Сон дядюшки Фрейда - Дарья Донцова

– Вот как раз ими шуровать положено, – заявила бабка, – встала на белье и пошла плясать!

Мне ее совет показался диким, но спина и руки болели так, что через неделю я исполнила в корыте рок-н-ролл и осталась довольна результатом. После лет, прожитых в Глебовке, у меня появилось несколько жизненных правил. То, что не можешь унести в руках, нужно тащить, подстелив тряпку. Если нет стиральной машины, пользоваться надо ногами. Грязь слоем толще сантиметра из-за силы земного притяжения отваливается сама. Детей в течение дня не стоит ни мыть, ни переодевать. Самая вкусная еда на свете – картошка с тушенкой. Кошка всегда возвращается из деревни в город беременной. Унывать не стоит, даже если дождь хлещет всю неделю, в доме выключили электричество, а сын и дочь от скуки скачут у тебя на голове. В конце концов непогода пройдет, засияет солнце, оно всегда появляется после дождя. Даже Великий потоп закончился, не бывает вечных неприятностей.

Я встала на балдахин, от души попрыгала на нем, аккуратно разложила его по всему полу и, решив, что к утру ткань подсохнет, заползла под одеяло.

Глава 27

В новой комнате висели настенные часы, когда я проснулась, они показывали пять утра. Пришлось вскочить и поспешить в ванную. На кухне надо быть через полчаса. Я успею умыться и одеться. Вода из крана текла ледяная, но это хорошо, от холода быстрее взбодришься. Я кое-как причесалась пальцами, влезла в безразмерные брюки, натянула сверху связанный из шпагата пуловер, погладила мирно сопящего Роджера, собралась выйти в коридор и замерла на пороге. Минуточку, а балдахин?

Я вернулась в ванную и уставилась на пол. Где навес? Вечером я старательно расстелила его на плитке, но сейчас он исчез! Выпрыгнув из постели, я забыла про него, умывалась у рукомойника, и под моими ногами ничего не путалось. Куда мог подеваться навес из бархата? Что за чертовщина? У него нет ног, сбежать он не мог. Значит, ночью, когда я мирно спала, в мою спальню вошел некто и упер балдахин? В чем смысл этой акции?

– Дарья! – позвал женский голос.

Я обернулась и увидела Лику, она держала в руках черные туфли с серебряными пряжками.

– Надевай, – велела экономка и бросила обувь на пол.

– Вроде подопечные ходят в чем-то типа сабо, – пробормотала я, – а для меня нужного размера не нашлось. В лодочках щеголяет прислуга.

– Помощнице Якунина велено форму горничной выдать, – без улыбки сообщила Лика. – В кладовке на первом этаже возьмешь платье. Зинка покажет, где чулан. Все. Шлепай на кухню, до десяти ты находишься в распоряжении Зины, потом переходишь в руки Владимира.

– Можно спросить? – осведомилась я.

– Ну? – нахмурилась Лика. – Коротко и быстро.

– Кто здесь до меня жил?

– Какая тебе разница?

– Просто интересно.

Лика развернулась и вышла в коридор.

– Завтракать мне где? – крикнула я ей в спину. – На кухне?

– С группой, – не оборачиваясь, буркнула вредная девица.

Я надела жесткие туфли и пошла на первый этаж, оставив дверь в комнату приоткрытой. А какой смысл ее закрывать? Замка нет, ручка представляет собой железную скобу, у нее нет «язычка». В тюрьмах всегда проблема с дверями, но если выбирать между вечно запертой и всегда открытой створкой, то второй вариант намного предпочтительнее.

– Платье чуток в плечах великовато, – оценила мой внешний вид Зинаида, когда я нацепила форму, – Ксюха пошире тебя в плечах была.

Мне стало не по себе.

– Вещи принадлежали убитой? И туфли ее?

– Ага, – простодушно подтвердила кухарка.

– Я живу в комнате Ксении? – предположила я.

Зина села на табуретку.

– Не нервничай, ей уже ничего не надо.

– В отличие от Надежды, – прищурилась я.

Кухарка вскочила и начала наполнять эмалированный чайник водой.

– Знаю, что Ферапонтова жива, – продолжала я, – она не упала с балкона. Вернее, Надя свалилась, но с небольшой высоты, меньше метра. Ведь так?

– Понятия не имею, о чем ты, – пробормотала повариха, – сижу тут, чищу картошку, по коридорам не шляюсь, о том, что на террасе в башне происходит, понятия не имею. Манную кашу сварить надо. Ты способна на такой подвиг?

Я улыбнулась.

– С манкой справлюсь, но ответь мне на пару вопросов. Почему ты решила, что на башне, в которую можно подняться только из трапезной, произошло какое-то событие?

Зина молчала.

– Камеры не работают, – продолжала я, – система видеонаблюдения в доме квакнулась. Починят ее не раньше чем через несколько недель. Босс лишился глаз и ушей. Можно разговаривать спокойно.

Кухарка отшатнулась к стене.

