Случайно - Али Смит

— Мне было двадцать три года, — сказала Ева, — я ехала в лондонском метро, а напротив сидел парень, ужасно симпатичный парень. Он читал какую-то книгу. Это меня и зацепило — книга была умная, а у него на груди была табличка работника «Карри».[48] И на этой самой табличке было написано его имя, Адам. Я подождала, пока он поднял голову и заметил мой взгляд, и тогда сказала: ты в жизни не поверишь, но меня зовут Ева. А он ответил: ты в жизни не поверишь, сколько девушек подходят ко мне и говорят, что их зовут Ева. Потом улыбнулся и как ни в чем не бывало уткнулся в свою книгу, словно я перестала сауществовать. Я впервые осмелилась на подобный поступок — то есть я не заговаривала первой с парнями, разве что здоровалась, и уж тем более не обращалась с такой тирадой к человеку, которого увидела впервые в жизни. Я встала, собираясь выйти из вагона, но сначала подошла к нему, наклонилась, — кстати, он читал книгу про одного польского режиссера, Адам всегда интересовался вещами, которые входили в моду и вызывали общий интерес только через несколько лет. Так вот, я наклонилась к нему и сказала: да, но до тебя не дошло — я настоящая Ева, та самая, и потом я вышла, это была не моя остановка, но мне позарез надо было выйти. Я поднялась по эскалатору, вышла на улицу и встала там на ветру, злясь на себя, дуреху, но в то же время испытывая восторг. Я повторяла себе: «он того не стоит» — ну понимаешь, он же работал в «Кэрри», и была права, потому что, как оказалось позже, он был лишен честолюбия, напрочь, можно сказать, что Адам обладал «античестолюбием». Но в результате я стояла в совершенно незнакомом месте, абсолютно не представляя, что это за район, теперь мне надо было покупать новый билет, потому что я вышла на улицу, и я повернулась, чтобы пойти к метро, — и тут вижу его, прямо за своей спиной, как в старых фильмах, еще и дождь капал, классический кадр, ха-ха, и тогда я говорю привет, и он говорит привет, и я спрашиваю, ты что, специально вышел за мной из вагона и поднялся по эскалатору наверх? А он говорит: да нет, вообще-то это моя станция, я живу за углом, и он показал куда-то. А потом спрашивает: ты правда Ева? И я сказала, да. Тогда он говорит, хочешь, выпьем где-нибудь кофе? И я сказала, да.

Закончив, Ева откинулась на сиденье.

— Здорово, правда? — воскликнула она. — Как это он сказал: ты правда Ева?

— Боже, какая нудотина, — сказала Амбер.

— Чт… Что? — спросила Ева.

— И это все? — сказала Амбер. — Это и есть момент истины, кульминация, встреча-двух-сердец, только между нами девочками, звон свадебных колоколов, и все пустились в пляс? Нет, подруга, Богом клянусь, тебе придется поведать мне байку повеселее, на х…, иначе я сейчас захраплю прямо за рулем.

— Ты что, заснешь? — засмеялась Ева.

— А дальше пойдет рассказ о том, как ты рожала своих деток, как это было ужасно или как легко, да насрать мне, вот же бля, — сказала Амбер.

— Что ж, с Магнусом, как ты знаешь, были трудные роды, но в результате мы оба полностью оправились. Если честно, это после Астрид я как-то совершенно расклеилась. Я до сих пор это ощущаю. Но малыши так чудно пахнут! Поверишь, я все бы отдала, только бы еще раз вдохнуть запах своего маленького, — сказала Ева.

Амбер швырнула недокуренную сигарету в окно — она была в ярости. Похоже, шутки кончились. А машина неслась все быстрее. Амбер словно всем весом давила на педаль газа. И с каждым словом выжимала из двигателя еще и еще.

— Иссус уписался на х…, все эти бесконечные сраные вечные кретинские сюси-муси, — уже кричала она.

— Прошу тебя, сбавь скорость. И хватит ругаться, — попросила Ева.

— Заехать бы тебе со всей дури под дых, — сказала Амбер. — Вот тогда тебе будует что вспомнить.

Она сняла руки с руля и шарахнула по нему раскрытыми ладонями. Машину повело и тряхнуло.

— Не надо! — крикнула Ева.

Машина затряслась, сильно накренившись вправо, когда Амбер на скорости еле вписалась в левый поворот.

Еве стало по-настоящему страшно.

Ева поехала в Лондон на встречу с издателем. После Норфолка Лондон показался ей нереально шумным и суетливым.

Аманда, глава издательства, пригласила ее пообедать в «Алистер Литтл» в Сохо — теперь они могли себе это позволить. По дороге Ева остановилась и дала нищему фунтовую монету. Аманда порылась в сумке, чтобы последовать ее примеру. Пока они шли от конторы к ресторану, Ева останавливалась и подавала каждому, кто просил милостыню, — просто чтобы посмотреть на реакцию Аманды.

