Я закрываю рот.

— Ты шутишь, — выдыхаю я спустя несколько секунд. Пытаюсь найти иронию в его глазах — но там только непроглядная темнота, за которой сложно что-то разглядеть. Он может это сделать? Ну да, он может. У него хватит сил. Неужели он станет это делать?

— Не шучу, — коротко отвечает Камиль, не сводя с меня взгляда, — Ты трахаешь мне мозги. Я выебу в ответ тебя.

Он находит под водой мою лодыжку. Смыкает на ней пальцы и дергает на себя. Я ойкаю от неожиданности, но вместо того, чтобы проехать к нему на попе, почему-то мое тело теряет равновесие. Я ухожу под воду, даже не успев набрать в легкие воздух, а из мира исчезают все звуки. Только порезанную руку успеваю чудом сберечь.

— Псих, — хриплю я, когда Камиль достает меня из-под воды, посадив на себя. Я откашливаюсь, вытираю рукой нос, который болит из-за того, что я нахлебалась пены. Камиль сжимает мою задницу пальцами так, удерживая на месте, словно я способна сейчас вырваться и снова сбежать, — пусти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я собираюсь перейти к твоему изнасилованию. Мне не хватает в коллекцию грехов еще одной статьи, — он произносит это, дергая мои бедра ближе, и я в шоке сажусь на его восставший, твердый, как кол, член. Чертовски толстый.

О, боже. Это так… пошло и грязно. Я, конечно, уже не впервые его ощущаю возле самых неожиданных мест, но вот так…

Я упираюсь в твердую грудь руками. Кладу ладонь прямо на одну из татуировок и пытаюсь отстраниться. Приподнимаю бедра, но тут же меня возвращают обратно. Блин.

— Правильно. Попрыгай на мне, — издевательски смеется Камиль. Ничего в выражении его лица не выдает возбуждение или предвкушение. Несмотря на просто стальной орган, на котором я умудрилась попрыгать. Такое чувство, будто он просто развлекается, — не доводи меня до преступления, цыпа, и сама насадись на член.

— Ты гребаный извращенец, ты знаешь об этом?! — кричу я. Еще одна попытка, и снова я опускаюсь на него с размаху, и вода выплескивается через край. Дьявол! А! — Камиль! Пусти! Я уже не хочу купаться! Ну пожалуйста!

Его лицо прорезает ухмылка. Он резко отпускает меня, и я хватаюсь за края ванной, едва не упав обратно в воду.

— Какая же ты еще мелкая, цыпа, — внезапно произносит он, и в голосе появляются странные нотки. Словно он смягчается. Насколько это вообще возможно для убийцы, — ты реально думаешь, что я тебя изнасилую?

— А это не так? — настороженно произношу я, сползая с его… члена. Камиль, тем временем, наблюдает за мной чисто мужским взглядом — темным, глубоким и оценивающим. Так смотрят на красивых, будоражащих фантазию женщин. Странно, что я удостоилась именно такого взгляда.

— Не так, — медленно произносит Камиль, — я к тебе за эти дни даже не притронулся. Можешь делать из меня монстра, но есть вещи, которые я себе никогда не позволю. Хотя бы по отношению к тебе.

Я моргаю.

За что ко мне такое особое отношение? Такого не бывает.

— Сложно поверить. Та семья, которую ты убил… девчонкам было примерно столько же, как мне. У тебя ничего тогда не дрогнуло? — я рискую, рассуждая об этом так откровенно, но черт, это действительно меня очень волнует, — Ответишь, наконец, на вопрос? С чего бы ко мне ты должен относиться иначе, чем к ним?

Пусть Камиль даже посмеялся над моей моралью, но я примерно представляю, как люди в нашем городе получают власть в свои руки. Мой отец работал в полиции, поэтому я это знаю. Для обычных людей киллера не нанимают — слишком дорого и рискованно. Поэтому обычно их жертвами становятся люди, за душой у которых едва ли не больше грехов, чем у убийцы.

Но когда вся эта грязь цепляет невинных людей, вроде тех девчонок…

Взгляд Камиля медленно соскальзывает с моего лица вниз, на грудь и я прикрываю ее руками. Поэтому ему приходится поднять глаза обратно на мое лицо.

— Почему-то, бля, всех волнует именно этот случай, — усмехается внезапно он, — как раз тогда я убил только одного человека.

— Кого? — тихо выдыхаю я.

— Мужика. Он упарывался наркотиками. До паранойи. Это именно он убил свою семью. Жену и детей, — резко произносит Камиль, — я пришел, когда еще даже тела не остыли. Мне нужно было просто его прикончить, но я впервые сделал это особо жестоко. Он был племянником одного крутого человека, поэтому посадить меня надолго уже было делом принципа, после того, что я с ним сотворил.

Я прикрываю на секунду глаза.

— Тебе не было потом… не по себе от… — заминаюсь, подбирая слова, но почему-то Камиль меня понимает и без них.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нет, он не снится мне в кошмарах. У меня есть другие вещи, которые могли бы мне сниться до конца жизни в плохих снах, но даже это спустя много лет как-то стало меня меньше задевать. Больше этот мелкий уебок ничего обо мне не рассказывал? Он утаил, почему я вообще взял в руки оружие?

— Утаил, — растерянно отвечаю я и получаю усмешку.