Марьград (СИ) - Юрий Райн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Знаю, а как же. Ага, симпатяга… пока не выросла, а там… Эх. Детишек жальче всех.
— Да, — кивнул Игорь. — Саш, а еще есть предложение: по такому случаю сделать по глотку. — Он потрогал задний карман с втиснутой в него фляжкой. — Типа на брудершафт. Хотя и из горла́. И перекурить заодно.
— Эх… — огорчился Речицын. — Я вообще-то не пью. Потому как дурею сразу, а сдуру и покалечить могу… а то сам покалечусь. Организм такой, — пояснил он и подмигнул: — А, давай! По грамульке! Авось обойдется! Ага… Ну, будь здрав, Игорь!
— Твое здоровье, Саша! — провозгласил Игорь, приняв фляжку и поднеся ее к губам. — А погонял у меня аж два: одно — Маньяк, это из… ну, можно сказать, из дома… другое — Путник, так меня Федюня обозвал. Он-то имел в виду «путаник», все я ему якобы путал… Ну что, теперь короткий перекур, и можно двигаться дальше. Ты, небось, и не куришь?
— Ага. Не курю, уж лет не помню сколько. Наши там, внизу, те — кто дымящий, а кто нет. Вот и я нет. Ты кури, кури, это ж недолго. А я пока нашим брякну.
Он вытащил из нагрудного кармана видавшие виды очки, нацепил их, извлек откуда-то из недр комбинезона девайс, явно самодельный, размером со стандартную записную книжку. Игорь пригляделся: корпус из серого пластика; на лицевой панели две кнопки слева, две лампочки справа, шесть горизонтальных прорезей — три сверху и три снизу, оцифрованное рифленое колесико по центру. Саша повертел-пощелкал этим колесиком, нажал одну из кнопок. Запульсировала верхняя лампочка. Раздался неразборчивый хрип.
— Петя! Ты? — закричал Саша.
Хрип повторился. Саша коротко выругался вполголоса и опять закричал:
— Слышь? Петя? Или Мотя? Алло! Через сорок минут буду! С сюрпризом, какой сулил! Встречайте в холле! Что? Не различу ни хрена! Через сорок минут в холле, говорю! Алло! Если понял, отбей «Спартак чемпион»! А не понял, так «Хасбулат удалой» отбей! Да от микрофона мало-мало отодвинься!
Из диковины опять что-то проскрежетало, затем прозвякало. Лампочка погасла. На-Всё-Про-Всё перевел дух, вернул по местам очки и устройство, сказал:
— Ага. Спартак чемпион. Будут нас ждать. — Покачал головой, посетовал: — Помехи сегодня сильные. Бывает, все четко работает, а в другой раз замучаешься. — И, по-деловому: — Ты как, докурил? Батюшки, куда ж ты чинарик-то ховаешь? Лады, придем — в мусоропровод все… Двинули, что ли?
— Это что за чудо техники? — обалдело вопросил Игорь.
— Да рация обыкновенная, многоканальная, — объяснил Саша. — Ты, поди, к мобильникам привык, так они тут не пашут. Сетей-то — голяк на базе. Пришлось вот рации делать. Наружу сигнал не проходит, мы проверяли. Оттуда к нам, видать, тоже не проходит. Спасибо хоть внутри какая-никакая, а есть связь.
— Рации?! Сам делал?! — изумился Игорь.
— А то… — проворчал На-Всё-Про-Всё. — Ну, в путь-дорогу. Уже немного осталось.
Игорь кивнул. Гулять так гулять.
***
Выбрались на проспект Одиннадцать. Саша вдруг спросил:
— Ты сам откуда? Я вот с Брянской области. Сюда по контракту нанялся — инфраструктуру восстанавливали, производство, оборудование перезапускали, налаживали.
— Москвич я, — сообщил Игорь.
— А по специальности кто был?
— Механик.
Ему нравился этот ответ. Особенно нравилось объяснять потом суть.
— Меха-аник? — протянул Саша. — Скажи-ка… Я вот тоже механик, а гляди, руки у меня и руки у тебя. Черная кость, белая кость. Что ж ты за механик, по какому направлению?
Игорь засмеялся.
— По науке. В дипломе у меня так написано — механик по специальности «Механика сплошных сред». Это, например, аэродинамика, гидродинамика, газодинамика… МГУ, мехмат.
Реакция порадовала — собеседник, похоже, оценил коллизию. Хмыкнул:
— А, ну другой коленкор… Два, значит, мы с тобой механика. — Резюмировал фразой из старинного анекдота: — Похоже, да не одно и то же.
Подошли к выходу с уровня.
— Вон там, — сказал Саша, — где у Местных жилые сектора, а на седьмом склады ихние, у нас тут тоже склады. Только мы без указателей обходимся. А я тебе не соврал, запасов — на века. Всего на свете запасов. Еда-питье, табак даже, выпивка. ГСМ всякие, расходники, электрика-электроника. Материалы разные, бытовая техника. Инструменты, приборы, компьютеры, комплектующие, запчасти… чего только нет, аж библиотека есть с видеотекой. Конь мой о двух колесах опять же оттуда, там и еще есть, да мужики отказались, и девчата тоже… Откуда все взялось — непонятно, но оно реально рабочее. А которое съедобное, то в кондиции… Чудеса, ага. Зато жить можно…
Дальше спускались в основном молча. Лишь изредка Саша комментировал: «Двенадцатый, силовой — генераторы, насосы, всякое такое»; «Тринадцатый: мастерские, лаборатории»; «Четырнадцатый: еще одна лаборатория, и еще склады, ну и всякого помаленьку, спортзал тоже, с тренажерами, не разжиреть чтобы».
Спустились с четырнадцатого уровня к пятнадцатому. Налево уводил неизменный полукилометровый коридорчик, в его начале стоял, притулившись к стене, «конь о двух колесах», а вот справа… Справа была дверь. Обычная межкомнатная, белая. Распахнутая настежь.
Саша приложил палец к губам, затем сделал знак: стой, не показывайся. Сам шагнул к порогу двери, провозгласил:
— А вот он и я! Все в сборе? Красавцы!
Изнутри донеслось баском, с оттенком недовольства:
— Когда ж ты шило из задницы своей вытащишь? Всю ночь туда-сюда, спать не дал…
Другой голос, чуть выше тоном и веселее:
— Здорово, Саня! Ну, где твой сюрприз? Давай, не томи уже!
— То, пожалуй, даже и не сюрприз, — нарочито медленно проговорил На-Всё-Про-Всё. — То, пожалуй, целая сенсация… — Едва заметная пауза и финальное: — Было нас пятеро, стало нас шестеро! Гость оттуда! Игорь! Заходи!
Глава 19. Отпустите меня. 08.06.49, вторник
Просторный холл. Светло-кремовые стены, на стенах разновысоко висят монохромные картинки в тонких серых рамочках— абстрактная геометрия. Под высоким потолком лампы дневного света, на полу серый низковорсовый ковролин. У стены справа зачем-то стойка типа гостиничных ресепшн, орехового дерева или под него. Над стойкой большие настенные часы, показывают десять с минутами. Чуть ниже часов панелька, вроде той, по которой Речицын «звонил» сюда, только стационарно закрепленная. За стойкой, на высоком, по-видимому, табурете, упитанный брюнет лет сорока, в черном. Глаза полуприкрыты. Левее — четыре кожаных кресла в тон стенам. Три заняты, в четвертое усаживается Саша, откровенно сияющий. Чей-то, не разобрать, возглас: «Ну, Сашок, ты дал!»
— Здравствуйте, господа! — громко сказал Игорь.
Реакция господ —
