Потерянный рай. Стихотворения. Самсон-борец - Джон Мильтон

КНИГА СЕДЬМАЯ

По просьбе Адама Рафаил повествует: как и для чего сотворен этот мир. По низвержении Сатаны и Аггелов его Бог сообщает о Своей воле: создать другой мир и иные существа для его заселения. Он посылает Сына Своего со славою и в сопровождении Ангелов. Труд творения совершается в шесть дней. Ангелы прославляют в гимнах дело рук Творца и возвращение Его на Небеса.

Урания![307] — воистину ли такЗовешься ты, — с Небес ко мне сойди!Я взвился над Олимпом, вдохновленТвоим волшебным голосом; парилПегаса[308] крыл превыше. Суть зовуТвою — не имя; не принадлежишьТы к девяти Каменам,[309] не живешь,Неборожденная, на высотеОлимпа древнего, но прежде горВозникновенья, прежде, чем ручьиИ реки заструились, ты велаБеседы с вечной Мудростью, сестройТвоей; ты пела гимны вместе с нейПред ликом Всемогущего Отца,Небесным, пеньем слух его пленив.Тобою вознесенный, гость земной,Дерзнув проникнуть в Небеса Небес,Я эмпирейским воздухом дышал,Который ты смягчала; но теперьТы столь же невредимо низведиМеня к родной стихии, чтоб с коняКрылатого, безуздого, не пал,Как некогда Беллерофон[310] на полеАлейское (хоть с меньшей вышиныНизвергся он), чтоб не скитался яПокинутый, не ведая, кудаНаправить страннические стопы.Осталось половину мне воспеть,Но в более стесненных рубежах,Доступной обозренью сферы дней.Здесь, на Земле, и не дерзая взмытьНад полюсом недвижных звезд, могуПеть смертным голосом. Я не охрип,Не онемел, хотя до черных дней,До черных дней дожить мне довелось.[311]Я жертва злоречивых языков,Во мраке прозябаю, средь угрозОпасных, в одиночестве глухом.И все же я не вовсе одинок:Меня ты посещаешь в час ночныхВидений или розовой зарей.Урания! Всегда руководиМоею песней; для нее сыщиДостойных слушателей, пусть немногих!Но вопли Вакха и его друзей,Разноголосье варварское прочь,Подале отгони, весь этот ревНестройный обезумевших ватаг,В Родопе растерзавших на кускиПевца фракийского;[312] леса и камниВ безмолвном восхищении певцуВнимали, но дикарский крик толпыИ голос и кифару заглушил,А сына Муза не могла спасти.Не оставляй молящего тебяО помощи! Ты Небом рождена,А та лишь призраком была пустым.

Скажи, богиня: что произошло,Когда примером грозным остерегПриветливый Архангел РафаилАдама и поведал о судьбеОтступников, чтоб не постигла казньТождественная — Праотца людейИ все его потомство, если онОтведает запретного плода,Единственную заповедь презрев,Которую нетрудно соблюстиПри столь великом выборе усладНа всякий, самый изощренный вкус.Адам с женой, дыханье затая,Внимали в изумленье, глубокоЗадумавшись над сказом о делахВозвышенных и странных, и почтиДля них непостижимых: о враждеНа Небесах, о яростной войнеВ соседстве с Божеским мироволеньем,Хотя врагами вызванное зло,С блаженством несовместное, назадОтброшенное, как морской прибойОт берегов, обрушилось на тех,Кто, взбунтовавшись, породил его.Адам сомненья вскоре подавил;Услышанное разожгло в душеЖелание, безгрешное пока,Обширней о предметах разузнать,К нему ближайших: как сотвореныЗемля и небо — зримый этот мир?Когда возникли? из чего? зачем?И что в Эдеме или вне егоСвершалось до того, как сам себяАдам сознал? Так, жажду утолив,Мы взором провожаем бег струи,Журчащей влажно, и опять хотимИспить воды; подобно Пращур нашК Посланцу Неба обратился вновь:

