Стопроцентный американец (Исторический портрет генерала Макартура) - Леонид Кузнецов

И все-таки Гувер, не полагаясь на политические, диверсионные маневры, на демагогию, решил прибегнуть к более "верным и надежным средствам". Он укрепился в своем решении после 17 июня. В этот день состоялось голосование по пособию. Тысячи ветеранов ждали решения у здания Капитолия.

О голосовании в сенате Р. Гоулдстон пишет так: "Сенаторы привыкли к обычной форме лоббирования законов и решений: например, агент компании или фирмы предлагает сигары, напитки, другие "услуги" и взамен просит защиты интересов клиента в "величайшем совещательном органе на земле". Но они не привыкли к лоббистам, которые были одеты в грязное американское тряпье, и не предлагали никаких услуг".

И вот вышел наконец Уотерс. Он сказал: "Друзья, у меня плохие новости. Акт о пособии не прошел".

Толпа всколыхнулась, неуверенно загудела. Тогда Уотерс крикнул: "Друзья, давайте покажем им, что мы патриотически настроенные американцы. Я призываю вас спеть "Америка".

Пришибленные горьким известием тем не менее подхватили песню. Она звучала жалостно и беспомощно. Вызывала слезы.

Выступление бывших солдат не единичное явление. Во многих районах вспыхнули голодные бунты, гнев и возмущение социальной несправедливостью охватили все слои трудящихся. Углубление общего кризиса капитализма проявилось в активизации реакционнейших сил. В Германии, Италии к власти пришли фашисты, в Соединенных Штатах ультраправые

элементы получили полную свободу действий. Буржуазия любое требование обездоленных встречала в штыки. При этом она рассчитывала и на реальные штыки, бессердечно настаивая на том, чтобы власти проводили жесткую политику. Узкоклассовый эгоизм, призывы, по существу, к террору объяснялись просто: если правительство или власти Штатов не проявят решимость да к тому же начнут помогать голодающим безработным, то тем самым они избалуют людей, бесплатная похлебка породит лень, нежелание работать. Так что никакой помощи рабочим! Обстановка накалялась. Для проведения "жесткой политики" требовались надежные исполнители.

Одним из них стал Дуглас Макартур. В августе 1930 года рассматривается вопрос о кандидатуре на пост начальника генерального штаба. И надо же случиться такому! Если Луиз, благодаря близкому знакомству с Першингом, смогла ускорить карьеру своего мужа, то она же невольно чуть-чуть не зажгла перед бывшим супругом красный свет. Когда начали обсуждать назначение Макартура, военный министр Патрик Харлей сказал, что кандидат не годится в начальники штаба, добавив при этом: "У нас в Оклахоме говорят: мужик, который не может удержать свою жену, мало чего стоит". Один из недоброжелателей вспомнил, какой разнос устроил во Франции в присутствии офицеров генерал Першинг, увидев солдат Макартура. "Ваша дивизия,отчитывал он,- это позор. Плохо обучены, дисциплина отсутствует, обмундирование, экипировка в самом худшем, какое я только видел, состоянии. Дивизия - грязный сброд". Д. Макартур, однако, хорохорился. Правда, не тогда, когда его отчитывал Першинг. Позже. В выступлениях и мемуарах. На страницах газет и журналов под пером Д. Макартура сброд превращается в лихих солдат, которыми командует лихой генерал, короткими эффектными приказами решающий победный исход боя: "Как раз в этом направлении я собираюсь ударить своими хлопкоробами из Алабамы слева, а своими плугарями из Айовы - справа".

Никто не сомневается в храбрости и мужестве хлопкоробов и плугарей. И под командованием Д. Макартура они наносили удары по германской армии. Но это были второстепенные удары на третьестепенных участках фронта. Поэтому капитал, заработанный во время первой мировой войны, был все-таки не той гирей, которая могла бы стать решающей для определения чаши весов.

