Маг моего сердца - Марина Дробкова

– Мне хотелось лишь успеть увидеть тебя – ну вот и увидел. Не на что жаловаться. Я не думал, что такое бывает, но значит – бывает. Возможно, у тебя получится выяснить, что это, чтобы другие впредь были начеку. Я не буду оправдываться. Я полностью виноват. Делай что должно, Неумолимая.

– Почему ты не вызвал контролера хотя бы неделю назад? – чуть не закричала я.

Даймонд не успел ответить. Я поняла и без слов: «Потому что мне хотелось еще немного пожить».

Прибыл наряд независимой гвардии – четверо вооруженных вояк, – и мне пришлось отдать его им. Я лишь поручила Оттавио проследить, чтобы хозяин ни в чем не нуждался.

Даймонда увели. На прощание он мне улыбнулся – и я чуть не разрыдалась. Строит из себя героя, придурок! Ну как, как можно было быть таким легкомысленным?!

Все, что я могла сейчас сделать, – оставить Даймонда в тюрьме при замке и попытаться найти хоть какой-то выход. Как это жестоко – в один день обрести моего мага, после стольких лет разлуки, и тут же потерять.

Я, пошатываясь, спускалась по лестнице, не видя ступеней. К счастью, появился Оттавио и поддержал меня под руку, иначе я просто рухнула бы там от бессилья и горя. О, как же правы были те, кто придумал коридор Забвенья! Никаких уз! Никаких чувств! Это невыносимо. Но почему мы не забыли?..

Оттавио усадил меня в кресло у камина – до своей комнаты я сейчас не добралась бы – и принес коньяк. Только сделав несколько глотков, я вновь обрела способность ясно мыслить.

Я не знаю, что с миром, но яснее ясного вижу, что это Мир-на-краю. Даже если удастся выяснить причину – слишком поздно. Мне не спасти его.

Но можно попытаться спасти Даймонда. Хотя бы от смерти.

Контролер имеет право сразу передать дело Верховному и продолжать спокойно заниматься своими обязанностями. Этот вариант для меня полностью исключается: Ральф не пощадит. Уничтожит его вместе с миром, как положено по инструкции.

У контролера есть и другое право – вынести приговор самому и осуществить его. К сожалению, тут нет вариантов: приговор один – тот же. Получается, либо я убиваю Даймонда собственными руками – либо отдаю Ральфу. На принятие решения у меня от пяти до десяти дней. Хотя на самом деле – времени вообще нет. Тянуть – только мучить осужденного.

Но есть нюанс. Призрачная надежда.

Я могу обратиться в суд семиугольника. Это вроде суда присяжных, в роли которых будет выступать весь наш выпуск. И Ральф.

Семиугольник может помиловать, если большинство проголосует за жизнь.

Над камином висели большие часы. Здесь сейчас уже два часа ночи, это значит, в Лиге – только одиннадцать. В экстренных случаях допускается беспокоить Верховных творцов в столь поздний час.

– Оттавио! – позвала я.

Дворецкий бесшумно появился возле моего кресла.

– Слушаю, Неумолимая!

– Ты что, никогда не спишь? – горько усмехнулась я.

– Не спится, сеньора, – потупился он. – Беспокоюсь за хозяина.

– Я тоже, – прошептала я. И добавила громче: – Покажи, где господин маг хранит артефакты, и ступай спать. Ты мне завтра понадобишься бодрым. Если, конечно, хочешь помочь хозяину.

– О да, очень хочу, – с жаром заверил Оттавио. – Прошу Неумолимую следовать за мной.

По широкой лестнице, ничуть не похожей на ту, что ведет в башню, мы поднялись прямо в комнату Даймонда. Я сразу поняла, что это его личные покои: на стене красовался постер с изображением лабиринта: точь-в-точь такой, как я видела в академии, только получше качеством. Ну почему, почему его всегда тянет в лабиринты?! Над кроватью висел «ловец снов». И я сразу поняла: он не магический. Просто красивое изделие, сотворенное женскими руками. Да и вообще – в комнате витала едва ощутимая женская аура.

Сейчас не время и не место для ревности – когда Даймонду грозит смерть. Да и вообще, какие у меня были основания думать, что он все это время был один? Ведь я тоже не была одна. Его слова, что искал меня по всем мирам? Ну так что?

Здравый смысл еще не спал, но в груди все равно кольнуло. Ревность – вещь вне разума.

Тем временем Оттавио достал из сейфа в стене квадратную коробку и с поклоном отдал мне. Я тут же ее раскрыла.

Стандартный круглый оберег, жезл-«созидатель» с зелеными камушками, брат-близнец моего, и разновидность «усилителя» – вечная свеча, которую креадоры применяют для связи. Она-то мне и нужна. В коробке Даймонда имелось еще кресало. Я грустно улыбнулась: видимо, он до сих пор не доверяет себе в обращении с огнем.