«— Неслыханные тайны ты открылВеликие; поведал о вещах,Доселе неизвестных на Земле,Небесный вестник, Господом благимНиспосланный, дабы предупредитьО гибели, могущей нас постичьНо нашему незнанью, о беде,Которую умам людским невмочьПредвидеть. Мы обязаны вовекБезмерной благодарностью ДобруБезмерному; завет Его приняв,Торжественной присягой подтвердимРешенье наше: верно пребыватьВ Его верховной воле; в этом цельИ смысл мы полагаем бытия.О том, что превышает разум наш,Но, в силу усмотренья ВысочайшейПремудрости, на пользу нам пойдет,Ты в назидание благоволилПоведать. Удостой же снизойти,Иное разъяснив, что может бытьНе менее полезным: как возникСтоль отдаленный, зримый небосвод,Подвижными огнями без числаУкрашенный? Как воздух сотворенПодатливый, широко разлитой,Что, наполняя из конца в конецПространство, обтекает весь просторЗемли цветущей? Почему ГосподьВ Своем святом покое восхотелТак поздно к созиданью приступитьСредь Хаоса первичного? КогдаТворенье начал? Скоро ль завершил?Ответствуй мне, затем что вопрошаюНе для того, чтоб тайны разгадатьИзвечного владычества Творца,Но чтоб творенью возгласить хвалуТем большую, чем больше я о немУзнаю из рассказа твоего!Остался долгий путь светилу дняВеликому, хотя и на закатОно склоняется, но сдержит бег,Твой голос, мощный голос услыхав,Дабы узнать о собственном начале,О том, как вся Природа родиласьИз тьмы безвидной. Если же ЗвездаВечерняя с Луною заодноПожалуют, в беседе пожелавУчастие принять, — Ночь приведетМолчание, а Сон, рассказу внемля,Пребудет бодрственным, иначе мыЕго сюда не впустим до поры,Когда, твою прослушав песнь, тебяПроводим на рассвете, пред зарей!»

Высокого он гостя так молил,И боголикий Ангел дал ответ:«— Исполню я смиренную твоюВторую просьбу. Но какой язык,Какие Серафимские словаСпособны Всемогущего трудыДостойно выразить и описать?Людское сердце может ли вместитьПонятие о них? Но все, что тыУсвоить в состоянье, что ТворцаУмножит славу, твоему служаБлагополучью, скрытым не должноОт слуха твоего остаться. МнеДано веленье свыше: в меру силТвоих в границах неких утолитьПытливость; но границ не преступайИ от последующих воздержисьВопросов; не мечтай своим умомО сокровенных таинствах узнать,Которые невидимый наш ЦарьВсеведущий навечно схоронилВо мраке непроглядном, никогоНа Небе и Земле не допустивК познанью этих таинств. Все же БогДозволил предостаточно вещейТебе исследовать и разуметь.Но знанье — словно пища, и нельзяВкушать его чрезмерно, ибо умИзбытка не приемлет; вредный груз,Отягощая душу, обратитВ безумье мудрость, как зловонным ветромИзлишняя становится еда.Узнай! Когда был свергнут Люцифер(Так называй того, кто в НебесахСредь Ангелов блистательней сиял,Чем оная звезда средь прочих звезд),[313]Когда объятый пламенами, онСо всеми легионами летелСквозь бездну, прямо в Ад, — Великий СынВернулся во главе Своих святыхС победой. Всемогущий Бог-ОтецПредвечный, озирая с высотыПрестола эти сонмы, произнес,К возлюбленному Сыну обратясь:«— Завистник обманулся, возмечтав,Что примут все участье в мятеже,Им поднятом; что при подмоге войскНесметных он твердыней завладетьВозможет неприступной, БожестваВерховного жилищем. Он прельстилИзменой многих; им на Небе нетОтныне места. Но как вижу — верныхОсталось много больше; ЭмпирейВ достатке населен, и есть комуНебесными краями управлятьОбширными, стекаться в этот храмСвященный для служений и торжеств,Обряды достодолжные блюдя.Но чтобы Враг не утешался зломСодеянным, безумно возгордясь,Что Небо разорил он и ущербМне якобы нанес, Я рассудилУрон восполнить, если можно счестьУроном уронившее себяПо воле собственной. Я мир другойМгновенно сотворю; от ЧеловекаНеисчислимый род произведу,Назначу там до срока обитать,Пока, возвысясь, множеством заслугИ послушаньем долгим искушен,Не внидет в Эмпирей, дабы навекТам обретаться. В Землю НебесаПреобразятся, в Небеса — Земля,Единым царством нерушимым ставБлаженства и согласья без конца.Вы, Ангельское Воинство! ПокаЖивите вольно, — вам заданья нет;А ты, Мой Сын возлюбленный и СловоМое, Ты мирозданье сотворишь!Речешь, и да свершится! Я ТебеДаю Мое могущество и ДухВсеосеняющий. Иди, вели,Чтоб стала бездна небом и землей,В начертанных Тобою рубежах.Безбрежна бездна, и в пространстве нетНи меры, ни границ, ни пустоты.Я — Сущий; бесконечность Мной полна;Всесильна власть Моя, но Сам в СебяЯ волен возвращаться; благодатьНе всюду простираю, и творюИль не творю — свободно, как хочу.Случайность и равно — необходимостьКо Мне не приближаются; судьбаВ Моей лишь воле вся заключена!»

