Часы королевского астролога - Наталья Солнцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Теперь меня каждую ночь будут преследовать ужасы?!
Матвей погладил ее по голове, как маленькую девочку.
– Думаю, это пройдет.
– Половина сна – настоящая, а половина… Бр-рр-р! Жутко вспомнить.
Астра встала и завернулась в махровый халат, старательно избегая думать о страшном подвале. Она могла бы если не остаться там навсегда, то как минимум провести кошмарную ночь.
На кухне пахло жареной яичницей. Астра опрометчиво потянула носом, и тут же к горлу подкатила тошнота.
– Открой окно…
– Всыпать бы тебе хорошенько! – бубнил Матвей. – Холодильник пустой. Кроме яиц и ветчины в банке, ничего не нашел. Чем ты питаешься?
– Мне некогда готовить.
Она заставила себя немного поесть, борясь со спазмами в желудке. Надо было принимать какое-то решение, звонить Борисову, сообщить ему о трупе. Он придумает, как правильно поступить.
– Левашовых хоронили в закрытых гробах. Может, они живы?
Глава 20
Жена Таврина поставила на стол тарелку горячих котлет и спагетти.
– Тебе с кетчупом?
Завтра утром им должны были привезти новый кухонный гарнитур. Только что позвонили, предупредили. Надя разливала чай. Таврин молча, без аппетита жевал.
– Ты останешься? – спросила она. – Поможешь расставить мебель?
Он отложил вилку и посмотрел на нее с недоумением.
– Я же сказал, не могу!
– Опять работа? – взорвалась жена. – Твоя чертова работа! Когда, наконец, ты перестанешь пропадать сутками? Я забыла, как это – спать с собственным мужем! Не говоря уже о прочих делах. Кран протекает… старые шкафчики надо снять со стен, разобрать мойку. Грузчики не станут все это делать. Они притащат ящики, и поминай как звали. Потому что мы ничего не подготовили.
– Хватит! Скоро я вовсе перестану ходить на работу, которую ты так ненавидишь. Мой босс приказал долго жить. Сегодня… практически у меня на глазах!
Надя ахнула и прижала ладошку ко рту.
– Феоктистов?
– Он самый. Я отвез тело в морг, два часа проторчал в милиции… отвечая на глупейшие вопросы. Там мне изрядно потрепали нервы, теперь за это взялась ты. На какие шиши ты собираешься покупать себе шубку, если я перестану «пропадать сутками»? На учительскую зарплату?
– Как он… как это произошло? Где? Прямо в офисе?
– На кладбище. Судьба сыграла с ним мрачную шутку.
– На кладбище?..
«У него там было свидание… с молодой красивой женщиной. Роковое свидание!» – чуть не вырвалось у Таврина. Он растянул губы в улыбке, похожей на гримасу.
– Его убили. А меня будут таскать на допросы и винить в его смерти. «Вы могли предотвратить! – передразнил он воображаемого собеседника. – Вы не должны были оставлять его одного!» Как же не оставлять, когда он сам приказал близко не подходить… Попробуй ослушайся!
– Так он… убит?
– Убит! Ножом в сердце… вернее, стилетом. Красивая штука. Приметная.
Котлеты остыли, кетчуп на макаронах казался пятном крови. У Нади тоже пропал аппетит, она отодвинула от себя тарелку.
– Господи… как же это? Кто его… а?
– Преступники, надо полагать… Злодеи. Охотники за чужими кошельками.
«Дамочка, по которой он с ума сходил, – подумал Таврин. – Влюбился до смерти! Вот уж дословная правда».
Надя уставилась на него, кусая губу:
– У тебя… будут неприятности?
– Ха! Слабо сказано. Феоктистов стал жертвой собственной неосторожности, а мне теперь отмывайся, оправдывайся. Кому нужен начальник охраны, который не уберег клиента?
Таврин умолчал о том, что он же сам и устроил банкиру свидание на кладбище. Поднажмут менты на Надьку, и продаст она законного супруга! Бабам доверять нельзя. Поди потом доказывай, был сговор или не было. Конспирация, над которой он посмеивался, пришлась как нельзя кстати. Закладывать Магду Глебову он не спешил. Никто ведь не знает, с кем собирался встретиться покойный Игорь Владимирович и, вообще, зачем он приехал на кладбище. Возможно, могилку какую-нибудь проведать. Следствие не докопается, и отлично. Можно будет раскрутить Магду на кругленькую сумму. Докопаются – он найдет способ выпутаться. В конце концов, Феоктистов, как каждый человек, имеет право на личную жизнь и на тайну своих отношений с дамами. Он не обязан докладывать начальнику охраны, куда и зачем идет.
