Орк-лекарь - Евгения Лифантьева

А я прочитал заклинание «Разговор с богом», встал на четвереньки и начал колотить лбом по плитам, которыми был вымощен дворик форта.

— И нечего так стучать, — раздался гулкий голос. — Я все прекрасно слышу.

— Не оставь лекаря твоего недостойного своей милостью! Не откажи в просьбе!

Кажется, мозголом начал на меня дурно влиять. Эта сволочь умудрилась незаметно убедить меня, что именно так нужно обращаться к богам. Может быть… хотя мой опыт подсказывал совершенно иное.

Я представил, как выгляжу со стороны, и почувствовал себя полным идиотом.

— Что еще? — прогудело из-под развалин.

— Мне веревка нужна… мыла не надо.

Последнее я добавил, чтобы этот наглый мудрец не подумал, что может управлять мной.

— Какая веревка? — Голос богини на этот раз был гораздо тише.

— Реп-шнур… метров двадцать… Ну, в общем, крепкая веревка, которая меня выдержит.

— И больше ничего?

— Нет…

— А откуда ее взять? — недоуменно спросила Матушка-Земля. — Это же не клад какой-нибудь, не золото и каменья драгоценные и не колдовской цветок…

— Не знаю, — честно признался я. — Но ты же, в конце концов, богиня…

— Ладно, подумаю, — согласилась Матушка-Земля. — Жди.

И она действительно придумала!

Через час с небольшим, когда я пожарил принесенное Маней мясо и собирался начать есть, стены подземелья загудели:

— Иди и обрети, лекарь!

Я опрометью бросился наверх.

Над развалинами кружились орлы. В лапах у них была рыбацкая сеть. Снизившись, они сбросили груз и взмыли в небо.

— Хватит? — спросила Матушка-Земля. — Ну, задал ты задачку! Пришлось с Морским Хозяином договариваться и с Пастухом Ветров, чтобы птицы принесли самую крепкую сеть, которую нашли на побережье. Ты больше таких вещей не проси, хорошо?

Мдя… вот так — понадобится тебе ниточка-веревочка, а из-за этого три бога напрягаются. К тому же представляю себе удивление рыбака, у которого уперли снасти. Но что я могу поделать? Степь — не джунгли, здесь лианы не растут…

Я хотел просто сказать «спасибо», но вместо этого завопил:

— Чудо! Явлено чудо недостойному! Как мне отблагодарить тебя, Мать-Земля? Какую жертву принести, какую молитву?

— Уж лучше дело делай, лекарь, — прогудело в ответ. — Жрец из тебя все равно не получится.

— А я что делаю?

Но присутствие богини больше не ощущалось.

«Слушай, мудрец или как там тебя! — подумал я. — Еще один такой выверт — и я найду способ избавиться от твоего присутствия в моих мозгах. Понял?»

«Но я хотел как лучше, — я ощутил то, что Илионир чувствует себя виноватым. — Боги обычно любят, когда им поклоняются. А у тебя опыт общения с ними невелик, ты можешь совершить непоправимую ошибку и навлечь на себя их гнев».

«Как-нибудь сам разберусь, хорошо?»

Споря с поселившимся в моих мозгах премудрым тараканом, я не терял времени: собрал сеть и порезал ее на отдельные веревки. Оказалось даже больше, чем нужно. Материал какой-то незнакомый: шелк — не шелк, хлопок — не хлопок. Сплел из обрывков канат метров двадцать длиной. Тяжеловато, конечно, получилось, не то что земное альпинистское снаряжение. Но зато надежно.

Откуда-то появился Маня, ткнулся мне в щеку носом. Я потрепал его по холке:

— Теперь у нас все, что нужно. Так что далеко не убегай. Вечером предстоит небольшое веселье.

К вечеру Мухтиэль не проснулся. Оставлять его одного было страшновато, но что делать? Пришлось. Ведь до того, как ненаследный принц очухается, переселить к нему в голову премудрого таракана невозможно. Поэтому я для собственного успокоения связал парня, благо веревок теперь — в избытке. Потом, на ощупь оседлав Маню, я взобрался в седло и пробормотал формулу «распространенного заклинания». Теперь мы оба стали невидимыми. Иначе вид плывущего в полутора метрах над землей орка мог бы вызвать нездоровый ажиотаж. Вот среди кого — не ясно. Среди сусликов? Или кто тут еще живет в степи? Вокруг — ни души.

Стоило мне представить колонию то ли сурикатов, то ли тушканчиков, впадающих в экстаз при виде летучего орка, как в голове раздался смех:

«Теперь понятно, почему Асаль-тэ-Баукир предупреждал меня о серьезных трудностях, с которыми я столкнусь».

«А что, предупреждал? — заинтересовался я. — И что говорил?»

«Ну, в общем, говорил, что твои мозги — место, в котором любой головолом способен потерять собственный разум».