Всемощный рек, и Слово, БожествоСыновнее, веление ОтцаОсуществило, времени быстрей,Быстрей движенья. Слово Божье вмигДелами обращается. НельзяСие поведать языком людским,Не растянув рассказа, чтоб возмогЕго усвоить смертный Человек;С великой радостью и торжествомНа Небесах услышана былаГосподня воля. «— Слава, — пели мы, —Всевышнему! Вовек благословенГрядущий род людской! Да обрететЕго обитель мир! Хвала Тому,Чей правый гнев изменников изгналОт Лика Своего и от жилищСвятых и верных! Слава и хвалаТому, Кто зло преобразил в доброПремудростью Своей, Кто лучший родРешил создать на смену Духам зла,Дабы Господня благость разлиласьВо всех мирах и на века веков!»Так пели Иерархии. Меж темЯвился Сын, готовый совершитьВеликий подвиг; препоясан былОн всемогуществом; Его венчалВеличия божественного блеск.Премудрость, беспредельная любовь, —Весь Бог-Отец был в Сыне воплощен.Близ колесницы реяли роиНесметных Серафимов, Херувимов,Властей и Сил, Престолов и Господств,Крылатых Духов сонмы, без числа,Бессчетный строй крылатых колесницИз Божьей оружейной,[314] где ониИсконно мириадами стоят,При полной сбруе, меж двух медных гор,Всегда готовы к бегу в дни торжеств.Они самостоятельно теперьВперед катились; ими изнутриЖивотворящий двигал Дух, стремясьПоследовать за Господом своим.Вот Небо распахнуло широкоС певучим звуком вечные Врата,На золотых вращая вереях,Чтоб Славы Царь, во всемогущем СловеСвоем и Духе, — властно приступилК созданью вновь являемых миров.Весь клир остановился на краюНебесной тверди. Бездна их очамОткрылась безграничная; былаОна мрачна, пустынна, и дика,И необъятна, словно океанБушующий. Хребты огромных волнПучина, изрыгнув из темных недр,Вздымала к Эмпирейским берегамИ полюс перемешивала с центром.

Всезиждущее Слово изрекло:«— Уймитесь, волны бурные! СмирисьИ ты, пучина! Кончен ваш раздор!»Сияя славой Отчей, Божий СынНа Херувимских крыльях полетелВ глубь Хаоса, к несозданным мирам;И Хаос внял Ему. Небесный клирСверкающий понесся вслед за Ним,Дабы миротворение узретьИ чудеса могущества Творца.Вот, прекратив пылающих колесВращенье, взял Он циркуль золотой,[315] —Изделие Господних мастерских, —Чтоб рубежи Вселенной очертитьИ прочих созидаемых вещей;И, в центре острие установив,Другим концом обвел в кромешной тьмеБезбрежной бездны — круг, и повелел:«— До сей черты отныне, мир, прострись!Твоя окружность и граница — здесь!»

