Конец света отменяется, или Дверь в Новую эпоху - Александр Белов

Между тем август кончился, и мгновенно исчезло психическое напряжение. Утром 1 сентября все небо заволокла серая пелена и пошел нудный дождь. Куда только девались необычные рваные облака, движущиеся в разных направлениях, и проблески ослепительно-голубого неба? Дети пошли в школу.

Пророчества кончились, настали серые дождливые будни.

Итак, еще раз назовем главное событие этого лета в России. Гребень антициклона перегородил путь северным тучам на юг; это вызвало засуху и пожары. Недавнее бедствие уже стало потихоньку выветриваться из памяти москвичей и россиян. Быть может, небесная преграда была воздвигнута лишь для того, чтобы показать россиянам, что не нужно строить автотрассу, которая, как Копье Судьбы – копье Лонгина [1], – воткнется в Москву с севера? Москва – солнечный город, и не стоит его протыкать даже Копьем Судьбы.

Послесловие

Помощь придет, откуда не ждали

Преображение Москвы после дымной атаки

И вот снова осень. По раскисшей дороге в районе подмосковной Опалихи бредет небольшая группка людей. Недалеко шумит и затихает электричка. Небольшие перелески стоят голые. Желтые листы еще держатся кое-где на верхушках сырых осин и берез. Лишь сосны стоят зеленые, растопырив свои длинные иголки, словно стараясь защититься от пронизывающего северного ветра. Падают и летят листья, подхваченные ветром. Печальная картина поздней осени невольно навевает грусть. Все преходяще в этом мире.

В Москве был дым. Москва задыхалась от дыма. Но не прошло и нескольких месяцев, и уже никто не вспоминает об этом странном природном событии. Сняли Лужкова. Да и как сняли – со скандалом. Меж тем еще год назад ничто не предвещало отставку всесильного мэра. И никто из чиновников внятно не смог объяснить народу, почему сняли Лужкова. Вероятно, кончился его тренд. Ведь Лужков не хотел уходить, сопротивлялся до последнего, и поводов особых для отставки не было.

Меж тем некоторый повод все-таки был – мэр Москвы отсутствовал в Москве, когда город задыхался в дыму пожаров. Вроде пустяк, но этот пустяк сработал, как говорится, на тонком плане. Вроде бы Лужков ни с того ни с сего опубликовал какой-то пасквиль в «Российской газете» на нашего уважаемого президента. Вот его и уволили. Припомнили все: и миллионы Батуриной, и слишком дорого отреставрированную статую «Рабочий и колхозница», и пробки в Москве, и то, что при Лужкове Москва лишилась доброй части своего исторического наследия. Вроде и есть за что снимать Лужкова, но за это его бы никогда не сняли, если бы не написал в газетке. Обидел он президента своим отношением, а президент выразил ему недоверие. Как будто бес какой толкнул Лужкова. Ему бы сидеть тихо и помалкивать. А он, правдолюбец, высказал свое мнение, которое не совпало с президентским. На самом деле у любых событий есть иная сторона – изнанка. Случается порой то, что не должно случиться ни при каких обстоятельствах. Меж тем это случается вопреки всему и порождает причинно-следственную цепочку событий, которые, цепляясь друг за друга, приводят к совершенно неожиданному результату.

Может быть, и президент не хотел снимать Лужкова. Посидел бы еще пару лет до 2012 года, а там бы ушел на заслуженный покой, в лучах славы и почета. Ан нет; вышло по-другому – со скандалом. Кто первый начал – это понять трудно: Лужков или президент. Главное – результат. Знать, где-то на Небесах уже определилась судьба столичного мэра. Кто-то невидимый уже решил, что ему пора на заслуженный отдых. А до того 18 лет сидел – и ничем его пронять нельзя было.

Вот и окутал дым Москву совершенно негаданно-нежданно. Потекли мысли населения московского града в разные стороны по улицам, по переулкам московским, по площадям. Осадили эти мысли московскую мэрию: красное красивое здание с колоннами и балконом, на котором выступал Ильич. Здание это и по сей день гордо высится напротив памятника Юрию Долгорукому с рукой указующей. Пробрались мысли вместе с дымом через щелочки, открытые форточки и двери внутрь мэрии, разбежались мысли по этажам, по кабинетам чиновников московского правительства. Собрались мысли в приемной мэра, поднатужились, да и дверь открыли тяжелую и проникли в его кабинет. Глянули мысли на кресло мэрское, а мэра в нем и нет. Он от дыма в далеких австрийских странах спасается. Тут заголосили мысли: «Нет у нас мэра!» Крик подняли. Дошел этот крик до ушей президентских. Вот и скинули мэра сверху. Ну а повод всегда найдется… Сейчас уже и не разберешь в дыму прошлого, чьи это мысли были, которые крик подняли.