— Держите, — сказала Ева, протягивая жалкому потрепанному мужчине купюру в пять фунтов.

Тот застыл в изумлении. Потом засиял. Он пожал Еве руку. Аманда немного подумала, потом заглянула в кошелек, в отделение для купюр, и достала десятку, новенькую, коричневую.

Ну ни хрена себе, подумала Ева.

Мужчина дернулся, будто в танце.

— Благодарю вас, дамы, — сказал он. — Удачного вам дня.

Ресторан был заполнен людьми, которые пришли посмотреть, кто еще обедает в этом ресторане.

У Аманды всегда был такой вид, как будто она составила и зазубрила список вещей, который надо обсудить с Евой и потом, по мере их «непринужденной» беседы, мысленно ставила галочку напротив каждого пункта. Шестьдесят семь с половиной тысяч, и продажи растут, сказала она, разделавшись с пунктами «семья» и «отпуск». Это потрясающе. Спрос на первые пять книг тоже совершенно фантастический. Ну и конечно я хочу задать вам вопрос, ответ на который жаждут услышать ваши поклонники. Как продвигается новое «Интервью»?

— Помаленьку, — сказала Ева.

— А по срокам, как вам апрель? — спросила Аманда, заглядывая в ежедневник.

— Апрель будет что надо, — ответила Ева.

— Отлично, — сказала Аманда.

— Я решила написать о человеке, который умирает, — сказала Ева.

— Да, замечательно, — сказала Аманда.

— Я имею в виду — умирает, всё, конец. Финита. Капут. Конец фильма. Занавес, — сказала Ева.

— Что ж, очень интересная идея, — сказала Аманда. — Хотя «Интервью», как правило, написаны в ином ключе, не так ли? Я хочу сказать, концепция «Интервью» жизнеутверждающая, каждое — своеобразный гимн жизни, не так ли?

— Меня сейчас занимает история о палестинском мальчике — о парнишке двенадцати лет, которого застрелили солдаты, — сказала Ева.

— Когда? — спросила Аманда. — То есть в каком году это было?

Она ничего не понимала.

— В прошлом месяце, — сказала Ева.

— В прошлом месяце? — спросила Аманда. — Что я могу сказать. Это будет значительный удар по спросу.

— Он бросал камни в израильский танк, — сказала Ева. — А что, если написать о человеке, который пока жив, но завтра утром умрет? Например, о каком-нибудь иракце?

— О ком? — просипела Аманда с еще более ошарашенным видом.

— Об и-рак-це. Ну, вы об этом слышали.

— Вы знаете, это имеет слишком прямое отношение к политике, что противоречит принципам нашего издательства, — сказала Аманда. — Честно говоря, я не понимаю, зачем менять исторический фокус, который вывел «Интервью» на пик популярности, иными словами — лично я, как и, безусловно, ваши читатели, убеждена, что именно по этой причине ваши так хорошо про… то есть так популярны, и аудитория уже привыкла к определенной концепции как раз из-за исторической основы…

— Я еще не решила, — перебила Ева. — Может, я вообще не стану писать.

— Если дело в авансе… — сказала Аманда.

— Мне стало казаться, что я написала уже достаточно, — сказала Ева.

— Но вы, вы же только что сказали, что апрель будет что надо! — поставив бокал вина на стол, произнесла Аманда Фарли-Браун, «Джупитер Пресс», с разнесчастным видом.

— Полагаю, это зависит от движения Гольфстрима и поведения соответствующих атмосферных фронтов, — сказала Ева.

— Что зависит? — почти прошептала Аманда.

— Будет ли апрель что надо.

Аманда покраснела и сидела не зная что сказать. Еве вдруг стало стыдно. Она не слишком хорошо знала Аманду. Не знала, как она живет, есть ли у нее трудности, почему она ведет себя именно так, а не иначе. Какие проблемы могли быть у двадцатисемилетней женщины, главного редактора небольшого издательства, недавно вошедшего в крупный издательский холдинг? У бедной Аманды был такой вид, будто ее на завтра приговорили к расстрелу.

— Успокойтесь, — сказала Ева. — Я же пошутила.

— В смысле? — сказала Аманда.

— Книга продвигается, — сказала Ева. — Срок — в самый раз.

У Аманды явно отлегло от сердца.

— Вот оно что, — сказала она. — Отлично. Прекрасно. Замечательно.

Она покачала головой и отметила что-то в ежедневнике.

— Действие происходит в Шотландии, — сказала Ева. — Думаю, книга публике понравится. Если вкратце, это история про местную сельскую девушку.

— Про местную девушку — это замечательно, — сказала Аманда, усиленно кивая и быстро что-то записывая.