Так землю Бог и небо сотворилБезвидными, пустыми; тьма былаНад бездною, но Божий Дух простерЖизнеподательно свои крылаНад влагой тихой, и в пучину влилЖивительную силу и тепло,И в хляби жидкой осадил на дноЧастицы черных, тартарных веществ,Холодных и враждебных бытию.Потом, распределив и сочетавПодобное с подобным, воздух вдулВ просветы, в промежутки, и Земля,Подвешенная к центру своему,Сама уравновесила себя.«— Да будет свет!» — Господь сказал, и светЭфирный, первородный воссиялИз бездны, квинтэссенцией чистейшей;С Востока изначального, сквозь мракВоздушный, проплывал он, округлясьЛучистой тучей, и на должный срокВ густом укрылся облачном шатре,Поскольку солнца не было еще.И увидал Господь, что свет хорош,И полусферой отделил егоОт темноты, и Днем его нарек,А имя Ночи придал темноте.И вечер был, и утро — Первый День.Не обошелся он без торжестваИ песнопений: Эмпирейский хор,Восточный свет узрев, когда впервыеВо мраке он рождался, восхвалилДень сотворенья неба и земли,Ликующим восторгом огласивПростор безмерный сферы мировой.Все Ангелы, на арфах золотыхИграя, воспевали Божество,Творенье прославляя и Творца:Был вечер, было утро — Первый День.

И Бог сказал: «— Да будет твердь меж водИ да разделит их!» — и создал твердь;Ее первичный воздух составлялПрозрачный, чистый, влажный элемент,Простершийся до крайних рубежейВселенской сферы: прочный, верный свод,Меж горних вод и нижних. Ведь ГосподьВселенную и Землю водрузилНа тихих водах, что едва текут,Хрустальный образуя океан.Гремящий, бурный Хаос далекоОтвел Создатель, чтоб не погубитьСоседством грубым новозданный мир.И Всемогущий Небом твердь нарек,И увидал, что это хорошо.Опять воспели Ангелы хвалу,И вечер был, и утро — День Второй.

Уже Земля сложенье обрела,Но, как в утробе недозрелый плод,Была укрыта лоном вод; не зряОкруглую поверхность омывалБезбрежный океан и, шар ЗемлиСмягчая, теплой влагою поилПитательной, в броженье приводяВсеобщую родительницу — мать,Чтоб, соки животворные вобрав,Насытившись, она зачать могла.И Бог сказал: «— Да соберутся купноВсе воды поднебесные, и пустьВозникнет суша!» В тот же миг из волнПучины океанской вознеслисьГромады гор. Их голые хребтыОбширные коснулись облаков,А гребни островерхие — Небес;И сколь высоко поднялись кряжи,Столь низко опустились вширь и вглубьРасселины и впадины, открывУёмистые русла, и тудаРванулись воды, весело бурля,С гористой суши скатывались вниз,Круглясь шарами, как в сухой пылиКруглятся капли; некие из нихОт быстроты хрустальною стенойВздымаются; другие же — летят,Образовав ряды прямых столпов.Стремительность такую придал имГлагол Господень. Как на звук трубыСпешат войска под сень своих знамен(Уже ты прежде слышал о войсках),Так водная стихия, разогнавЗа валом вал и за волной волну,С обрывов низвергается крутыхСтремнинами и на равнинах плоскихСпокойно разливается. НичтоЕе сдержать не в силах: ни холмы,Ни скалы; и прокладывает путьОна везде — и над и под землей,Змеиными извивами юлитИ ложа промывает для себяВ размокшем иле, что ее напоруПокорно уступал, пока ТворецНе повелел, дабы он сушей стал,Помимо русел, где до сей порыСтруятся рек текучие стези.И сушу Бог Землей назвал тогда,А Морем — наибольший водоем;Увидел Бог, что это хорошоИ молвил: «— Да Земля произраститЗеленую траву и всякий злак,Дающий семена, и древеса,Обильно приносящие плоды,По роду своему и семенам,В Земле прозябнущим!» И стало так.Доселе неприглядная Земля,Нагая и пустынная, — травойОделась нежной, вся зазеленевПриятно; разновидную листвуРастенья развернули, зацвели,Пестрея красками и ароматЛия душистый, тешили ЗемлиРождающее лоно. ВиноградПокрылся гроздами; среди плетейПолзучих вздулась тыква; поднялисьДружиною колосья на полях;Сплелись ветвями низкие кустыКурчавые; и статные стволыДеревьев, словно в пляске, наконец,Восстали, простирая ветви крон,Сплошь в завязях обильных и плодах.Холмы венчая, поднялись лесаВысокие, и осенили долГустые купы рощ, а берегаПотоков окаймились молодымКустарником. Подобной НебесамЗемля отныне стала, для боговОбителью достойной, где всегдаБессмертным бы хотелось пребыватьИль посещать ее святой приютС любовью и отрадой. Хоть ЗемлеГосподь еще не посылал дождя,И Человека — пахаря ещеНе создал Бог, но от сырых низинТуманы воспарились, увлажнивРосою грунт и созданное нынеПроизрастанье каждое, покаОно таилось в почве, каждый лист,Едва развившийся на черенке.Увидел Бог, что это хорошо,И вечер был, и утро — Третий День.

