Танцы. До. Упаду. Истерический любовный роман - Иоанна Фабицкая

И конечно, все бросились к ней, будто она какой-то зверь в зоопарке.

Тем временем подошел трамвай, и плотная толпа пришла в движение. О Яде тут же забыли. Кто-то толкнул ее, и мандарины посыпались на тротуар.

— Ну и люди… — вздохнула она, собирая яркие мячики.

Циприан, сидя в своей «мазде», наблюдал за суматохой на остановке. Он видел, как у Яди порвался пакет и как она собирает цитрусовые.

«Черт, наверное, я должен что-то сделать? — подумал он. — А вдруг она навоображает себе? Не-ет, что я, из фонда «Рука помощи»?»

Поколебавшись немного, он вдавил педаль газа в пол. Циприан торопился на фитнес.

Помещение напоминало Центр космических полетов. Стекло и хромированная сталь не гармонировали с небрежно брошенной на кресла одеждой. На одной кушетке лежала Верена, на другой — Ядя; под ними были раскаленные камни. Эта сильнодействующая процедура якобы выводила токсины, правда, пока Ядя чувствовала, как из нее по каплям уходит жизнь. Следует признать, телевизионщики любили своих звезд и время от времени устраивали для них что-нибудь эдакое.

Для Яди, однако, это была трудная любовь. С каждым днем она становилась все более заметным человеком. Рейтинг программы рос, но ее это не радовало. Теперь каждый считал своим долгом похлопать ее по плечу или спросить в лоб, переспала ли она с Циприаном. Подписывая контракт, Ядя обязалась участвовать в широкомасштабных промоакциях, суть которых — быть доступной для СМИ. Вчера, например, ее разбудил в шесть утра телефон, потому что у кого-то на радио родилась идея, чтобы Ядя выдала какую-нибудь оптимистическую чушь в качестве доброго напутствия на день грядущий… Ядя и выдала, но в эфир это не пошло. Не многим лучше обстояли дела и с интервью для прессы. Первый вопрос обычно звучал так: «Чем вы занимаетесь в течение дня?» «Как чем? Я постигаю себя», — отвечала Ядя, неосознанно цитируя Чорана[32]. Услышав это, сотрудницы женских журналов хмурили бровки и начинали настаивать, что для «нормальных читательниц» нужно что-нибудь «более нормальное». В скором времени Ядя узнавала из журналов, что до обеда она принимает ванну из козьего молока, потом едет на ланч, а после — шопинг в дорогих магазинах. Теннис, бассейн, парикмахерская и косметический салон заполняют остальное ее время. С банкетов она старается возвращаться до десяти часов вечера, чтобы почитать своему сыну «Маленького принца» или другую добрую книжку, причем на языке оригинала. Затем она спокойно засыпает в своей просторной спальне под одеялом золотистого цвета…

Уф… Ядя наконец-то выковыряла кусочек охотничьей колбаски, застрявший с утра между шестым и седьмым зубами, и ей сразу полегчало. Она покосилась на Верену, на лице которой застыла зеленая кашица. Вообще-то трудно было понять, жива девушка или нет — не лицо, а посмертная маска Шрека.

Дверь бесшумно раздвинулась, вошла симпатичная докторша и покопалась в компьютере. Зал наполнился озоном.

— Я помню этот запах с детства… — заговорила Ядя, вся, извиваясь (жгло очень даже как).

…

— После грозы. Когда-то такие бывали грозы… Как громыхнет, можно было со страху в штаны наделать…

Молчит, никакой реакции. Черт, может, Верена и в самом деле концы отдала? Или обиделась насмерть?.. Ну да, обиделась… Надо было попридержать язык. «Жизнь анорексички проходит в вечном страхе, и ни на что другое уже нет сил…» — вспомнила Ядя свои слова. Зря, конечно… Ей ли не знать, как уязвимо самолюбие человека, пытающегося одолеть наваждение, связанное с едой. Булимия, анорексия — какая разница? В обоих случаях человек саморазрушает себя. И про одиночество она зря сказала…

— Извини… Я не имела права так говорить, прости меня. У меня еще больше заморочек, чем у тебя…

Ядя привстала, и камни с грохотом посыпались на пол. Верена молчала, правда, с ее лицом происходило нечто странное. Сначала по нему пошли мелкие трещинки, затем скорлупа из морской глины раскололась, и Ядя увидела незнакомую женщину. Она даже испугалась, что спутала Верену с кем-то другим, но это была Верена. Только без макияжа.

— Я очень одинока, — неожиданно призналась танцовщица. — Похоже, я уже не сумею ни с кем связать свою жизнь навсегда. Мы с Циприаном были вместе так долго, слишком долго… Перегорели. Моя мама мне все время повторяла, что после стольких лет нужно либо жениться, либо расстаться. — Она бросила на Ядю грустный взгляд. — У вас впереди самый прекрасный период. Сейчас еще все может быть «навсегда».

В зале внезапно стало темно и холодно. Ядя закрыла глаза, а когда открыла, Верена весело произнесла:

— Ладно, не будь идиоткой… нагрузила я тебя?

И хотя она улыбалась, видно было, что ей совсем невесело.

9

Циприан стоял на красном ковре у входа и курил. Он повернулся к репортерам более выгодной правой стороной и снисходительно позволил всего себя обфотографировать. За барьерами собралась небольшая толпа визгливых женщин. Он помахал им рукой. Интересно, эти пройдохи, спецы по маркетингу, платят им за весь этот цирк? И почем трудодень? Ну, просто полный отпад, что люди могут вконец задвинуться на ком-то. Хотя Циприан и любил славу, но что-то его в этом настораживало. Сам он не стал бы ни от кого фанатеть, а тем более от себя.

Он отдавал себе отчет, что премьера новой романтической комедии соберет всех, кто в состоянии добраться до кинотеатра, только совсем уж немощные останутся дома. «В конечном счете, это не раздача «Оскаров», но все равно приятно», — подумал он, получив именное приглашение. Правда, одновременно его уведомили, что на просмотр следует прибыть чуть-чуть раньше. Ну, это понятно… Непосредственно перед премьерой красная дорожка должна быть в распоряжении самых высококалорийных сливок польского кинематографа и шоу-бизнеса.

Затушив сигарету, Циприан вспомнил, как он пытался пройти несколько кастингов, чтобы попасть в сериал. Втайне он подумывал об актерской карьере. Даже больше — о специально написанной для него роли. Он мог бы создать глубокий, полный внутреннего драматизма образ… К сожалению, ему говорили, что каждый актер может быть танцором, а вот наоборот… Циприан немного ослабил тугой воротничок. Да, не вышло из него актера, это так.

В бледно-розовой сорочке и костюме пепельного цвета (он принес портному фотографию Джорджа Клуни и велел передрать фасончик) Циприан выглядел вполне презентабельно. Правда, глазурь малость пообсыпалась и начинка уже не та, но он еще вполне и вполне. Срок годности Циприана Влодарчика истечет, надо думать, лет через пятнадцать — двадцать. Чего нельзя сказать о многих мужчинах, ведущих за руку полуобнаженных девиц в возрасте своих внучек.