Febris эротика - Агурбаш Ольга

Где тот список? Куда она его подевала? Ах, вот же он, под подушкой.

Что здесь? Строительная компания. Гипермаркет. Служба уборки города. Пара гостиниц, где требовались горничные, помощники кухни, портье и подсобные рабочие.

Галя понимала: мало найти работу, надо еще уговорить Сашку согласиться быть уборщиком, грузчиком или разнорабочим. Музыканты что-то никому не требовались. В артистах из Украины здесь никто не нуждался.

– Олесь! Ну правда, ну зачем ты днем приходишь-то? Димка дома. Он же все понимает.

– А когда мне приходить? Вечерами ты работаешь, по утрам спишь до обеда…

– Слушай! Ну неловко все это, ей-Богу! Давай прекратим. А? Лесь!

– То есть ты меня прогоняешь! – Леся приняла боевую стойку. – Не понравилась я тебе?

– Ну при чем здесь – понравилась не понравилась?! Ну было и было… Все! Димка же не маленький, все понимает. Не дай бог, матери расскажет.

– А Галя, значит, по-твоему, думает, что ты ей пять месяцев верность хранишь? Да? Что ты в монахи записался и только о ней одной мечтаешь?

– Слышишь, Лесь! Некрасиво как-то получается… нехорошо. Вы ведь все-таки подруги.

– Выходит дело, это я во всем виновата? Это я такая плохая, а ты – хороший, правильный, совестливый? Так выходит? И это я тебя в койку затащила?! Не ты меня обхаживал, не ты со мной заигрывал? Это я тебя, как теленочка на веревочке, в спальню повела? В твою же спальню, между прочим.

Она остановилась на мгновенье, набрала в легкие побольше воздуха и продолжала:

– То есть мы подруги, и поэтому мне должно быть стыдно?! А ты, муж моей подруги, и твоей вины никакой здесь нет?! Так выходит?

Сашка поморщился. С самого начала он ругал себя за то, что не сдержался, и потом несколько раз пытался прекратить порочную, как ему казалось, связь, но Олеся буквально вцепилась в него мертвой хваткой и не отпускала. А он… он как-то быстро разочаровался во всей этой истории. И чего он вообще с этой Леськой связался? Правда, стыд-то какой! Будто баб мало. Зачем с подругой жены? Тьфу! Нет, он, конечно, не моралист, не ханжа. Но какие-то этические принципы у него есть. И принципы его не сработали. Вот черт! Как погано на душе! Как же гадко!

Когда с Галей жили, Сашка как-то и не задумывался о других женщинах. Хотя при его работе возможностей было предостаточно. Но Галя всегда была с ним ласкова в постели, никогда не отказывала в близости, а наоборот, всегда была рада мужу и часто сама проявляла инициативу. Зачем ему кто-то еще?

В теперяшней ситуации, когда они оказались в разлуке не два месяца, как предполагалось, а целых пять, он, конечно, стал чувствовать дискомфорт. Ну… в физиологическом смысле. И даже удивился. Надо же, как было у них с Галкой это дело налажено: стабильно, регулярно, с желанием. Ему тяжело давалось воздержание. И если первые полтора-два месяца он честно держался, то потом – все, не смог. Появилась одна барышня, другая. Он не проводил с ними время, не держался за ручку, не водил в кино. Приглашал в свой же ресторан, после работы забегал в гости то к одной, то к другой и возвращался домой… Вот и вся «любовь». Голая физиология и ничего больше.

Подобные похождения были абсолютно не свойственны Сашке и поначалу он даже стеснялся… Потом ничего, пообвыкся, но не злоупотреблял. Раз в неделю ему было вполне достаточно.

Галю вспоминал часто, звонил, испытывал чувство вины, но оправдывал себя целиком и полностью.

И вдруг Леська! Ну что она зачастила? Зачем навязалась? Напились они разок, было дело. По пьяной лавочке все и случилось. Утром протрезвел, запереживал было, а потом махнул рукой: мол, было и прошло. Проехали.

Только не получилось, как он хотел. Может, и готов был забыть, но Леся почему-то сочла его минутную слабость чуть ли не влюбленностью и ходила к нему домой почти ежедневно. Со своим мужиком она к тому времени рассталась окончательно, целиком переключив свое внимание на Сашку.

Димка бросал на нее недовольные взгляды. Она их не замечала. Или не хотела замечать. Сашка кое-как терпел ее присутствие. Но его вздохи она почему-то принимала за нетерпеливое желание, за еле сдерживаемую страсть. Пока он наконец не заговорил с ней откровенно.

