Память - Владарг Дельсат
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Заплаканная девочка встала, в первый момент спрятав взгляд, но вот ее плечи развернулись, и будто свет засиял вокруг. За первой встала вторая, третья… Поднялся и мальчик, твердо глядя вперед, а школьники смотрели просто во все глаза на своих побывавших в страшном времени и защищавших там детей товарищей. Гришку и Машку явно оставили напоследок.
— Последняя на сегодня пара — Григорий и Мария, — с улыбкой проговорил Яков Петрович. — Именно ее хотели убить таким способом, именно ее судьба подарила вторую жизнь тысячам. Жизнь, где они счастливы. Воин Гриша, сражавшийся за родную землю, спасший Машу и убивавший зверей, которых ты зовешь «эти». Мы все благодарны тебе, воин! — учитель поклонился смутившемуся сержанту.
— Ну это же нормально… — пробормотал Гриша, покраснев.
— Мария… Машенька, не принявшая своего старого имени… Тысячи благодарны тебе, твоему духу и самоотверженности. Теперь ты можешь проживать свое детство, свою жизнь, в которой не будет этих, а мы все защитим тебя, — закончил свою речь учитель.
Это была очень сильная речь, пробравшая всех просто до печенок, но девочкам, да и Машке точно стало лучше — они заулыбались, будто снова отпуская прошлое. И прошлое отпускало их. Потянувшиеся уроки не пугали, ведь вели их не эти в черных мундирах, а добрые, улыбчивые мужчины и женщины. А вот на перемене все увидели несущуюся малышню, желающую рассказать тем, кто был для них всем, о своих бедах и радостях, успехах и неудачах. И радостное солнце в мирном синем небе освещало тех, для которых больше никогда не будет лагеря.
* * *
Тем не менее, Гришка, привыкший к армии, не всегда чувствовал себя комфортно, поэтому отметивший это классный наставник решил поговорить с родителями.
Дети давно прошедшей войны… А мальчишка — настоящий герой. Но вот у каждого героизма есть и обратная сторона, поэтому еще наставник раздумывал, не нагрузить ли парня привычной ему ответственностью, которая позволит почувствовать детство. Психологи разделились на два лагеря, перекладывая ответственность на учителей.
Переговорив с Марком Захаровичем, а потом и с курирующим семью лейтенантом госбезопасности, наставник класса решился. Возможно, он и не был полностью прав в своем решении, но ему казалось, что так будет правильно, поэтому, раз у класса не было старосты… Вызвав Машу и Гришу, так как по отдельности они не встречались, в учительскую, наставник внимательно смотрел в глаза мальчика, понимая, что тот справится.
— Сержант Лисицын! — учитель привлек внимание мальчика.
— Я! — рефлекторно отозвался Гришка, приняв положение «смирно».
— Мы решили поручить вам важную задачу, — произнес наставник. — Вы назначаетесь старостой класса, в котором учитесь. Теперь это ваша ответственность. Прошу помнить, что мы не в армии и вокруг нет войны.
— Есть помнить… — растерянно откликнулся товарищ сержант.
Что такое «староста класса», он не знал, поэтому решил узнать об этом у старших товарищей. Класс же воспринял информацию спокойно, потому что не видел в этом ничего страшного. Если мальчика назначили, значит, так и должно быть.
А вот Гришка, почитав об обязанностях, изучив примеры, собрал класс. Он решил поговорить с ребятами так, как говорил с ними всеми товарищ капитан накануне больших наступлений. Перед мальчиком как живой встал командир санбата, глядевший на врачей и медсестер с улыбкой и каким-то внутренним пониманием.
— Товарищи, — заговорил Гришка. — Мы — один класс, почти семья. Мне поручили командовать и нести за вас ответственность, поэтому я бы хотел спросить у вас, есть ли у кого какие возражения.
— У нас тут у большинства родители военные, — ответил ему Сережа Вислоухов, неформальный лидер мальчиков. — Так что, если не будешь гнуть через колено, командуй, сержант.
— Знаешь, да? — улыбнулся Гришка, безотчетно обнимая Машку. — Договорились. Будем дружить?
— Да многие знают, — хмыкнул Сергей. — Воспитанник санбата, ветеран… А что до дружбы, конечно, будем.
Потянулось время, полное уроков, перемен, каникул и классной работы. Гришка понял, отчего товарищ капитан так часто выглядел уставшим, работы было очень много. Маша очень помогала, организовав девчонок. Рядом со своим Гришей она чувствовала себя уверено. Учителя же далеко не всегда могли смотреть в глаза девочки — очень уж страшным становился у нее взгляд, когда Маша считала, что права. За «своих» сержант стоял насмерть, что очень быстро почувствовали товарищи и учителя.
— Мы разберемся, товарищ учитель, — глядя в глаза пожелавшему сорваться на ком-то педагогу, произнес Гришка, отчего тот сразу же отвел взгляд.
— Прошу прощения, — учителю вдруг стало стыдно за свое поведение, а вот назначенный уже было в жертву ученик заулыбался. «Командир защитит» — вскоре в это верили все.
Учиться было интересно, еще и потому, что понять устройство обновленной Страны Советов оказалось нелегко. Все решения принимались голосованием, причем за этим следили, как оказалось и волхвы. Колдуны Советской Страны, как оказалось, очень испугались признаков гниения «рыбы с головы». Казалось, было предусмотрено абсолютно все, отчего и появлялась уверенность в том, что не предадут.
С другой стороны, портретов, трескучих лозунгов и флагов было мало, хотя красное знамя все также символизировало страну. Это устройство так напоминало то, о чем мечталось когда-то… О таком рассказывал комиссар еще в сорок первом, и Гриша был счастлив от того, что все мечты стали правдой. Осваивая космос, люди не забывали о правильном воспитании подрастающего поколения. Куда-то делись националисты различных мастей, как будто все вдруг приняли друг друга товарищами и братьями. Возможно, это и было самым могучим колдовством. Правда, вот о колдунах ни Гриша, ни Маша слышать не хотели — у них была своя жизнь.
Незаметно пролетел год в заботах и учебе, вот наступил май. Скоро следовало ожидать каникул, долгожданного отдыха, моря, солнца и много радости. Забылся остров, вместе со всей Великобританией, Машенька уже не видела во сне выгоняющих ее на мороз этих, по-доброму улыбалась Эмма Митрофанова, выучившая русский язык и ощущавшая себя вполне в этой стране счастливой, радовались малыши, почти уже забывшие ужасы лагеря.
— Гриша, — обратился к мальчику классный наставник. — Завтра форма одежды парадная, помнишь?
— Помню, — кивнул товарищ сержант. — Мне в школьном, или?
— Или, парень, или, — учитель приобнял мальчика, взглянув тому в глаза. — Это твое право, герой. Не прячь ордена, их тебе за дело дали.
— Есть, — обрадовался мальчик, прикидывая, в каком состоянии его парадная форма.
А вот на следующий день мальчишки и девчонки «А» класса увидели своего старосту совсем другим. Парадная военная форма медика, сержантские погоны и… награды. Вместо привычных уже планок —
