Зеркала и галактики - Елена Вячеславовна Ворон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– …либо гробануться на пути к кораблю. Я понял; спасибо. Конец связи. Итак, господа?
– С-собаки, – Рейнборо опустился на крышку саркофага. – Вот их месть за наши подвиги.
– Обождите, пока восстановится глайдер, – сказал Бен Ган. – Не успеете – возвратитесь сюда. Я буду рад.
– Гады очухаются – и вдарят из крупного калибра, – Мэй оглядел пустое небо.
– Не будет нам тут житья, – согласился с ним Сильвер. – Надо убираться, пока целы.
– Не долетим. – Хэндс пообщался с пультом и объявил: – Восстановление – семьдесят два и три десятых.
– Крис сказал: дотянем, – возразил Сильвер.
– Он бы дотянул. Я – нет.
– Александр! Вы – пилот-навигатор. Что вы скажете?
– Что семьдесят два процента – слишком мало.
– А сколько надо?
– Минимум семьдесят пять.
– Израэль! – рявкнул Сильвер. – Скажи Александру, что у нас уже семьдесят шесть!
Космолетчики покатились со смеху. То ли Юна-Вэл ляпнула несусветную чушь, то ли у risky fellows это лучшая шутка.
– Подождем, – сказал мистер Смоллет, отсмеявшись.
– На три процента нужно шесть минут, – подсчитал «бывший навигатор». – Надеюсь, они не будут стоить нам жизни?
– Как знать? Бен, простите.
– Прощаю. – Правитель города выпрямился. – Поменьше грязи, сэр.
– Приходи уборщиком, – улыбнулся мистер Смоллет и приказал: – Все по местам. Мэй, карту!
Бен Ган покинул кабину, мы с Томом отлипли от двери. Рейнборо поднялся с крышки саркофага и перевалился в кресло. Доктор Ливси опять напомнил, что пилоту необходимо лечь в «камеру жизни».
– Вам надоело со мной вошкаться? – всерьез обиделся Рейнборо. – Я Джима попрошу.
Доктор уселся с ним рядом и положил ладонь на сердце. Пилот откинулся на спинку кресла. Ему было совсем худо: лицо серое, губы запеклись.
Мэй отнес в кабину комп, и капитан с Хэндсом принялись изучать маршрут. Если лететь по прямой, на пути окажется громадное болото. В него на аварийном движке не сядешь… то есть сядешь, но далеко не уйдешь. Кроме болотища, нам предстояло миновать горы, джунгли, реки, пустоши и еще бог весть что, но космолетчиков больше всего тревожило болото; они долго обсуждали, с какой стороны его огибать.
Бен Ган стоял у порога своей хибары; в глазах была смертная тоска. Летел бы с нами. Хотя он надеется предотвратить новые казни, помешать Чистильщикам развлекаться «театром». Когда я был Хранителем Птиц, тоже занимался безнадежным делом… Я помахал Бену Гану. Правитель города махнул в ответ и ушел в хижину, палатка на входе опустилась. Он забыл взять припасы, которые просил у мистера Смоллета. Потом заберет.
Джон Сильвер беспокойно прошелся по салону, задел спящего сквайра. Мистер Трелони вздрогнул и проснулся, обвел осовелым взглядом салон. Туман в глазах прояснился, когда он услышал слова Хэндса:
– Тут нам точно хана. А здесь можно надеяться.
– Что такое? – воскликнул сквайр. – Том, что еще стряслось?
Лисовин притворился глухим, доктор Ливси – тоже. Объяснять, что к чему, пришлось мне. Сквайр был возмущен «легкомыслием и преступной медлительностью» мистера Смоллета. Он даже вскочил и думал прорваться в кабину, но вставший у двери Сильвер попросил у Мэя «стивенсон»; Мэй оружие не отдал, однако мистер Трелони притих.
– Черт знает что, – бормотал он, тревожно озираясь. – Вечно капитан со своими замороками… Не хватало опоздать и пойти на корм… на казнь… Мистер Смоллет, поторопитесь! – не выдержав, воззвал он.