И Бог сказал: «— На небесах да будутСветила, чтобы день отъединитьОт ночи, времена знаменовать,Года и дни! Лампадами ониДа будут, освещают шар земнойС небесной тверди, следуя МоимОпределениям!» И стало так.Великих два светила создал Бог,Великих, по их пользе Человеку;Владычит бо́льшее светило днем,А ночью меньшее, попеременно.Он создал звезды, в небе укрепил,Велев светить и править чередойНочей и дней, деля от мрака свет.И на Свое творенье Бог взглянулИ увидал, что это хорошо.Он Солнце первым из небесных тел, —Огромный шар и темный, до поры,Из вещества эфирного свершил;Потом — шарообразную ЛунуИ звезды всевозможных величин,Усеяв, словно пашню, небосвод;И свет извлек из кущи облаковИ поместил значительную частьНа солнечный, дотоле темный шарИ пористый, дабы он мог всосатьСтруистый свет и пропитаться им;А задержанью солнечных лучейСпоспешествует плотность веществаДостаточная. Этот шар — чертогВеликий блеска; из него теперьСветила черпают потребный светСосудами златыми; здесь рогаПланета утренняя[316] золотит;Здесь россыпи неисчислимых звездЗаимствуют окраску, отразивСверканье Солнца, множа малый блескПриродный свой, но кажутся глазамЛюдским — преуменьшенными, затемЧто от Земли безмерно далеки.Впервые на Востоке вознесласьЛампада дивная — Владыка дня;Сияньем лучезарным окоемШироко озарив, пустилась в путь,Ликуя, по назначенной тропеНебесной, а Плеяды[317] и ЗаряКружились в хороводе и, вождюПредшествуя, приятное вокругНеяркое мерцанье изливали;А менее блестящая ЛунаНа Западе помещена была,Точь-в-точь напротив Солнца, и оно,Как в зеркало, в ее округлый ликГлядится и дарует свет Луне,Так расположенной, что ей другойНе нужен свет. До вечера хранитОна все ту же дальность; на осиНебесной обернувшись, в свой черед,Восходит на Востоке, воцарясьВ ночи, а с нею тысячи светилНе меньших, мириады мириадБлестящих звезд, ночную полусферуОсыпавших, подобно огонькам.Так небо в первый раз разубралосьЛампадами, которым восходитьИ заходить поведено Творцом.И вечер был, и утро — День Четвертый.