А мне источник огня не нужен. Он всегда со мной.

Я поспешила вновь подняться по винтовой лестнице. На сей раз было не до женских слабостей, вроде головокружений, – время тикало, играя против нас. Сеанс можно, конечно, провести где угодно, но вот чашу с водой переносить нельзя.

А ее придется показывать.

Вот я и наверху. Дождь наконец перестал, что значительно облегчало задачу.

Встав у чаши, я взяла в руки свечу и легонько дунула на фитиль. «Ты же не дракон огнедышащий, верно?» – вынырнули откуда-то из прошлого слова Ральфа.

Дракон. Еще какой дракон сейчас сидит во мне.

Свеча загорелась. Над ее пламенем, в облаке жара, ясно обозначилось уже сонное лицо дежурного мага.

– Вечер добрый, Неумолимая! – слегка удивленно произнес мой собеседник на «той стороне». – Назовите себя и место вашего пребывания.

– Вечер совсем не добрый, маг, – ответила я. – Говорит Бренна Рейлис. Мы находимся в Мире-на-краю.

Я назвала координаты.

Маг моментально проснулся, вытаращив глаза.

– Покажите воду!

Я занесла свечу над чашей. Вода цвета темного рубина заблестела в свете пламени. Несколько мгновений маг молчал, затем сурово произнес:

– Имя креадора!

Я назвала, с болью в сердце.

– Ждите дальнейшей связи, – ответил маг.

Я не успела возразить, что свеча не бесконечна, как он уже исчез.

Но почти сразу в небе передо мной словно развернулся огромный экран, и я увидела трех Верховных творцов, возглавляющих Лигу. Ого! Высший уровень. Хотя чему удивляться: уровень катастрофы у нас тоже высший. Все как один, Творцы походили на нашего профессора Соулса: такие же седые и степенные. Я мысленно окрестила их Левый, Средний и Правый. Правый держал в руках огромную толстую книгу.

– Изложите кратко суть дела и сообщите о предпринятых действиях, – произнес Средний.

Я отчиталась, стараясь ничего не упустить.

– Почему вы не связались напрямую с Ральфом Фиджи? – поинтересовался Левый.

Глубокий вдох. Сейчас главное – спокойствие и убедительный голос.

– Я хотела бы обратиться к суду семиугольника.

Творцы переглянулись.

– Вы просите помилования для креадора? – вновь заговорил Средний. – Но так как речь идет о мире, населенном людьми, это почти невозможно.

Словно железная рука сдавила мне горло.

– Но по закону… я имею право…

– Имеете, – сочувственно кивнул Левый. – Но маги семиугольника трепетно относятся к мирам. Гибель людей простить нелегко.

Я чувствовала, что слезы уже совсем близко, и с трудом держала себя в руках.

– Почему бы вам не передать дело Верховному контролеру? – мягко спросил Средний. – Ведь в случае обвинительного приговора вам придется самой приводить его в исполнение.

О стихии, дайте мне сил не разрыдаться прямо при них! Иначе они сочтут меня недостаточно стойкой и откажут.

Но тут подал голос до сих пор молчавший Правый, с книгой в руках.

– Можете ли вы сообщить причину, по которой отказываетесь передать дело вышестоящему? – деловым тоном спросил он.

– Да! – я проглотила комок, застрявший в горле. Переход к сути придал мне сил. – Я считаю, что Верховный контролер может быть пристрастен.

Творцы вновь переглянулись.

– Простите… Бренна, – продолжил Правый. – Но отдаете ли вы себе отчет в своих словах и действиях? Пристрастен или нет – какое это имеет значение, если возможный приговор только один?

– Вот именно, – прошептала я. – Это верная смерть.

– Как давно вы знаете Даймонда Баума? – быстро спросил Средний.

Обманывать их не было смысла.

– Мы познакомились шесть лет назад.

– Где?

– В академии. Мы с одного курса.

– Но… – начал Левый, однако Правый поднял руку, прерывая его.

– Я должен подтвердить, уважаемые творцы, – объявил он, раскрыв книгу, – что Бренна Рейлис, Ральф Фиджи и Даймонд Баум входят в один семиугольник.

– Как это возможно?

– Ошибки нет? – одновременно заговорили двое других.

– Никакой ошибки, коллеги. Вопрос в другом: правильно ли мы понимаем, что Бренна Рейлис не прошла коридор Забвения?

– Прошла! – с жаром ответила я.

– Похоже, вы говорите правду, – продолжал Правый. – Но как в таком случае вы можете помнить, что учились с Даймондом Баумом?

– Я не знаю. Я не помнила его до сегодняшнего дня, но увидела здесь, в этом мире – и память вернулась. Мне неизвестны причины.

Творцы склонились друг к другу и о чем-то тихо переговаривались. Наконец, заговорил Средний. Видимо, главным формально был он.