– Восстановление – семьдесят пять процентов, – объявил Хэндс. – Старт, господа. Поехали!
Глайдер взмыл. Внизу понеслись плоские крыши домов, пустынные улицы и перекрестки. Мертвого Чистильщика я не увидел, а белое пятно с готовой формой для скульптуры промелькнуло. Хэндсу пришлось отрезать перьевику язык, чтобы тот не объяснил своим, кто есть кто… Меня пробрала дрожь.
– Ты чего? – спросил сидевший рядом Том.
– Я видел казнь. – От воспоминания к горлу подступила тошнота.
– Скоро забудешь.
– Нет.
Лисовин коснулся моего запястья.
– Джим, друг.
Мне стало легче.
Глава 13
Мы летели. Глайдер порой ухался вниз, и нас сжимала в тугих объятиях система безопасности. Хэндс выправлял машину, ругался сквозь зубы. В салоне была гробовая тишина, лишь следящий за картой Мэй изредка подавал голос, давая по интеркому поправку курса. Глайдер отклонялся, зеленая точка на экране компа ползла вправо или влево, мы теряли бесценное время. Зато в случае чего можно было без опаски приземлиться.
Доберемся ли до «Испаньолы»? А отчего не дотянуть? Вон как славно летим. Если б только не дрожь, которая начала сотрясать наш глайдер…
– Александр, разрешите пройти в кабину, – сказал Сильвер.
– Идите.
Дверь за «бывшим навигатором» закрылась. Я не сомневался, что Юна-Вэл встала позади Хэндса и мистера Смоллета, положив ладони им на плечи. Помогает, как может. Хэндс любит Юну и ради нее сделает что угодно. Дотянет до корабля. Жаль, что на одной любви неисправный глайдер не продержится…
Дрожь вдруг прекратилась. Глайдер клюнул носом и круто пошел к земле. Взревел аварийный двигатель, машину тряхнуло. Выровнялись. Уфф; спасибо Хэндсу. Скорость упала, но глайдер уверенно держался в воздухе.
– Алекс, время до старта? – спросил по интеркому Мэй.
– По «Испаньоле» – восемнадцать с половиной часов. Семнадцать сорок пять, – тут же поправился мистер Смоллет.
Счетчик на корабле вытворял что вздумается.
– Сто сорок три километра до цели, – бесстрастно сообщил навигатор.
– Мэй, на сколько километров рассчитан аварийный движок? – поинтересовался Том.
– На сто.
Сорок три километра пешком. За семнадцать часов их даже сквайр бы одолел. И Рейнборо. Его бы на себе доволокли. Однако семнадцати у нас не будет – «Испаньола» уже двадцать три часа скостила, а сколько еще оттяпает? Проклятье.
Двигатель ревел, за глайдером стелился огненный хвост. Внезапно рев стал тише, скорость – меньше. Я глянул вниз. Текли назад местные низкорослые деревца, спереди наплывало сочно-зеленое море джунглей.
– Почему замедлились? – не выдержал лисовин.
– Топливо бережем, – отозвался Рейнборо. – Дэвид, вы устали. Джим, пересядь сюда, будь другом.
Я поменялся местами с доктором Ливси. Он и впрямь измучился, в обведенных усталыми тенями глазах читалась безнадежность.
– Рей, что б тебе не лечь в «камеру»? – Я пристроил ладонь у пилота на груди.
– На час – смысла нет. А надолго… – Запекшиеся губы дрогнули – Рейнборо усмехнулся. – Сам увидишь.
Время до старта – двенадцать часов, одиннадцать, десять. До цели – сто километров, восемьдесят, шестьдесят. «Испаньола» сжирает время быстрей, чем сокращается расстояние.
Восемь часов, сорок километров. Сорок? Мы превысили резерв движка на три километра… на десять… пятнадцать… Но осталось уже всего семь часов.
– Мистер Смоллет, можно я пройду в кабину? – попросил изведшийся