И снова Бог сказал: «— Пучина водДа пресмыкающихся породит,Обильных семенем живые души!Да воспарят над сушей, в небесахНа крыльях птицы!» И творящий БогКитов огромных создал и извелИз хлябей влажных всяческую тварьПолзучую по их родам; и птицПернатых, всяческих, по роду ихБесчисленно Он создал, и, узрев,Что это хорошо, благословилТворение Свое и молвил так:«— Плодитесь, множьтесь, воды наполняйтеВ морях, озерах, реках и ручьях!Вы, птицы, размножайтесь на земле!»В морях и океанах в тот же миг,В проливах, бухтах, заводях — малькиНесметно закишели; стаи рыбВозникли в толще изумрудных волн,Скользнули, плавниками шевеля,Сверкая чешуей; в иных местахТолпятся, отмели образовавСредь моря; в одиночку, а поройОбъединясь, пасутся, ищут кормСредь водорослей, и, шныряя там,Теряются в коралловых лесках,Играют, и одеждой водянойЧешуйчатой, в накрапе золотом,Молниевидно блещут на свету.Другие же — спокойно пищи ждут,В перловых раковинах затаясь,А третьи — под утесами, бронейПокрытые, подстерегают жертв.Тюлени и горбатые дельфиныРезвятся на поверхности морей;Иные великаны иногдаНастолько неуклюже-тяжелы,Что их тела, ворочаясь в воде,Вздымают белопенную волну;А величайшее из всех существ, —Левиафан, подобно цепи гор,Лежит на глубине, на самом дне,Объятый сном; когда же он плывет —Подвижной сушей кажется; дыша,Вбирает море жабрами и вновьВыталкивает хоботом. Меж темВ пещерах теплых и на берегах,В болотах неисчетный птичий родПроклевывается из тех яиц,Что трескаются в надлежащий срок,Достаточно согретые; из нихБесперые выводятся птенцы,Но вскоре оперяются, крылаК полету ширят и, взмывая ввысь,Презрительно глядят сквозь облакаНа прах земной. Здесь аист и орелНа скалах и на кедрах гнезда вьют;Иные птицы в воздухе парятВ привольном одиночестве; другие,Смышленые, общинами сойдясьИ строясь в правильные косяки,Совместно пролагают путь себеИ, зная годовые времена,Воздушным караваном над землейИ морем пролетают, облегчивСебе дорогу дружным взмахом крыл.Так ежегодно странствует журавльРазумный, вместе с ветром уносясь,И воздух расступается пред ним,Волнуемый бесчисленным пером.Не покладая крыльев, хор пичугПорхает меж ветвей и веселитЛеса до сумерек, а соловейТоржественный свою заводит песньСладчайшую, всю ночь не умолкая.Иные — моют пуховую грудьВ серебряных озерах и прудах.Так, шею горделиво изогнувМеж белых крыл, что, словно царский плащ,Окутывают стан, легко скользитДержавный лебедь, чуть колыша гладь,И лапами, как веслами, гребет;Но зачастую влажную стихиюОн покидает, взвившись в вышинуНа мощных крыльях, — в средние слоиВоздушные. Надежно по землеСтупают прочие: таков петухГребнистый, оглашающий часыМолчанья трубным звуком; таковаДругая птица с радужным хвостом,Усеянным созвездьями очей.[318]Вот рыбами стихия вод полна,А воздух — птицами. И вечер был,И утро, и прославили ТворцаИ все Его деянья; Пятый День.

И День Шестой творенья наступил,Последний, при вечернем звоне арфИ утреннем. И повелел Господь:«— Живые души да произведетЗемля: скотов, и гадов, и зверейЗемных, по роду их!» И стало так.Земля повиновалась, лоно вмигПлодущее раскрыв, произвелаЖивых несметных тварей — развитыхИ совершенных видом; их телаИ члены были сложены вполне.Из недр подземных, словно из берлог,Явился дикий зверь лесных трущоб,Жилец дубрав дремучих и пещер;Попарно звери встали меж деревИ разминулись по местам своим.По луговинам, пожням и полямШагал неспешно травоядный скотОсобняком и малыми гуртами;Другие же, объединясь в стадаОбширные, на пастбищах брели,Поскольку скопом их, в большом числе,Земля производила. Из буграРождающего выпростался левДо половины; лапами скребя,Он туловища остальную частьОсвободил при помощи когтейИ, вырвавшись, как будто из оков,Косматой, рыжей гривой стал трясти.Кротам подобно, ирбис, леопардИ тигр, буграми почву разбросав,Карабкаются из глубоких нор;Из-под земли ветвистые рогаОлень проворный кажет; бегемот,Крупнейшая из тварей земнородных,Из вязкой формы глиняной с трудомОсвобождает непомерный грузСвоих телес огромных; как ростки,Над почвой овцы с блеяньем взошлиКурчаворунные; гиппопотамИ крокодил чешуйчатый возникли,Колеблясь между сушей и водой.

