Великий государственник. Сталин в воспоминаниях современников и документах эпохи - Михаил Лобанов

Впрочем, если Вы считаете, что для сохранения «отношений» я должен «взять назад» сказанные выше слова, я их могу взять назад, отказываясь, однако, понять, в чем тут дело, где моя «вина» и чего, собственно, от меня хотят».

Ю. МУРИН

ЕЩЕ РАЗ ОБ ОТСТАВКАХ СТАЛИНА

…22 июля 1926 года в своем выступлении на заседании Объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) по поводу только что вновь оглашенного письма Ленина делегатам XIII съезда Сталин заявил:

«Позвольте сделать несколько замечаний по поводу прочитанного письма. Какие выводы проистекают из этого письма? Вывод первый – «обдумать» вопрос о перемещении Сталина с поста генсекретаря и заменить другим, с такими же качествами и проч., но без грубости. Делегации XIII съезда этот вопрос обсуждали, и я не считаю нескромностью, если сообщу, что все делегации без исключения высказались за обязательное оставление Сталина на посту генсекретаря. У меня имеются здесь эти резолюции, я могу их прочесть, если желаете.

Голос. Не надо.

Сталин. Несмотря на это, непосредственно после XIII съезда, на первом же Пленуме нашего ЦК, я подал в отставку. Несмотря на мою просьбу об отставке, Пленум решил, и мне припоминается, единогласно, что я должен остаться на посту генерального секретаря. Что же мне было делать после этого, товарищи. Я человек подневольный, и я подчинился решению Пленума.

Второй вывод: так как я остаюсь по воле партии на посту ген. секретаря, то я обязан был принять все меры к тому, чтобы ликвидировать свою грубость, исправиться.

Голос. И нелояльность.

Сталин. И нелояльность…»

Приведем текст письма Сталина, от 19 августа 1924 года, адресованного пленуму ЦК РКП(б):

«В ПЛЕНУМ ЦК РКП

Полуторагодовая совместная работа в Политбюро с тт. Зиновьевым и Каменевым после ухода, а потом и смерти Ленина, сделала для меня совершенно ясной невозможность честной и искренней совместной политической работы с этими товарищами в рамках одной узкой коллегии. Ввиду этого прошу считать меня выбывшим из состава Пол. Бюро ЦК.

Ввиду того, что ген. секретарем не может быть не член Пол. Бюро, прошу считать меня выбывшим из состава Секретариата (и Оргбюро) ЦК.

Прошу дать отпуск для лечения месяца на два.

По истечении срока прошу считать меня распределенным либо в Туруханский край, либо в Якутскую область, либо куда-либо за границу на какую-либо невидную работу.

Все эти вопросы просил бы Пленум разрешить в моем отсутствии и без объяснений с моей стороны, ибо считаю вредным для дела дать объяснения, кроме тех замечаний, которые уже даны в первом абзаце этого письма.

Т-ща Куйбышева просил бы раздать членам ЦК копию этого письма.

19. VIII.24 г.

Т. Куйбышев! Я обращаюсь к Вам с этим письмом, а не к секретарям ЦК, потому, что, во-первых, в этом, так сказать, конфликтном деле я не мог обойти ЦКК, во-вторых, секретари не знакомы с обстоятельствами дела, и не хотел я их зря тревожить».

Второе краткое заявление об отставке было написано Сталиным 27 декабря 1926 г. и передано председательствующему на пленуме А. И. Рыкову:

«В ПЛЕНУМ ЦК (т. Рыкову)

Прошу освободить меня от поста генсека ЦК. Заявляю, что не могу больше работать на этом посту, не в силах больше работать на этом посту.

27. ХII.26 г.»

В третий раз Сталин попросился в отставку на пленуме 19 декабря 1927 года…

…В итоге Сталин остался на своем посту, хотя само название института Генерального секретаря исчезло в 1934 году после XVII съезда партии[44].

СТАЛИН. К ВОПРОСУ О ПРОЛЕТАРИАТЕ И КРЕСТЬЯНСТВЕ

…Приезжая в Москву, товарищи часто стараются показать «товар лицом», – дескать, у нас в деревне все обстоит благополучно. От этого казенного благополучия иногда тошно становится. А между тем ясно, что благополучия нет и не может быть. Ясно, что есть недочеты, которые надо вскрывать, не боясь критики, и которые нужно устранять потом. А ведь вопрос стоит так: либо мы, вся партия, дадим беспартийным крестьянам и рабочим критиковать себя, либо нас пойдут критиковать путем восстаний. Грузинское восстание – это была критика. Тамбовское восстание – тоже была критика. Восстание в Кронштадте – чем это не критика? Одно из двух: либо мы откажемся от чиновничьего благополучия и чиновничьего подхода к делу, не будем бояться критики и дадим себя критиковать беспартийным рабочим и крестьянам, которые ведь испытывают на своей собственной спине результаты наших ошибок; либо мы этого не сделаем, недовольство будет накапливаться, нарастать, и тогда пойдет критика путем восстаний…[45]

СТАЛИН ОБ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ НЕЗАВИСИМОСТИ РОССИИ ИЗ ВЫСТУПЛЕНИЯ НА XIV СЪЕЗДЕ ВКП(б)

(декабрь 1925 г.)