«Так что помолись своим богам, как ты умеешь, чтобы все у нас с Мухтиэлем получилось, — пробурчал я мысленно. — А то придется тебе на всю оставшуюся жизнь застрять в моей голове. А сейчас не лезь с советами. Договорились?»

Видимо, Илионир внял, так что его присутствие я больше не ощущал. Он затих где-то на краю сознания, не мешая мне любоваться пейзажем.

Смеркалось. Горы на востоке искрились в лучах закатного солнца на фоне уже почти ночного неба. Постепенно одна за другой загорались звезды. А земля уже тонула во тьме. Скалы казались живыми существами, полосы кустов в распадках, выглядевшие при свете довольно жалко — мало что могло выжить на этой каменистой, иссушенной солнцем земле, вдруг превратились в непроглядные дебри. Стоило солнцу скрыться за горизонтом, резко похолодало. Степь наполнилась шорохами и скрипами, временами кто-то посвистывал или попискивал. Это зверье, что пряталось от жары в норах и расщелинах, выбралось на поверхность.

Я ехал, прислушиваясь и принюхиваясь к окружающему меня миру. Казалось, я могу проследить путь каждого суслика, знаю, где свернулась под камнем гадюка, где сторожко спит на яйцах птица. Но это ощущение одновременно и вечности, и суетности мира исчезло сразу же, стоило мне подумать о предстоящей авантюре.

Чтобы оказаться на утесе над Храмом, пришлось сделать большой крюк — подняться километра на три вверх по течению реки и перебираться через ущелье там, где вряд ли можно наткнуться на дозорных.

По дороге я несколько раз повторил Мане, что он должен сделать:

— Как только услышишь громкий шум — скачи ко мне. Я буду наверху, в большом белом доме из камня. Постарайся, чтобы тебя заметили как можно позже. Надеюсь, фанатикам будет не до тебя.

Стемнело. Я отпустил Маню в дюжине шагов от обрыва и стал ползком пробираться сквозь растущие здесь кусты. Хоть в этом повезло — если бы не полоса молоденьких карагачей, которую я заметил в прошлый раз, то весь мой план мог бы пойти насмарку. А так я привязал веревку к корням сразу нескольких деревьев и, стараясь как можно меньше шуметь, подобрался к краю ущелья.

Теперь наступал самый опасный момент. Кто-то мог ненароком взглянуть вверх и увидеть, как на фоне чуть более светлого, чем откос, неба что-то шевелится. Но повезло и тут. Я соскользнул с обрыва и, постепенно разматывая бухту каната, спустился сначала на край стены, а потом — и в само капище. Все-таки быть орком очень удобно! Босые ноги легко находили опору на неровном камне, так что мне удалось пробраться в Храм практически бесшумно.

Оказавшись на полу, я замер, прислушиваясь…

Вроде все тихо. Стража — снаружи. Да и особо не напрягается небось. Те фанатики, кого я заметил в прошлый раз на площадке перед Храмом, наверняка считают этот пост чем-то вроде почетного караула.

Другое дело — сам Храм…

Когда я оказался внутри, мои нервы натянулись до предела. То же мерзостное, липкое ощущение страха, как и при появлении жабо-ментов в Междумирье. Та же мертвая, давящая тишина…

Здесь было гораздо темнее, чем наверху, стены терялись то ли в тумане, то ли в пыльной дымке. Только статуя посреди зала чуть светилась белизной мрамора. Кажется, она изображала прекрасного юношу, вознесшего над головой факел. Однако любоваться произведением древних скульпторов мне было некогда. Я выхватил лазерную указку, нареченную в другой реальности амулетом «Воплощения», и полоснул световым лучом по статуе. Одновременно мой щит вспыхнул, как автомобильная фара.

Раздавшийся вой было слышно, наверное, километров за пять.

Статуя задрожала, по мрамору пошли волны, словно каменный юноша силился покинуть постамент, и окуталась черным дымом. Однако мертвое осталось мертвым, а дым сконцентрировался в исполинскую фигуру, повторяющую очертаниями статую.

Я снова взмахнул указкой, целясь на этот раз в размытый силуэт. Миг — и он уменьшился до размеров крупного хищника. С виду — кошка с крокодильей мордой и шипастым хвостом.

Тварь взвыла и бросилась на меня.

Первый удар лапы пришелся на щит.

«Крококот» завизжал, словно коснулся раскаленной сковородки, но не отскочил, а взмыл на задние лапы, взметнулся надо мной — того и гляди обрушится всем весом.

Но я успел выхватить ятаган, проскользнул между лапами и ударил в горло. Что-то вонючее брызнуло мне на лицо, но тварь атаковала снова. И я снова уворачивался, подставляя под удары щит, крутился, как юла, и рубил, как только представлялась возможность.