Леська, конечно, про его баб знала и тут же выдала:

– Ну если бы не я, ты бы продолжал бегать куда-то… Куда бегал до меня. Разве нет?!

– Ну и что! Это мое дело. Не лезь!

– Ах так? – Леся не хотела сдаваться. – Я, можно сказать, берегу его для жены, чтоб никакой заразы, никакой грязи, а он – не лезь! То есть ты гонишь меня? Я правильно поняла?

– Послушай! – Сашка терпеливо выслушал ее тираду и решил сменить свой резкий тон на более мягкий. – Ну давай по-хорошему! Мало ли что бывает между мужчиной и женщиной? Ну случилось… Давай успокоимся…

Она не дала ему договорить:

– Как это успокоимся? Ничего себе успокоимся! Он меня прогоняет, а я должна успокаиваться? А если Галка еще полгода не вернется, тогда что? Так и будешь по всяким б. ям таскаться?!

Сашка вдруг резко устал. От криков, от непонятных претензий, от всего этого разговора, глупого и неприятного:

– Значит так! Спасибо тебе за все! За то, что Галю на чужбине бросила! За то, что сама вернулась, а ее с собой даже не попыталась забрать! За дружбу твою верную! За прекрасные твои человеческие качества! За все тебе спасибо!

– Издеваешься? Да?! Вместо простого душевного разговора – издевка?! Ну что ж, – она зловеще прищурилась, – я с добром, а мне – вот так? Ладно! Ну ты не волнуйся. Уж я-то Галочке все доложу! Про всех баб твоих, про все твои похождения. А то, поди, убивается там по тебе: как моему Сашеньке тяжело одному! Как он там без меня справляется? Ничего не тяжело ему, милая! Отлично он справляется! Просто прекрасно!

– Лесь! Ты что?! Опомнись! Ты зачем… так? – у Сашки от волнения даже слов не находилось, чтобы выразить свое возмущение. – Что ты задумала?

– Что? Не нравится? Каков привет, таков и ответ! Слыхал, поди, поговорку-то?! Меня еще ни один мужик не бросил. Всех я бросала… Ничего-ничего… – она не договорила. Нервно засобиралась.

Сашка посерел лицом, сомкнул губы в тонкую полоску и двинулся на нее. Подойдя вплотную, он занес было руку, но не решился ударить, а только прошипел в ее беснующиеся глаза:

– Только попробуй! Хоть слово попробуй Гале сказать! Не сдобровать тебе!

Она, похоже, не испугалась. Спокойно обошла его и двинулась к выходу:

– Ой, напугал! Подумаешь, герой! – Около двери задержалась. – Ладно, пойду, не поминайте лихом!

Сашка в смятении метался по комнате. Он совершенно не был уверен в том, что Леська все не разболтает Галине. Причем то, что в нелицеприятном виде будет представлен именно он, Сашка не сомневался.

Почему-то Галин мобильный не отвечал. Не отвечал он неделю, две, три. Сашка названивал несколько раз на дню. Все безрезультатно.

Димка, который разговаривал с мамой минимум два раза в неделю, наседал на отца:

– Пап, как ты думаешь, что с мамой?

– Пап, почему она молчит?

– Пап, а вдруг с ней что-то случилось?

Ни на один из этих вопросов Сашка ответить не мог. Он и сам ими мучился…

В какой-то из дней позвонила Олеся и будничным голосом бесцветно произнесла:

– Галя в больнице.

– Откуда ты узнала? Что с ней? – чуть ли не заорал Сашка.

– Дозвонилась. С ней случилось непонятно что. Я толком не поняла, что именно. Только в больницу ее забрали…

– Господи! – у Сашки как-то мелко затряслись руки… и вспотели… – Господи! – почти беззвучно повторил он.

– Саш… ты не очень… не волнуйся… там врачи хорошие…

– А с кем ты говорила? С ней?

– Да нет. Трубку ребенок взял. Я не сообразила: мне надо было кого-то взрослого подозвать к телефону. Знаешь что, давай я еще раз попробую позвонить, вдруг удастся выяснить подробно, – голос у нее был виноватый, чуть обиженный и немного тревожный одновременно. – Я как что-то узнаю, перезвоню тебе.

Саша положил трубку и замер над телефоном. Он не ожидал от себя такой реакции. Потных ладоней, дрожащих рук, липкого страха где-то за грудиной, очень-очень глубоко, и осознания полной своей беспомощности…