Однако более могучие руки отвели опасность. И прежде всего сам президент. Э. Гувер симпатизировал Макартуру еще и потому, что сам долгое время провел на Востоке (в Китае сколотил солидное состояние, работая на английскую горнорудную компанию).

В "Воспоминаниях" Д. Макартур кокетничает: он-де пребывал в великих сомнениях, покидать ли Манилу, соглашаться ли на столь высокий пост. Но как раз в тот момент филиппинский почтальон доставил телеграмму от матери, которая, обладая по всей вероятности, телепатией, иначе как узнаешь о настроениях, тем более сомнениях сына, снова пришла ему на выручку. В телеграмме говорилось: "Твой отец испытал бы чувство стыда, если бы ты проявил колебания". Депеша, мол, и решила дело. Но во всем этом больше рисовки. Те, кто хотя бы чуть-чуть знал Макартура, даже и не допускали мысли о другом решении. Сразу две новых звезды! И отказаться?! Не мог он этого сделать!

Начальник штаба сухопутных войск - высшее должностное лицо в армии США, фактически главнокомандующий. Он полностью ответствен за вопросы боевой подготовки и применения сухопутных войск, их, говоря нашим языком, моральной подготовки и материально-технического обеспечения, является членом Объединенного комитета начальников штабов и в качестве такового советником президента США по сухопутным силам.

21 ноября 1930 года американские вооруженные силы услышали голос нового начальника штаба. В "Воспоминаниях" Д. Макартур по этому случаю написал:

"Я прослужил в вооруженных силах 31 год. Все эти годы я получал приказы и проводил политику, которую вырабатывали другие, следуя девизу своего старого шотландского клана: "Прислушайся! О, слушай!" Теперь ответственность принимать решения и отдавать приказы легла на меня".

Д. Эйзенхауэр однажды так сказал о Д. Макартуре:

"Большинство высших офицеров, которых я знал, всегда четко проводили линию между военными делами и политикой. Вне службы, между собой и близкими друзьями среди гражданских они могли рьяно выступать против всего того, что, по их мнению, делалось Вашингтоном неправильно. В цивильной обстановке они предлагали свои собственные методы лечения зла. Но на службе ничто не могло их заставить пересечь грань - это старая, давно установившаяся армейская традиция. Что касается Макартура, то если он когда-либо и признавал существование указанной грани, то для того, чтобы игнорировать ее".

Подобно большинству служащих в консервативном военном ведомстве, Д. Макартур считал, что коммунисты и пацифисты - угроза национальной безопасности, он при этом не делал различия между "пацифизмом и его дружком по постели коммунизмом". Они рассматривались им как препятствия, которые следовало устранить. Этим и руководствовался Д. Макартур, вступив в высокую должность начальника генштаба.

Д. Макартур перебрался в форт Мейер, апартаменты, в которых жили его предшественники,- кирпичное здание на реке Потомак. Вместе с ремонтом кое-что перестроили (естественно, за казенный счет): установили лифт, появилась веранда для матери. В новом качестве Д. Макартур дал волю некоторым слабостям (о девушке из Шанхая уже рассказывалось). В армейских апартаментах генерал вел себя подобно радже или императору. Вот что пишут очевидцы: "Он сидел за своим рабочим столом в кимоно, обмахиваясь ярким восточным веером, сигареты он вкладывал в мундштуки, инкрустированные драгоценными камнями. Генерал стал говорить о себе в третьем лице: "Макартур теперь поедет в штаб... Макартур желает получить сведения о том-то... Макартур гневается..." Он приказал соорудить за своей спиной зеркало высотой 15 футов (4 метра 57,5 сантиметра), чтобы радовать себя, а главное - производить впечатление на посетителей. Во время заграничных поездок он требовал, подобно царственным особам, отдельный вагон с соответствующим, то есть роскошным интерьером и все с теми же расшитыми халатами, веерами, дорогими напитками, сигарами.