Новые кошки в доме - Дорин Тови

Я посмеялась над злоключениями дяди Уолта, и мистер Уодроу, ободренный, начал новую историю.

— Котелки эти для чего только не годились! — сказал он. — Был еще один такой молодчага, старый Джордж Торн. И тоже работник на ферме в Типтри. Ну, так должен был он как-то во дворе работать, а фермер и заметь, что он вдруг через забор перелез, ну и подкрался посмотреть, зачем бы это. Глядит, а Джордж котелок на землю положил, а сам стоит на коленях перед гнездом цесарки — заметил, значит, — и вытаскивает из него яйца. «Одно для хозяина, — говорит и в гнезде его оставил. — Одно мне, — и кладет в котелок. — Одно для хозяина»… и так, пока там последнее не осталось. Глядит Джордж на него и прикидывает, кому же его определить, а тут фермер перегнулся через забор, да и забрал его. «Думается, хозяину оно в самый раз придется», — говорит.

Я снова одобрительно засмеялась, и мистер Уодроу, войдя во вкус, осведомился, помню ли я супругу прежнего священника — «ну, ту, у которой мопс был китайский». Я ответила утвердительно. Когда мы с Чарльзом переехали в Долину, ее муж еще был приходским священником.

— Приставучая была, — высказал свое мнение мистер Уодроу. — Всегда не с одним, так с другим к человеку привяжется.

Просто она хотела сказать что-нибудь приятное, возразила я. Мне всегда старушка нравилась. Она была очень ко мне добра.

— Это уж как сказать, — продолжал он. — Ну, так двое ребят расчистили огород за брошенным коттеджем и посадили всякие там овощи — вроде как добавку к своим, значит, огородам. И вот один выкапывает там картошку, а супружница священника идет мимо со своей собачонкой, глядит через забор и говорит: «Вы с Господом тут хорошо потрудились, Альберт». А Альберт отвечает: «Ну уж не знаю. Участок-то у Господа вон сколько времени был, а в одиночку он ни единого сорняка не выдернул».

Злокозненно ухмыльнувшись, мистер Уодроу приложил руку к полям мятой фетровой шляпы, окликнул своего пса и побрел дальше, но не в сторону коттеджа Ризонов, как было у него в обычае, а вверх по склону следом за миссис Бинни. Интересно!

Но только в ту осень мне некогда было следить за деревенскими делами. Коттедж требовал подновления изнутри, а так как меня предостерегли, чтобы никаких таких работ я Биллу, санитару «скорой помощи», не поручала, то мне и пришлось все делать самой.

Начала я с гостиной. Поскольку на первом этаже это была единственная комната, я не могла вытащить из нее все вещи и посвятить работе несколько дней. Мне пришлось заниматься по очереди каждой стеной: снимать картины и книги с полок, передвигать мебель, так чтобы можно было проходить за нее, а в конце дня, когда краска высыхала, водворять все на свои места. А снаружи моросил дождь и сильно похолодало — не та погода, чтобы отправить Шани и Сафру в их вольеру, так что я разводила в камине жаркий огонь, чтобы стены сохли, пока я работаю, а перед огнем ставила уютоложе, чтобы кошки располагались в нем.

Куда там! Мебель я накрыла простынями, как и штабеля книг, и кошки предпочитали большую часть времени проводить под простынями. Прыгая, высовывая лапы в просветы, приглашая меня поиграть с ними в полной уверенности, что все это я затеяла исключительно для их развлечения. Стоило мне набросить простыню на кресло, как под нее стремительно ныряли две кошки и затевали там возню. Шани опрокидывала кисти, Сафра вымазался в краске — к счастью, эмульсионной, которая смывалась водой. Масляные краски удаляются спиртом, а скипидар и растворители для кошек смертельны. И я часто задумывалась, что надо будет сделать, если кошка в них выпачкается. Ответ мне подсказала читательница, описывая проделки своего сиама. Краску надо смывать водкой или джином, указала она. Отличное средство. Она держит бутылку джина в шкафчике с красками специально для своего кота Тао, который постоянно мажется краской. Иногда ей кажется, что он проделывает это нарочно, чтобы его растерли любимым зельем, — а если гости иногда поднимают брови и принюхиваются… так это, сказала она, входит в цену, которую платишь за право жить с сиамской кошкой.

Саф никогда не пробовал джина, но виски и херес ему нравились — в этом он пошел в своего дядю Сесса. И с меня было достаточно того, когда он усаживался перед моими гостями, внушая им макнуть палец в рюмку и дать ему облизать. Но приобщить его к джину или водке, позволить ему установить связь между спиртным и краской на его шерсти — значило самой напрашиваться на неприятности. Он принялся бы тереться о любую свежеокрашенную дверь. А потому дождь там или не дождь, но в малярные дни они с Шани изгонялись в свой садовый домик с включенным обогревателем.

С гостиной было покончено, и, ободренная результатом, я решила купить новый ковер. Комната большая, и я знала, что обойдется это в гигантскую сумму, если начать с магазина. А потому поехала на ковровую фабрику под Солсбери, и у них на складе нашла именно то, что мне требовалось. Нежно-зеленый ковер из двух кусков, словно сделанный на заказ для моей гостиной в форме буквы Г, причем немножко везения — и я сумею сама его уложить. Доставка в Сомерсет стоила бы очень дорого, потому по моей просьбе одну часть уложили в багажник моей машины, а вторую — на заднее сиденье. Когда я приехала домой, соседи помогли мне уложить их в гараже на составленные лестницы. И когда на следующее утро позвонил Билл, санитар «скорой помощи», сказать, что приедет в субботу, чтобы начать убирать землю позади коттеджа — за годы маленькие оползни со склона заваливали заднюю дорожку, и в кухне появилась сырость, — я рассказала про ковер, добавив, что было бы хорошо, если бы он помог мне перетащить его в коттедж: одной мне с этим не справиться, даже его половины были чересчур тяжелыми.

Как будто я не знала заранее! Через десять минут Билл, сказавший, что, да, в субботу он поможет мне с ковром, вихрем спустился с холма в своей машине.

— Подумал, вам, наверное, не терпится, — объяснил он. — Вот и сможете сразу его расстелить.

— Так дождь же идет! — охнула я в ужасе. — Край будет волочиться по земле и запачкается. Я ведь из-за спины не могу поднять его повыше.

Следствие артрита, в результате, как безмятежно сообщил мне врач, моего пристрастия к верховой езде в прошлом. А еще советуют хорошенько разминаться на чистом воздухе…

Так понесет-то он, заверил меня Билл. Возьмет посередке, чтобы вся тяжесть на него легла, а мне надо будет только чуть поддерживать передний конец, и все.

Вряд ли надо объяснять, что произошло. Свернутые ковры оказались длиннее, чем он предполагал, и, взятые посередине, провисли. Я поддерживала их спереди, он нес их за середину, а задние концы волочились по слякоти размокшей дорожки, чего мы не заметили. Я предложила втащить их в гостиную через окно, чтобы не огибать с ними угла на пути к входной двери, и это обернулось еще одной ошибкой. Билл спустил их за подоконник, пошел в гостиную, втащил их внутрь, чтобы избавить меня от лишнего труда, и положил их друг на друга вдоль стены под окном, отряхнул ладони — и я испустила скорбный вопль.