Я должен еще упомянуть о двух фактах, тоже имеющих влияние на то, что вместо периода войны у нас установилась полоса «мирного сожительства».

Первый факт состоит в том, что в данный момент Америка не желает войны в Европе. Она как бы так говорит Европе: я тебе ссудила миллиарды, ты не рыпайся, если хочешь и впредь получать денежки, если не хочешь, чтобы твоя валюта вверх тормашками полетела, сиди и работай, зарабатывай денежки и выплачивай проценты по долгам. Едва ли нужно доказывать, что этот совет Америки, если он даже не является решающим для Европы, во всяком случае не может остаться без влияния.

Второй факт состоит в том, что со времени победы пролетарской революции в нашей стране из мировой системы капитализма выпала целая громадная страна с громадными рынками сбыта, с громадными источниками сырья, и это, конечно, не могло не повлиять на хозяйственное положение Европы. Потерять одну шестую часть мира, потерять рынки и источники сырья нашей страны, это значит для капиталистической Европы сократить свое производство, поколебать его коренным образом. И вот для того, чтобы положить конец этой отчужденности европейского капитала от нашей страны, от наших рынков и источников сырья, оказалось необходимым пойти на некую полосу «мирного сожительства» с нами, чтобы пробраться к нашим рынкам и к источникам сырья, – иначе нет, оказывается, возможности достигнуть какой-нибудь хозяйственной устойчивости в Европе.

…Мы не можем отменить известного закона нашей страны, изданного в 1918 году, – об аннулировании царских долгов. Мы остаемся на основе этого закона. Мы не можем аннулировать тех декретов, которые были провозглашены и которые узаконили у нас экспроприацию экспроприаторов. На базе этих законов мы стоим и будем стоять в будущем. Но мы не прочь некоторые исключения, в порядке практических переговоров, сделать и для Англии и для Франции по части бывших царских долгов, с тем чтобы малую толику выплатить и кое-что получить за это. Мы не прочь бывших частных собственников удовлетворить предоставлением им концессий, но опять-таки с тем, чтобы условия концессий были не кабальными.

…Отсюда вывод: мы должны строить наше хозяйство так, чтобы наша страна не превратилась в придаток мировой капиталистической системы, чтобы она не была включена в общую систему капиталистического развития как ее подсобное предприятие, чтобы наше хозяйство развивалось не как подсобное предприятие мирового капитализма, а как самостоятельная экономическая единица, опирающаяся, главным образом, на внутренний рынок, опирающаяся на смычку нашей индустрии с крестьянским хозяйством нашей страны.

Есть две генеральные линии: одна исходит из того, что наша страна должна остаться еще долго страной аграрной, должна вывозить сельскохозяйственные продукты и привозить оборудование, что на этом надо стоять и по этому пути развиваться и впредь. Эта линия требует по сути дела свертывания нашей индустрии. Она получила свое выражение недавно в тезисах Шанина (может быть, кто-либо читал их в «Экономической Жизни»). Эта линия ведет к тому, что наша страна никогда, или почти никогда, не могла бы по-настоящему индустриализироваться, наша страна из экономически самостоятельной единицы, опирающейся на внутренний рынок, должна была бы объективно превратиться в придаток общей капиталистической системы. Эта линия означает отход от задач нашего строительства.

Это не наша линия.

Есть другая генеральная линия, исходящая из того, что мы должны приложить все силы к тому, чтобы сделать нашу страну страной экономически самостоятельной, независимой, базирующейся на внутреннем рынке, страной, которая послужит очагом для притягивания к себе всех других стран, понемногу отпадающих от капитализма и вливающихся в русло социалистического хозяйства. Эта линия требует максимального развертывания нашей промышленности, однако в меру и в соответствии с теми ресурсами, которые у нас есть. Она решительно отрицает политику превращения нашей страны в придаток мировой системы капитализма. Это есть наша линия строительства, которой держится партия и которой будет она держаться и впредь. Эта линия обязательна, пока есть капиталистическое окружение.