Дар Кроуги - Анна Пушкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это мой вулпин.
Я уставилась на князя, и он принялся мне объяснять.
– Вулпины – магические существа, у них нет своего сознания, как у духов. Они – продолжение мага, имеют со своим создателем одну энергию и живы, только пока жив маг, из силы которого вулпин родился. Чем сильнее маг, тем сильнее его вулпин. Ты была права, когда решила, что он магический. Для тебя он совершенно безопасен, пока ты тут, он останется присматривать за тобой.
Орел издал характерный крик, расправил крылья и плавно взлетел над хижиной. Я засмотрелась ему вслед.
– И как такого получить?
Князь понимающе усмехнулся.
– Не без кровавой бойни. Расскажу как-нибудь в другой раз эту удивительную историю.
Мне показалось, он пытается избежать этой темы, и настаивать я не стала. Значит, орел останется со мной в качестве охраны. Внутри неприятно шевельнулся страх.
– Вы оставите меня тут одну?
– Большую часть времени ты будешь практиковать свою магию, для этого я тебе не нужен.
Я начала озираться, всматриваясь в дремучий лес вокруг, который не казался дружелюбным и безобидным.
– Дом защищен магией от зверей, и мы очень далеко от всех троп, случайных путников тут не бывает, – добавил князь.
– Вы не можете оставить меня тут! Я понимаю, что виновата и за устроенный переполох в Фебране заслуживаю наказания, но…
– Это не наказание, – перебил меня Рагонг. – Здесь никто не будет тебе мешать или осуждать, если что-то не получится.
Князь вышел на залитую солнцем лужайку перед домом. Я последовала за ним, не собираясь сдаваться так просто. Он развернулся ко мне, и на его лице появилось знакомое мне выражение убийственного спокойствия.
– Приступим к самой неприятной части.
Все это было сказано мягким, почти безобидным тоном, и я не сразу распознала в его словах угрозу.
– Есть что-то более неприятное, чем жизнь в лесу в одиночестве?
– Не преувеличивай. Я буду навещать тебя каждый день, пока ты не справишься с заданием.
Уже собиралась спросить, о каком задании он говорит, но он продолжил:
– Арканная магия – это боевая магия, и часто толчком силы арканников является злость, страх и желание дать сдачи. Ведь ни одна война без этого не обходится. Значит, давай попробуем тебя разозлить.
Его лицо стало жестким, отстраненным. Я снова почувствовала давление в голове, как в хижине, когда он читал мои мысли.
– Удивительно, как можно было дожить до твоего возраста и не научиться даже элементарным заклинаниям. Ты совершенно не стараешься, даже теперь, когда тебя пристроили в магическую школу. Предпочитаешь прятаться, избегать любого риска. Неудивительно, что тебя решили отчислить.
– Что? – я остолбенела от этого потока агрессии.
– Не говоря уже о том, что ты никому не нужна: ни отцу, ни своему княжеству. Ты исчезла, и никто не заметил. Ты настолько ничтожна, что не нужна даже себе самой. Совершенно не способна сражаться за себя. Сначала пряталась за отцом, обвиняя его в жестокости, теперь спряталась за меня. Только вот меня не в чем обвинить. Какое оправдание своей слабости ты находишь сейчас?
Не хотелось верить в правдивость его слов. Замерев, я просто смотрела на него, смущенная и пристыженная. Он слой за слоем считывал возникавшие в моей голове страхи и безжалостно озвучивал, бросая прямо в лицо.
– Остановись, – прошептала я.
– Наконец решила перейти на «ты»! Я все гадал, когда наберешься смелости. Ты слаба. Смотри, насколько.
В эту секунду он повел бровью, и меня просто сбило с ног. Я упала, как тряпичная кукла. Руки и ноги зажали невидимые кандалы, не давая двинуться с места. Даже дышать стало тяжело.
Еще одно едва уловимое движение бровью – и меня впечатало носом в землю. Ноги начали расползаться против воли в разные стороны. Лежа в крайне постыдной позе, я услышала его смешок.
– Мне даже не приходится прикладывать силу, настолько ты слаба. Всегда была такой, навсегда такой останешься. Обучение никак тебе не поможет, тебя нечему учить, ты бездарна.
Я задыхалась, уткнувшись носом в траву: от гнева, боли и слез, которые предательским ручьем полились из глаз. В руках заискрилась сила. Я злилась на него, на себя, на Тараю, от которой уже слышала нечто подобное. Эти слова причиняли боль, но особенно – из его уст. Я начала сопротивляться его силкам и попыталась освободиться. Хотелось заставить его почувствовать такую же боль, хотя бы физическую. Руки щипало от магии, а щеки – от стыда за слабость.
– Ну давай, вставай, покажи свою ярость. Может, я даже испугаюсь, и тебе удастся причинить мне боль. Хотя мы оба знаем, что навряд ли. Ты ничего не значишь для меня и поэтому не можешь причинить вреда.
Сила скользнула через все мое тело несдерживаемым потоком. Силки тут же ослабли, я быстро перевернулась на спину и села. В этот момент все замерло, только в ушах – стук моего сердца. И я услышала тихий шепот Рагонга у себя в голове, хотя стоял он в нескольких локтях от меня.
– Почувствуй этот момент, задержи его, сила не живет сама по себе, она подчиняется тебе и только тебе. Не страхам и не злости, только твоей воле. Не расплескивай ее в разные стороны, направь на меня.
Не знаю, от ярости или от отчаянья, но у меня получилось. Я ощущала силу в руках, чувствовала, что она хочет подчиниться. Резко вскинула руки и направила на него. В это мгновение время, догоняя реальность, потекло быстрее, чем обычно. Князь еле увернулся, и дерево, стоявшее на опушке за ним, практически разорвало на части.
– Все, мир! – закричал князь, поднимая руки.
Я глубоко дышала и размазывала слезы по щекам: они застилали мне глаза и не останавливались.
Рагонг нахмурился и пошел в дом, оставив меня в одиночестве, давая возможность прийти в себя. Или решил поскорее убраться, чтобы не провоцировать на новый удар.
В душе была пустота, злость смылась выбросом магии. Обессиленная, я так и сидела в оцепенении, вытирала слезы и всхлипывала, пока Рагонг не вернулся и его теплые руки не подняли меня на ноги. Князь развернул меня лицом к себе.
– Ты не слабая. И твой отец огорчился, узнав, что ты не пригласила его на свадьбу. Вероятно, ваши отношения далеки от идеальных, но ты ему не безразлична. Как и мне.
Я безмолвно смотрела на него, сжав губы, все еще снедаемая обидой, до конца не веря в слова про отца. А часть про то, что ему не
