Как мы нашли тебя - Дж. Т. Лоуренс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ван дер Хивер мертв. Маутон. Мармелад. Но они могли быть всего лишь вершиной айсберга. Кто знает, сколько еще агентов живы. Все эти люди, которых эвакуировали из здания перед тем, как…
— Нет, — отрицает Кейт. — Нет. Я этого не вынесу.
Она пытается отпить вина, но удивляется неожиданно опустевшему бокалу в своей руке. Ставит бокал на стол. Должен быть список напечатанных детей. Конечно же, список.
— Насколько я знаю, проект «Генезис» оказался расформирован. Работать для них стало слишком опасно, как только стала известна история с клиникой. Они затаились. Думаю, мы не скоро о них услышим.
— Кроме того, — говорит Кеке, — зачем бы им убивать поколение, которое создавали с таким трудом? Напечатанные при помощи ДНК дети были видением ими будущего.
— Видением, пришедшим в никуда, — говорит матриарх.
— Тогда кто? — спрашивает Кейт. — Кто станет убивать детей?
— У меня есть теория, — сообщает Солан. — Но она вам не понравится.
Глава 35
Последний
Солан опустошает свой бокал, ставит на стол перед собой и сцепляет руки вместе.
— У меня есть причина полагать, что люди, стоящие за убийствами, это «Воскресители».
У Кейт загудела голова.
— Я знаю, это кажется странным, — говорит Солан, — в особенности потому, что они постоянно ведут речи о невинности детей…
— И стреляют во врачей в клиниках планирования семьи, — вмешивается Кеке.
— Но у нас есть… осведомители… которые намекают, что именно «Воскресители» стоят за убийствами.
— У вас есть осведомители внутри «Воскресителей»?
— Это не подлежит обсуждению.
— Но вы доверяете своему источнику?
Солан качает головой.
— Я даже не знаю, кто источник. Эта информация поступает на основе сомнительных слухов.
— Но все же имеет смысл, — говорит Кеке. — Помните, как они отреагировали, когда в новости попала история с проектом «Генезис»? Они сказали, что напечатанные дети — выродки. Оскорбляют своим существованием Бога. И у них, похоже, нет проблем с убийствами детей.
Кейт кивает.
— Посмотрите на то, что произошло сегодня. На стадионе. Половина той публики была детьми.
— Это была лишь угроза минирования. Саранча Павлова осталась зеленого цвета. Никакой бомбы. Мы даже не знаем, ответственны ли за это «Воскресители».
— Конечно, ответственны. Они придумали это все, чтобы отвлечь тебя.
Кейт пялится на нее.
— Угроза минирования, в результате которой эвакуировали целый стадион… маневр, чтобы отвлечь меня?
— Ну, это сработало, разве нет? Ты потеряла Мэлли.
— Что? — спрашивает Кеке.
Кейт, начавшая расслабляться в компании двух женщин, чувствует новый прилив ужаса, сжимающий ее за горло.
— Конечно же, нет, — бормочет она. — Конечно же, они не стали бы.
Она вспоминает женщину с шарфом, уводящую Мэлли прочь, ее ослепительную фальшивую улыбку, очерченную красным.
— Но зачем идти на такие меры ради маленького мальчика?
— Потому что все должно выглядеть случайностью. Все должно выглядеть, как несчастный случай. Иначе это вызвало бы споры. Они не могут рисковать тем, чтобы их члены или спонсоры отвернулись от них.
— Кто они? — спрашивает Кеке. — Кто такие «Воскресители»?
— Это нам и предстоит выяснить.
Кейт смотрит на пустую бутылку вина. Она не может не думать о библейской истории превращения воды в вино. Было бы замечательно, если религиозные фундаменталисты выбрали бы что-то такое в качестве своей идеологии. Будьте добры к ближнему, пейте вино, будьте хорошими самаритянами. Если бы они приняли это близко к сердцу, применили ту же самую неуемную энергию к этому, вместо убийства невинных людей в клиниках и охоты на детей, мир стал бы лучше. Тем временем, она сделает все — все, что угодно — чтобы гарантировать Мэлли безопасность.
