Заложница монстра (СИ) - Ивона Куш

Это он обращался, само собой, ко мне. Я же и не заметила, что на самом деле дрожу. То ли от холода, то ли от напряжения. А может и из-за всего сразу. Как бы я не старалась держать себя в руках, по мне было видно, насколько я нервничала. Страх сковывал и сам брал контроль над моим телом. Мне даже говорить было трудно. Впрочем, никто и не собирался вести со мной светские беседы.

Не желая смотреть на своих будущих убийц, тоже отвернулась к окну. Не к тому, в которое пялился Никонов, а к другому. Мне сидеть с Романом было противно, а уж смотреть на него и подавно. Поэтому я тоже предпочла переключиться на пейзаж за окном. Не так чтобы я что-то видела, но заметила, что из центральной части города мы уже выехали и сейчас направлялись в сторону области. Об этом говорили более бедные постройки, низкие дома, максимум в три этажа и наскоро сколоченные, по-другому и не скажешь, магазинчики. И почему-то чем дальше мы уезжали от города, тем чаще стали встречаться такие вывески, как «Точка любви» или «Магазин для взрослых».

Поэтому, когда магазины сменились худыми и облезлыми деревьями, я немного, но все-таки обрадовалась. Пусть так… И все равно, что уже темно. Зато ничего не режет глаза.

Я понимала, что вот-вот, и мы приедем на место. И моя жизнь все-таки оборвется. Потому что церемониться со мной никто не сбирается. Дай волю, Рома бы придушил меня прямо в салоне автомобиля. Я заметила, как нервно он прикусывал нижнюю губу, как лихорадочно блестели его глаза, когда на них попадал свет фар, от мчащихся в противоположную сторону машин.

Но в какой-то момент все резко изменилось. И во взгляде Романа появился страх. Он нервно дернулся вперед, цепляясь пальцами в спинку водительского сидения, и заорал:

— Гони, придурок, за нами хвост!

— Че?! — последовал удивленный вскрик.

Водитель посмотрел в зеркало заднего вида и тихо выругался.

— А может ты ошибся? — предположил Босяк. Впрочем, не очень-то уверенно.

Я обернулась, чтобы самой убедиться в том, что Роману не показалось. И в самом деле, за нами мчали два внедорожника. И один из них, кажется, мне был уже знаком… Неужели Новак нашел меня? Но как? Следил? Впрочем, сам бы навряд ли стал этим заниматься. Приказал кому-нибудь из своих подчиненных. Неужели настолько никому не доверяет? Или предполагал, что что-то подобное может случиться?

— Куда пялишься? — процедил Рома, хватая меня рукой за шею и крепко сжимая пальцы. — Раз уж время поджимает, то я убью тебя сейчас, — сказав это, он сжал руку еще крепче и одновременно с этим притянул меня к себе ближе. Я вцепилась обеими руками в его запястье, попыталась высвободиться. Однако, ничего не выходило. Его хватка была словно железной. — Выбирай: я либо тебя застрелю, либо задушу.

— Эй! Ромич, ты с ума сошел? Ее жизнь сейчас гарант того, что нас не тронут. А если этот урод получит от нас ее труп, то мы точно распрощаемся со своими шкурами, — предупредил напарника Босяк. — Не трогай девку.

— Босяк дело говорит, брат, — поддержал товарища другой похититель. — Отпусти ее. По крайней мере, пока что. А там решим, что делать. Сейчас главное избавиться от хвоста.

Рома же будто не слышал того, что ему говорят. Сжимал на моей шее пальцы и довольно улыбался, смотря, как мой взор затуманивается и мне постепенно все больше не хватает кислорода.

— Ромич, алле! Ты что, придурок, делаешь?! — снова обратился к нему Босяк. — Нас же по асфальту раскатают, мудила.

— Заткнись! — закричал Рома. — Я так просто сдаваться этому уроду не собираюсь. Убью эту тварь, выброшу на дорогу. Пусть собирает свою куколку по асфальту. Мне плевать. Пока будет возиться, у нас будет шанс скрыться.

— Ты тронулся? — а это уже возмутился водитель. Заелозил нервно на сидении, будто его на раскаленную сковородку посадили. — Да из нас самих фарш сделают, когда увидят, что мы с ней сделали. Отпусти девчонку!

И снова мой бывший коллега никого не собирался слушать. Смотрел на меня, предвкушая мою агонию. Или ждал, когда я буду умолять его о пощаде? Но я не могла и слова из себя выдавить, настолько сильно его пальцы сдавили шею, почти лишая меня возможности дышать. Кислород сейчас еле прорывался в легкие.

— Конченый, — выругался Босяк, отворачиваясь. — Из-за него нас всех четвертуют. Может сдаться, пока не поздно? Авось прокатит.

— Ты че несешь? — возмутился водитель, зло смотря на своего напарника. — Да нас тут же порешат. Прикончат на месте, мы и слова сказать не успеем.

— Поэтому… — вкрадчиво заметил Рома, чуть ли не касаясь своим носом моего. Его близость вызывала тошноту. — Лучше сделать так, как я говорю. Прикончить ее и все.

— Да ты и так ее почти убил, урод, — заметил Босяк. — Она еле дышит.

Руки ослабли, а в ушах появился какой-то странный звон. Теперь я плохо различала слова своих похитителей. А они, между прочим, продолжали о чем-то оживленно переговариваться. Кажется, все никак не могли решить: убивать меня сейчас или когда им удастся оторваться от преследования. Слишком наивно было предполагать, что Новак отпустит их так просто. Я же его игрушка. А он, как я уже успела заметить, тот еще эгоист и собственник. Ему не нравилось, когда кто-то осмеливался посмотреть в мою сторону. Что уж говорить о ситуации, в которую я угодила сейчас. Нет… От точно живого места на этих уродах не оставит, если со мной что-то случится.

Я сама себя не понимала, но… ждала Матвея. Надеялась, что он догонит моих похитителей. И уже не боялась его так сильно, как раньше. Да, он мучил меня, мстил, но он не собирался меня убивать. Не гонится же он за ними лишь потому, что сам хотел это сделать?

Машину занесло на повороте. Не удержав равновесия, Рома завалился на меня. Его хватка ослабла, и я смогла вдохнуть глубже. Но почти сразу воздух вышибло из легких. Иномарка стала заваливаться на бок, и меня придавило тяжелым телом.

Скрежет, звук разбитого стекла, крик… Все смешалось в отдельную жуткую мелодию. Рома затих, и я никак не могла спихнуть его с себя. Места было мало, да и сил тоже немного. Я все пыталась выбраться, но ничего не получалось. Босяк что-то кричал, звал на помощь, а вот водитель, так же, как и Роман, не подавал признаков жизни.

Было уже довольно темно, поэтому видела я плохо. И не сразу поняла, что такое липкое и теплое капает