– О! Вот почему Геннадий неожиданно прикатил и…

Зинаида испуганно замолчала.

– Не бойся, – прошептала я, – пока мониторы не работают, у нас есть уникальная возможность сбежать.

Повариха стояла молча.

– Поверь, я не засланный казачок, – продолжала я, – очень хочу смыться отсюда. Давай объединимся, вместе у нас больше шансов.

Зина подошла к двери, высунулась в коридор, потом села на табуретку.

– Ты про Надьку знаешь. Правду о ней босс никому не докладывает. Я ее случайно из-за воздуходувки услышала. А тебе Борис Валентинович рассказал, больше некому, значит, ты ему своя.

Я принялась с жаром отрицать свою связь с шефом.

– Нет, нет. Я случайно догадалась. Из-за туфель.

– Из-за туфель? – переспросила Зинаида.

Я вытянула вперед ногу.

– Прислуга носит черные лодочки с серебряными пряжками. Они у всех одинаковые, как и платья.

– Да, – согласилась Зина, – но стать близнецами не получается. В комплект одежды входят теплые брюки, свитер, куртка с капюшоном. Пуховик на синтепоне, морозов в Волчьей пасти я не помню, но с ноября по март здесь сыро, море же рядом, холод до костей пробирает, шуба очень нужна. Да кто ее даст? Еще платье есть, оно на мне, смотри, я на него повязала фартук высокий, с грудкой, у Лики другой передник, до талии только, Полина всегда халат набрасывает, на ферме грязно. И туфли одинаковые, у Польки они тоже есть, но работает она в сапогах. Шеф старается всех обезличить, но мы все равно внешне разные. Слава богу, Борис Валентинович к нарядам не придирается, нам оставили выбор.

– Меня интересуют исключительно туфли, – продолжала я, – другой обуви нет.

– Сапоги есть! – возразила Зинаида. – Их мы в холодное время года носим, еще деревянные башмаки. На вид они ужасные, а на самом деле удобные.

– Зина, – остановила я повариху, – времени мало, выслушай меня спокойно. Когда мы стояли на башне, на ногах Ферапонтовой были форменные лодочки с серебряными пряжками. Я хорошо их запомнила, потому что они похожи на модель моего любимого модельера. После того как Надя упала, Борис Валентинович велел мне посмотреть на труп. Пришлось взглянуть вниз. Лица женщины видно не было, в глаза бросились только ноги, которыми она зацепилась за выступ скалы, я различила тело и руки, они болтались в воздухе, волосы трепал ветер.

– Брр, – передернулась Зина.

– Одна туфелька слетела со ступни, – продолжала я, – она упала на плоский камень и была как на ладони. Обувь оказалась велика Наде, поэтому и случился конфуз, на лодочке была ЗОЛОТАЯ пряжка. И еще одна деталь. Обнаженная женская ножка вывернулась, ну совершенно не по-человечески, было заметно, что у нее на большом пальце ноготь покрыт лаком «бирюзовый металлик». У меня сразу возникли вопросы. Каким образом за одну секунду серебряная фурнитура превратилась в золотую? Где Надя ухитрилась найти самый модный лак этого сезона? Сомнительно, что у нее ванная набита косметикой.

– Да уж, – поморщилась повариха, – больше куска хозмыла тут не получишь. А ты глазастая! Любая баба на твоем месте ошалела бы и ничего не заметила.

– Случайно получилось, – улыбнулась я. – Сообразила, если не выполню приказ Эпохова, худо придется, собрала волю в кулак и вида не подала, что понимаю: нам показали спектакль «Смерть нераскаявшейся грешницы». Когда часть балюстрады опрокинулась, раздался скрежет. Мы все замерли, и секунд через двадцать звук повторился. Думаю, одновременно с обрушением части ограждения из-под балкона выехало нечто вроде площадки и открылся ход в особняк. Надежда сгруппировалась, оказалась на плато, вкатилась внутрь дома, выбросила вместо себя куклу и задвинула островок безопасности. «Игрушку», скорей всего, купили в сексшопе, там можно приобрести имитацию, которая даже при близком рассмотрении похожа на живую женщину. Правда, стоит она ого-го сколько, но Эпохов в расходах не стесняется. Манекен одели в форму прислуги, а вот с туфлями накосячили, они оказались велики и с золотыми пряжками, про педикюр резиновой красотки Борис Валентинович не подумал. Хозяин не дурак, но некоторые вещи просто не попадают в зону внимания мужчин. Еще я обратила внимание на нестыковку в словах босса. Нам сообщили, что прислуга состоит из искренне раскаявшихся грешников, кому после отбывания наказания некуда ехать. Добрый Борис Валентинович дает им работу и кров. Подчеркну, чтобы стать горничной, необходимо исправиться, это обязательное условие. Без признания своей вины и горячего желания стать нормальным человеком в Волчьей пасти никто не задержится. Ферапонтова была прислугой, но она категорически отвергала, что убила ребенка сестры, твердила: «Меня с кем-то перепутали».