— Они становятся отчаянней, — замечает Солан. — Наша осведомительница нарушила протокол, чтобы связаться со мной, когда обнаружила, что они планируют уничтожить «Поколение Генезис» к полуночи завтрашнего дня. У них есть какое-то… не знаю… пророчество, какой-то крайний срок, или же миру настанет конец.
Кейт смотрит на них, хлопая ресницами, у нее все просто не укладывается в голове.
— Конечно же, есть и другие. Другие дети «Генезиса» где-то там.
Солан поджимает губы в тонкую, жесткую линию.
— Нет, дорогая, — тихо произносит она. — Больше нет. Мэлли — последний.
Кейт бросается прочь из комнаты-убежища. Эксперт вскакивает на ноги, спрашивает ее, что случилось. Она игнорирует его и марширует в комнату детей, ударяет по выключателю.
— Просыпайтесь! — кричит она им. — Просыпайтесь!
Сильвер продолжает храпеть. Мэлли хмурится во сне.
— Просыпайтесь! — орет взволнованная мать снова.
Себенгайл вскакивает на ноги.
— Что такое? — спрашивает она, тревожно распахнув глаза. — Ма?
Кейт подходит к гамакам и трясет детей за плечи. Мягко ударяет Мэлли по щеке.
— Пожалуйста, — говорит няня, нависая над ее плечом, — оставь их. Они спят. Сегодня был долгий день. Скажи, что стряслось?
Мэлли садится и слепо моргает. Сильвер, обнимая своего плюшевого зайца, начинает плакать во сне.
— Просыпайтесь, ребята. Мне нужно с вами поговорить. Вставайте.
— Это может подождать до утра, Ма, — говорит Себенгайл. — Они устали.
Кейт не обращает внимания на няню и вытаскивает детей из кроваток. Кладет их теплые, спящие тельца на вершину одного из игрушечных сундуков.
— Что такое, мама? — спрашивает Мэлли.
Сильвер все еще хнычет, ее длинные волосы спутались и закрывают большую часть лица.
— Сильвер! — кричит Кейт.
Ее дочь подскакивает, наконец, открыв глаза. Себенгайл тянется к ней, чтобы успокоить, но Кейт поднимает руку, чтобы ее остановить.
— Просыпайся. Мне нужно сказать кое-что важное.
Дети сидят с сонными лицами.
— Вам никогда, и я имею в виду никогда, никогда не разрешается уходить с незнакомцами. Вы меня понимаете?
Они оба кивают.
— Мы знаем это правило, — хнычет Мэлли.
— Но ты все равно пошел сегодня с той женщиной! — голос Кейт звучит неприятно надломленным.
— Она была приятной леди, — говорит сын. — Хотела помочь мне найти тебя.
— Слушай очень внимательно, Мэлли. Ты слушаешь меня?
Он качается вперед-назад всем телом, когда кивает.
— Правило заключается не в том, чтобы ты не шел с незнакомцами, которые выглядят подозрительно. Правило в том, чтобы ты не уходил ни с кем, кого не знаешь. Никогда.
— Почему?
— Потому что некоторые люди выглядят милыми, но внутри они совсем другие.
Сильвер снова уснула, обмякнув телом у стены.
— Хорошо, — говорит он. — Хорошо, мама.
— Хорошо, — повторяет Кейт.
Она поднимает его на руки и кладет обратно в гамак, щелкает по выключателю, туша свет. Себенгайл переносит спящую Сильвер.
— Спасибо тебе, Бонги, — говорит Кейт. — Можешь идти домой.
— Не пойду я домой! — отвечает она. — Останусь здесь.
К тому времени, как Кейт целует сына в лоб и пожимает его руку, он уже тоже засыпает. Она все равно качает гамак, который от ее движения мягко покачивается в темноте.