Единовременно черед насталДля пресмыкающихся, для червейИ насекомых; крылья-веераПрозрачные и гибкие раскрыв,Красуясь летней роскошью одежд,В накрапе изумрудном, золотом,Лазурном и пурпуровом, что сплошьИх маленькие тельца испестрил,Они в полет готовы; длинный следИзвилистый проводят по землеИные длинным туловом своим.Не все они к мельчайшим существамОтносятся, и многие из них —Из рода змей — разительной длиныИ толщины, ползут, свиваясь в кольца,И обладают крыльями. СперваЯвился бережливый муравейЗаботливый; хоть мал его объем,Но сердце в муравье заключеноВеликое. Он множество племенВ единую семью совокупилИ равенства правдивого примерСо временем, быть может, вам подаст.За ним явился рой прилежных пчел,Что скармливают сладкую едуСупругу-тунеядцу и хранятВ ячейках восковых душистый мед.Несметны твари прочие, тебеЗнакомые; ты имена им далИ повторять их вовсе нет нужды.Тебе небезызвестен также Змий,Лукавейший из тварей полевых,Порою медноглазый, с гривой страшной,Огромный, но покорный: он вредаНе может никакого причинить.

Сияли в полной славе небеса,Катясь по неизменному пути,Как Перводвижитель предначертал,Вращение придав Своею дланью.Уже благоустроенный вполне,Любовно улыбался шар земной,В убранстве пышном. В воздухе, в водеИ на земле — насельников не счестьЛетающих, плывущих и ходящих,Животных, птиц и рыб. Но День ШестойНе завершен, и не было ещеСозданья наилучшего, венцаТворения, отличного от всех,Поникших долу, низменных скотов,Но одаренного хребтом прямым,Походкой стройной, поднятым челомИ разумом священным; существа,Осознавать способного себя,Другими тварями повелевать,И, дух в себе великий ощутив,Общаться с Небом, и благодаритьЗа все Его даренья, и к НемуМолитвенно и голос, и глаза,И сердце устремлять, боготворяВсевышнего, и возносить хвалуТворцу за то, что эту создал тварьВладыкой прочих тварей. И ОтецПредвечный, Всемогущий (где же нетЕго присутствия?) проговорилТакое слово Сыну Своему:

«— По нашему подобью ЧеловекИ образу да будет сотворен!Да будет властелином рыб морских,Небесных птиц, и полевых зверей,И пресмыкающихся по Земле!»Изрек и сотворил тебя, Адам,О Человек! О прах земной! И вдулДыханье жизни в ноздри. Создан тыВоистину по образу Творца,Его подобьем подлинным, и сталЖивой душой. Ты сотворен как муж,А Ева — как жена сотворена,Дабы расплеменился род людской.И человечество благословил,Создатель всемогущий и сказал:

«— Плодитесь, множьтесь, наполняйте Землю,Владейте ею! Вам даны во властьМорские рыбы все, и птицы всеНебесные, и вся живая тварьЗемная! С места, где ты создан был,В то время — безымянного, ГосподьТебя, — ты это знаешь, — перенесВ прекраснейшую рощу, в дивный сад,Где услаждают зрение и вкусДеревья Божьи; пищею тебеНазначены их смачные плоды.Землей рождаемые, здесь растутВсе разновидности, им нет числа,Но Древа, плод которого даетПознание Добра и Зла, не смейКасаться, ибо вкусишь и умрешь;Такая кара определенаЗа это. Берегись и обуздайСвои желанья, да не завладеетТобою Грех и Черный спутник — Смерть,Сопровождающий повсюду Грех!Господь, миротворенье завершив,Окинул взглядом созданное ИмИ увидал, что это хорошо.И вечер был, и утро — День Шестой.Работая не покладая рукИ после окончания трудовНеистомленный, удалился БогНа Небеса Небес, в Свою обительВысокую, желая с вышиныПрестола новозданный мир узреть,Расширивший владенья Божества,И оценить, сколь верно воплощенВ его достоинстве и красотеВеличественный замысел Творца.Вознесся Он средь кликов торжестваИ благозвучья Ангельского арфТысячезвонных (ты их слышал самИ помнишь); песне вторил небосводИ все созвездья, и, остановясь,Планеты ей внимали, затаивДыхание, пока блестящий клир,Ликуя, подымался в Эмпирей.