Оперативнику Таврин сказал почти правду – босс приказал ему оставаться в машине. Он ждал, потом забеспокоился и пошел взглянуть, все ли в порядке. А господин Феоктистов уже…
Ему поверили. Свидетелей происшествия, к счастью, не нашлось.
Криминалисты склонялись к версии ограбления. Дескать, злоумышленники часто промышляют в дальних закоулках кладбища: увидели прилично одетого человека, накинулись и убили, только обчистить не успели – начальник охраны их спугнул. Стройная крепкая версия. Орудие убийства, правда, малость в нее не вписывается. Но преступный мир меняется, ворует кто угодно – отпрыски богатых родителей, дабы пощекотать себе нервы; наркоманы, чтобы купить дозу; азартные игроки, чтобы расплатиться с долгами; проститутки. Так что все возможно. Одни граждане лишают себе подобных жизни кухонными ножами, другие – изящными кинжалами. У кого какие вкусы.
Со следами ментам не повезло – на гравии, которым была усыпана аллея, их не разглядишь, а окурков или квитанций убийца, как назло, не обронил.
У следователя отлегло от сердца, когда Таврин сообщил, что родственников у Феоктистова нет: какая-то седьмая вода на киселе в забитой провинции и бывшие жены. Значит, морочить голову следственным органам, требовать разных экспертиз, будоражить прессу и писать жалобы начальству никто не станет. Это главное.
Тело отправили на вскрытие, а начальника службы безопасности отпустили.
– Тщательнее надо было приглядывать за работодателем, – саркастически ухмыльнулся оперативник. – Если всплывут дополнительные обстоятельства дела, мы вас вызовем.
– Угу.
Стилет с витой рукояткой остался у криминалистов, но Таврин предусмотрительно заснял его камерой мобильного телефона – торчащим в груди господина Феоктистова. Пригодится. «Теперь Магда у меня в руках, – с удовольствием констатировал он. – Ей не отвертеться».
Разумеется, жене он ничего этого говорить не стал.
Надя охала, ахала, даже всплакнула, хотя в глаза не видела Феоктистова и знала его только со слов мужа.
– Ты чего ревешь? – изумленно спросил он.
– Как «чего»? Жалко же человека…
Подмосковная усадьба Братцево, XVIII—XIX век
Многочисленная родня графини не слишком строго осудила «красавицу Катеньку». Сама государыня не устояла перед чарами Ивана Римского-Корсакова. Чудо как хорош молодой генерал: высок ростом, статен, а лицо – хоть картину пиши. Манеры преизящные, на скрипке играть обучен и певец отменный. Ни дать ни взять – бог любви!
В салонах Петербурга и московских великосветских гостиных вовсю судачили о романе, вспыхнувшем между женой графа Строганова и отставным фаворитом.
– Глаза у него – черные, цыганские, жгучие… – шептались дамы. – Говорят, темпераменту необыкновенного. От одного поцелуя можно прийти в изнеможение…
Приятельницы графини завистливо вздыхали, обсуждая скандальную пару.
– Катерина Петровна много старше любовника…
– Подумать только, десять лет разницы!
– А граф-то без бою отступился, отдал жену…
– Еще и подмосковное имение Нарышкиных для нее приобрел!
– Чтобы они уехали поскорее с глаз долой…
– Я бы хоть сейчас все бросила и укатила на край света с этаким кавалером…
Влюбленные без колебаний оставили высший свет и уединились в Братцеве. Барский дом стал для них тихим уголком, где они прожили в безмятежном счастии долгие годы. Не расставаясь ни на день!
Дети их, рожденные в незаконном браке, по обычаю того времени не могли унаследовать дворянских прав, они получили другое отчество и фамилию Ладомирские. Все же император Павел I пожаловал им дворянское достоинство, и судьба их устроилась как нельзя лучше: сын – Василий Ладомирский – сделал карьеру, дослужившись до высокого чина, одна дочь была выдана замуж за князя Голицына, другая – за камергера Нарышкина.
Усадьба Братцево перешла от отца по дарственной Василию Ладомирскому, который женился на княжне Софье Гагариной, и в доме закипела новая жизнь.
– Маменька была хлебосольной хозяйкой, – говаривал Василий. – Даже когда у нее отнялись ноги, принимала гостей и развлекала их, как могла. Она превосходно умела вести беседу, а папенька ни на шаг от нее не отходил.
Ладомирские поддерживали традицию родителей: по праздникам к ним съезжались соседи и знакомые. Подрастали дочери, которых пора было выводить в свет.
Однажды летом Софья Федоровна затеяла бал-маскарад с фейерверком, катанием на лодках и ужином на воздухе для молодежи. В парадном зале вымыли окна, натерли паркет до зеркального блеска. Приглашенные музыканты настраивали свои инструменты. Люстры в доме пылали сотнями свечей. Для гостей почтенного возраста в карточной комнате приготовили ломберные столики.
