Осколки (Трилогия) - Вероника Иванова

– Не спеши, Ксо.

– А зачем медлить? Это сделала она, Джер. Никто не согласился бы пожертвовать своей собственной плотью для воплощения чужого намерения. Или ты…

– Я все понимаю. Правда. Только прошу не спешить.

Взгляд изумрудных глаз наполняется растерянным пониманием:

– Оправдываешь ее? Ну конечно! Ведь она…

– Не в этом дело. Клянусь!

Ксаррон считает, что раз уж Шеррит вызвала в моем сердце любовь, я буду всеми силами ограждать ее от заслуженного наказания? Хм… Заманчивая идея. Возможно, именно так и поступлю, и пусть хоть весь мир расколется на части! Но сначала мне нужно узнать одну простую вещь. Причину. Какие чувства и мысли могли слиться воедино в сознании дочери Дома Пронзающих, чтобы породить желание убивать?!

– Я не собираюсь торопиться, – зло прошипел кузен. – Торопятся другие, чувствуешь? В твоем Доме гости!

И верно, воздух натянулся струнами, по которым прошла легкая, но вполне ощутимая волна чужой мелодии. Кто-то пришел.

– Маленькая, отпусти его.

Кошка недовольно мотнула головой, но оставила в покое ногу Ксаррона. Тот с сожалением взглянул на поцарапанную клыками кожу сапога, потом на Ирм и погрозил ей кулаком. Кошачьи уши сразу же шаловливо прижались к голове, приглашая продолжить игру.

– Не хочешь узнать, кто осмелился явиться без приглашения?

– Разве нужно особенное дозволение, чтобы посетить наш Дом?

Кузен растерянно хлопнул ресницами:

– Ты не знаешь?! Ну, конечно, кто бы мог тебе рассказать… После твоего рождения Главы Домов настаивали… нет, требовали соответствующего обращения с Разрушителем. Думаю, можешь представить, какого именно. Магрит выступила против и взяла на себя… все, что могла, а может она, поверь, очень и очень многое. До войны не дошло, но размолвка состоялась. С тех пор другие Дома не поддерживают тесных отношений с Дремлющими.

– А твой?

Горький смешок:

– Я никогда не встал бы на сторону противников Магрит. Матушка по здравом размышлении тоже решила, что лучше присматривать за тобой по-дружески, а Элрону оставалось только смириться. Ох, как он был зол! Правда, успокоился быстро. Когда я намекнул, что…

– Что у него появился шанс отомстить убийце отца. Верно?

Ксаррон отвел взгляд.

– Я не обижаюсь. Ты, наверное, тоже не был в восторге, когда я родился?

– Да, – виновато подтвердил кузен. – Я очень любил тетушку Эли и не сразу принял очевидное: только с ее смертью может начаться новая жизнь. Для всех нас.

– Не будем сейчас вспоминать об этом, хорошо? Значит, никто из драконов не может войти в Дом Дремлющих, если его не пригласят?

– Войти может. – Улыбка Ксо стала похожей на угрожающий звериный оскал. – А вот выйти…

Он, более не удерживаемый ничем, метнулся в коридор. Не дай боги, натворит бед, ведь судя по смене настроения, поступок Шеррит вышел далеко за рамки всех законов, стало быть, кузен чувствует себя вправе… Нет, придется и мне пойти; в крайнем случае буду добиваться мира и покоя своими средствами. Пусть даже для кого-то покой окажется вечным.

Я остановился почти на самом верху лестницы и запахнул полы домашней мантии, дабы приобрести хоть сколько-то приличный для появления в обществе вид. Сестре и кузену, по большому счету, все равно, что на мне надето, но представать полуголым перед нежданным гостем не хотелось. Тем более гость-то был при полном параде.

Нагромождение чешуи, напоминающее доспехи, но куда плотнее, чем в исполнении давешних влюбленных. Мужчина, стоявший в центре зала, казался закованным не в один слой брони измененной плоти. Черноволосый, сероглазый, суровый, скорбный и напряженный – почти точное отражение Шеррит, за исключением непонятного мне чувства, заставляющего темно-лиловую чешую пылать ядовитым огнем. Страх, ненависть, угроза? Никак не разберу. Но точно знаю одно: Магрит, стоящая на нижних ступенях лестницы, не менее опасна. И похоже, пришлеца тоже не в силах обмануть спокойно сложенные на груди руки моей сестры и невинно-розовые отблески в мелких локонах и складках платья…

– Не скажу, что рада приветствовать тебя в своем Доме, Скелрон, но приличия обязывают. Однако следовало заранее известить нас.

– В том не было необходимости.

Какой странный голос: глухой и вязкий, словно туман, растекающийся вокруг.

– Разве? – искренне удивляется Магрит. – Договоренности, в которых и ты принимал участие, больше не исполняются?

– Обстоятельства заставляют действовать, а не бросать слова на ветер.

Теперь сестра не просто удивляется, а настороженно подбирается, готовясь к обороне:

– Обстоятельства?

– Покушение на честь Дома и жизнь одного из драконов – достаточный повод, чтобы отбросить старые принципы?

– Отказ от собственных слов не заслуживает уважения, – замечает Ксаррон, незаметно сменивший шелк домашней одежды на черно-изумрудную броню и занявший место рядом с Магрит.

– Ты все еще ошиваешься здесь? – Пришлец насмешливо кривит губы. – За столько лет ничего не добился, но не теряешь надежды? А я был лучшего мнения о твоей голове…

– Голова не имеет ничего общего с сердцем, и ты сам слишком явственно это показываешь. – Кузен оставляет без внимания оскорбление, нанесенное сразу двоим, но Магрит вряд ли будет недовольна. Случаются моменты, когда нет возможности заботиться о чести.

– По какой причине Дом Прознающих нарушил договоренность? Я слышала из твоих уст что-то про покушение… Тебя кто-то домогался, Скелли?

Серые глаза вспыхнули разъяренной сталью, но пришлец сумел справиться с чувствами:

– Моя жизнь, может, не стоит и пары монет, но жизнь моей единственной дочери бесценна, и я никому не позволю ее отнять!

– Пресветлая Владычица! – Магрит всплеснула руками. – На твою ненаглядную Шерри покушались? Кто бы мог решиться на такое?

– Кто?! – Он почти выплюнул это короткое слово. – Чудовище, которое когда-то давно ты не позволила уничтожить еще в колыбели!

Сестра не сделала попытки обернуться, потому что точно знала: я нахожусь рядом, а основное внимание следует уделять тонущему в океане ненависти незваному гостю.

– Мой брат никогда не нападает первым.

– Значит, моя дочь во всем виновата? Еще скажи, что она сама добивалась от него…

Последовала неловкая пауза, которую завершил Ксаррон:

– Чувств? Нет, не добивалась. Но ты же знаешь, Скелрон: сердечные дела – в руках богов.

– Я что-то пропустила, Ксо? Какие чувства? Что еще натворил Джерон? – В голосе сестры появилась растерянность.