В дыму много чего поменялось – разрешили власти ни с того ни с сего собираться на Триумфальной площади демократам-либералам в приснопамятный день 31 октября. Десять раз запрещали собираться в честь 31-й статьи Конституции. А на этот раз разрешили. Что-то меняется в нашем столичном городе. Наверное, и впредь разрешат столичные власти Конституцию чествовать. Отмечают же в Париже День взятия Бастилии, почему бы нам раз в два месяца на 31-е число День Конституции не отмечать народными гуляниями?

Новый градоначальник в первый день своего градоначальничества поехал на микроавтобусе по московским улицам, дабы самому «колесами» проверить состояние дорог. Сам убедился: плохо у нас в Москве с дорогами: сплошные пробки. Куда только Лужков смотрел? Наверное, на супругу свою Батурину.

Дело с химкинской мэрией тоже вроде на тормозах спустят. Ну, обстреляли мэрию молодые анархисты бутылками пустыми, ну написали несколько слов некорректных на фасаде про чиновников химкинских. Так это же от дыма превеликого. Простите их, они больше не будут! Молодо – зелено. Вот к осени ближе и отпустили двух активистов молодежных. Посидели пару месяцев в СИЗО, и хватит. Всех-то делов: фасад подкрасить у химкинской мэрии да пару разбитых стекол вставить. С кем не бывает; по молодости да по глупости.

А вот с трассой Москва-Санкт-Петербург конфуз вышел. Просеку через химкинский лес прорубить успели, а дальше дело не продвинулось. Президент вмешался в происходящее. Повелел заморозить стройку на время общественных слушаний. Кое-кто хотел, конечно, строить, деньги немалые в проект вбухали. Да и хотели получить немалые деньги от проекта побыстрей. Ан нет, не прошло! Кто говорит, Чирикова – активистка «зеленых» – грудью поперек трассы встала. Очевидно, и здесь не все так просто. Как хрупкая девушка одна сумела побороть гиганта строительного? Видно, за Чириковой кто-то стоял. Подозреваю я, что за ней стояли мысли людские: «Не дадим разрушить защитный зеленый пояс Москвы»; «Не дадим проткнуть Москву трассой с се вера».

Хотели еще инвесторы Москву в кольцо взять новой окружной дорогой, которая пройдет по местам заповедным, зеленым, воздушным местам. Планировали при этом вырубить леса многие тысячи гектар. Должна дорога пройти и через подмосковную Опалиху, по местам древним и священным. И здесь активисты «зеленых» грудью встали: «Нас мало, но мы в тельняшках. За нами Москва!»

Новый разговор со Сварогом

И вот опять бредет небольшая группка людей, как и год назад, по раскисшим осенним дорогам мимо подмосковной Опалихи к древнему сакральному месту, о ко тором знают немногие. Бредут они туда, где раньше располагалось древнее языческое капище. Там по-прежнему за пере леском, в нескольких километрах от станции, в лесочке на горке, из-под которой крохотным ручейком, слабой, но живой струйкой вытекает родник, стоит деревянный идол Сварога. И вот они уже на месте. Достают специально заготовленные и припрятанные в сухом месте дрова. Помаленьку разжигают костерчик небольшой у идола. Покуда он разгорается, переодеваются в подходящую одежду – у кого есть, и становятся кругом, берутся за руки. Поют долго и проникновенно древнюю славянскую молитву-песнопение. Начали тихонько, будто ощупывая голосами небольшую поляну и стоящие подле деревья. Но постепенно распелись.

А теперь главное: то, ради чего собрались здесь все эти люди. Выходит вперед высокая стройная молодая женщина, снимает платок; как и год назад, небрежно прячет его в карман плаща; рассыпаются по ее плечам золотистые волосы. Она по привычке поправляет их изящным мановением тонкой и белой руки. Никакой краски для волос, никакой косметики – все натуральное… И творящееся здесь ритуальное действо тоже вполне себе натуральное, несмотря на кажущийся эклектический оттенок.

«Все, что вижу, – скажу-расскажу, все, что будет, расскажу…» – раздается звонкий женский голос, странно звучащий в осеннем лесу, когда дует ветер, шумят и колышутся верхушки деревьев, летят листья. Женщина смотрит не отрываясь на огонь. «Ты скажи нам, не скрой, все, что ждет, наколдой… Будет иль нет не знаю, может, привидится мне; узнаю… Что дашь нам впереди, Свароже?»

Глаза у женщины большие, ясные, влажные. Если присмотреться, то видно, как в глазах этих блистают всполохи разгорающегося огня.