«— Отверзьтесь, вековечные врата![319] —Гремела песнь. — Отверзьте, Небеса,Свои живые створы, да грядетИ внидет в них Создатель, увенчав,Со славой, шестидневные трудыМиротворенья! О, врата! ОтнынеВы часто отверзайтесь, ибо ОнБлаговолит нередко посещатьЖилища праведников, слать гонцовКрылатых, приносящих людям вестьО Вышней милости». Так, воспарив,Блестящий пел синклит. Свой путь прямой,Сквозь Небеса, открывшие порталБлистающий, направил Божий СынК святому обиталищу Отца, —Пространную, широкую стезю,Усыпанную прахом золотымИ звездами мощенную; точь-в-точьТаким ты видишь ночью Млечный Путь,Подобный опояске круговой,Усеянной обильной пылью звезд.

Вот на Земле, в Эдеме, в должный срокСедьмой, священный, вечер наступилИ Солнце закатилось; полумракДохнул с Востока, предвещая ночь,Когда на вышину Святой Горы,Где Божества незыблемый ПрестолДержавный, утвержденный на века,Воздвигнут нерушимо, вознеслосьМогущество Сыновнее, воссевС Отцом Великим рядом, ибо Он,Не покидая Трона (таковыЯвленья вездесущности Творца),Миротворением повелевал,Невидимо присутствуя при нем,Как всех вещей Начало и Конец.Опочивая от Своих трудов,Он День Седьмой теперь благословилИ освятил, — отдохновенья День[320]От всех Господних дел; но проведенСей день отнюдь не в тишине святой;Не почивала арфа, и тимпан,И флейта праздничная ни на мигНе умолкали. В сладкозвучный ладСливался инструментов нежный звонЗолотострунный, вызванный перстами,С многоголосым пеньем хоровымИ гимнами отдельных голосов.От золотых кадильниц фимиам,Струясь, обитель Божью укрывалКлубами облаков. Небесный клирТворение и шестидневный трудСоздателя, в восторге, так воспел:

«— Прославлен, Иегова, ты в делахТвоих, во всемогуществе Твоем!Чья мысль Тебя вместит? Какая речьСпособна о Тебе повествовать!Ты, возвратившись, более великТеперь, чем в день победы над ордойГигантских Ангелов; Ты был тогдаПрославлен молниями, но творитьПочетнее, чем созданное рушить.Кто в силах покуситься, мощный Царь,На власть Твою? Кто в силах завладетьДержавою вселенской? Ты легкоНадменные надежды ниспровергВрагов и нечестивый их совет,Когда они мечтали умалитьВеличье Божества, несметный сонмПоклонников отторгнув от Него.Кто алчет унижения Творца,Тот, вопреки хотенью своему,Лишь вящему послужит проявленьюМогущества Всевышнего. Ты злоВо благо обращаешь, и о томСвидетельствует новозданный мир,Второе Небо, что невдалекеОт Врат Небесных, на глазах у нас,Ты сотворил, воздвиг и основалНа чистом гиалине[321] — на хрустальномПрозрачном океане. Создал ТыПростор, почти безмерный, полный звезд, —Миров, которые когда-нибудьВозможно, ты захочешь населить,Но лишь Тебе известны временаТвои. Среди бесчисленных мировЛюдское обиталище — Земля —Находится, и нижний океанПриют людей прекрасный омывает.Трикраты осчастливлен ЧеловекИ все его сыны, которых БогПо Своему подобью сотворилИ образу, и высоко вознес,Жильем назначил Землю им; от нихЛишь почитанья требуя, владетьДозволил всеми тварями воды,Земли и воздуха и множить родСвятых и праведных Господних слуг.Блаженны люди трижды, осознавСвое блаженство, в правде утвердясь!»Так, восклицая «Аллилуйя!», пелВ Небесной выси Эмпирейский хор.Так был отпразднован Субботний День.

Я жажду знанья утолил твою,Подробно рассказал, как ты желал,О сотворенье мира, о началеВещей, о том, что было до тебя,До памяти твоей, дабы ты могПотомству эту повесть передать.Но ежели о чем-нибудь еще,В пределах, разрешаемых умуЛюдскому, хочешь ведать — вопрошай!»

КНИГА ВОСЬМАЯ