Откуда соколы взлетают - Николай Галкин

Педро любил эти места. Отсюда он сделал свой первый в жизни шаг. А второй его шаг был далеко от мадридской площади, в небе Валенсии, и не будь рядом «русо камарадо», не ходить бы Педро по родной земле.

В нашей печати сообщалось, что в течение июня 1938 года республиканская авиация сбила 42 фашистских самолета, а потеряла 18. Эти цифры потерь и побед складывались из героизма и крови и наших советских людей.

13 июля командир эскадрильи Илья Григорьевич Шугуров поднял свою группу, чтобы прикрыть расположение республиканских подразделений у стыка важных дорог. Фашистские бомбардировщики под прикрытием «фиатов» несколько раз безнаказанно бомбили испанские позиции. А на этот раз «чатос» и «мошки» пришли на выручку наземным частям.

Погода была, как говорят, «видимостью в миллион километров». Над Сагунто республиканцы сразу опознали мятежников. Завязался тяжелый бой.

Самолеты Грицевца и Неделина атаковали «фиатов», а Шугуров с остальными «мошками» бросились навстречу «савойям». Звено Сергея вышло несколько левее группы «фиатов» и норовило зайти им в хвост. Противник, развернувшись, пошел в лобовую атаку, но, как обычно, в последнюю минуту фашисты отвернули. 12 огненных трасс с наших И-16 скрестились с огненным свинцом «фиатов». Один из них вышел из боя, но его место сразу же заняло целое звено. Силы были неравные. Группа Грицевца сумела на время сковать вражеские звенья и дать возможность командиру эскадрильи отогнать фашистские бомбардировщики от цели, а два из них подбить. Успешно дралось и звено Петра Неделина. Николай Герасимов сдержал слово: сбил «фиата», обещанного Рикардо. Когда тот штопорил к земле, Герасимов помахал ему рукой: передай привет Муссолини!

Второй сбитый фашистский самолет был на счету Грицевца.

С молниеносной быстротой мелькали в воздухе крылья «мошек». Вражеская группа рассыпалась. Внизу догорали «фиаты» и «савойи». Видны были купола нескольких парашютов противника, спускавшихся на позиции испанцев.

Фашистские пираты пытались вырваться из огненного кольца. Наши пилоты не давали им такой возможности.

В этом бою был подбит и самолет Шугурова. Он упал в горах. Погиб отважный командир. Плакали все, не скрывая слез.

Возможно, к нему и к таким, как он, относятся слова Ильи Эренбурга:

Под оливами могилу вырыв,Положили на могилу камень.На какой земле товарищ вырос?Под какими жил он облаками?И бойцы ссутулились тоскливо,Отвернувшись, сглатывали слезы.Может быть, ему милей оливыПростодушная печаль березы…

Тут же от имени оставшихся в живых Василий Старков дал клятву отомстить за смерть командира.

Следующим вечером, когда машины были в руках техников, Сергей писал домой:

«Здравствуйте дорогие Галочка и Лорочка! Сегодня у нас был тяжелый день. Когда-нибудь я расскажу о нем…»

В этот день мятежники при поддержке фашистов перешли в решительное наступление. Имея многократное превосходство в живой силе и технике, они планировали в ближайшее время захватить Сагунто и открыть дорогу на Валенсию.

Франко в сговоре с Гитлером направил всю имеющуюся авиацию на войска республиканцев, а Муссолини бросил корпус «добровольческих» войск, в составе которого были дивизии «Литторио», «23 марта», «Черные перья», «Черное пламя», «Так хочет господь», «Стрелы». Всего свыше 50 тысяч человек.

Фашистские мятежники получили большую помощь также от Португалии. По приказу Салазара был создан легион в 20 тысяч человек. Чрезвычайно большую роль сыграли марокканские таборы — роты, навербованные франкистами в самых отсталых районах испанского Марокко и насчитывающие около 100 тысяч солдат.

Кроме того, здесь были разные авантюристы из других стран: французские кагуляры, венгерские фашисты, бельгийские рексисты. Мятежников активно поддерживал папа римский, призывая католиков «восстать против большевизма в Испании». Англия и США также оказывали помощь франкистам. Например, американские компании поставили им 12 тысяч грузовиков, 18 тысяч тонн бензина.

Против этой силы встали грудью защитники республики. На всю Испанию рядом с призывом: «Но пасаран!» звучали пламенные слова Пасионарии: «Лучше быть вдовой героя, чем женой труса!»

На помощь республиканцам прибыли добровольцы из многих стран, которые, не взирая на различные запреты и угрозы своих правительств, материальные трудности, часто без документов, пробирались в Испанию, чтобы с оружием в руках сражаться с фашизмом. Их называли «волонтеры свободы». Более 35 тысяч интернационалистов боролись за свободу Испании. В том числе более двух тысяч советских добровольцев.

Испанцы не могли самостоятельно противостоять фашизму.

Находились люди, опьяненные самыми незначительными успехами и не сознававшие реальной опасности. Воспринимали войну, как эффектное представление со стрельбой, со случайными жертвами и потерями, как победоносные атаки. Малейший успех вызывал бурю восторга. Возникали стихийные митинги с пением «Интернационала» или гимна «Риего».

Стремясь ослабить напор мятежников в Леванте, наши советники предложили республиканскому командованию подготовить наступление на позиции, занятые фашистами в Эстремадуре.

Удалось прорвать фронт, за несколько дней глубоко продвинуться между мадридской и южной группами противника. Фашисты вынуждены были снять часть своих войск с Левантского фронта, чтобы восстановить положение.

18 июля еще до рассвета наши ребята начали готовиться к вылету. Предполагалось, что в день второй годовщины войны неприятель постарается действовать активно.

Накануне побывали в гостях у советских летчиков испанцы. Один из них, Фернандо, долго расспрашивал об особенностях «чатос». Он только научился летать, и предстоял первый бой. Вся его семья погибла в Гернике, и теперь он рвался отомстить фашистам за своих близких.

Предположения республиканцев подтвердились. Едва лучи солнца проглянули из-за гор, как одна за другой стали поступать команды начальнику аэродрома, но ракеты, извещавшей команду на взлет, не было. Утренняя свежесть располагала к раздумьям, возвращала мысли в далекое прошлое. Глядя на зубчатые вершины гор, Грицевец сравнивал их с родным Уралом. Сейчас там лучшая пора года, все в цвету, а здесь только выжженные бурые вершины да серо-зеленые рощицы. Нет того величия, суровости, как в родных местах.

Несколько дней назад Сергей Иванович с товарищами был в Валенсии. Цветы здесь покупали нарасхват. Некоторые из наших ребят, пожимая плечами, спрашивали: