Энда. Земля легенд - Тоти Мартинес

Однажды в полдень, когда они ели густую овощную похлебку, рецепт которой Обедия отказалась раскрыть и вызвала всеобщий смех, заявив, что речь идет о семейной тайне, Аткс внезапно поднялся, и все четверо притихли и замерли.

– Они идут, – сообщил он своей подруге, сел и снова принялся за еду.

Гораздо позже, когда они уже ложились спать, мощные удары в дверь заставили испуганно вздрогнуть юношу и девушку, успевших забыть о заявлении Аткса.

– Меня зовут Обедия, – услышали они голос хозяйки. – Добро пожаловать в наш дом.

Какое-то мгновение оба думали, что речь идет о человеке, больше похожем на зверя, увлекающем за собой обрывки цепей, не находящем упокоения духе, виновном в смерти собственных родителей, блуждающем по Земле Энды и убивающем всех подряд. Именно эту историю только что закончил рассказывать им хозяин башни. Однако, к их удивлению, в комнату вошла пара, ничуть не напоминающая персонажей этой жуткой легенды.

– Меня зовут Гарр, сын Кейо, – представился мужчина. – А это Иариса, дочь Асурди и вдова Беллу.

В эту ночь расспрашивать вновь прибывших никто ни о чем не стал. Они явно очень устали, и их уложили спать в комнате, примыкающей к той, где спала Эндара. Это очень удивило и девушку, и ее друга, которые были уверены, что на этой площадке другой двери нет. На следующий день мужчина поначалу пытался уклониться от рассказа о цели их путешествия и о том, что привело их в такую даль, но в конце концов в общих чертах описал свою жизнь после нападения фрей, уничтоживших величественный северный город, и объяснил, что они ищут в краях итуро. И у него, и у Иарисы остались несведенные счеты с убийцами их близких – его отца и ее спутника. Этому и было посвящено их путешествие, и все остальное их волновало очень мало.

– Даже судьба нашей земли? – спросила Эндара.

Пристально глядя на девушку, воин медлил с ответом. В ней было что-то такое, что привлекло его внимание, как только он увидел ее накануне вечером. Возможно, это была ее кажущаяся хрупкость на фоне массивного телосложения хозяев башни, да, собственно и юноши, который ловил взглядом каждое ее движение и готов был исполнить малейшее ее желание.

– Война с фрей проиграна, – наконец произнес он. – Я видел их, как вижу вас, и сражался с ними. Они выше и сильнее нас, их лошади вдвое мощнее наших, их оружие настолько превосходит наши мечи и копья, что даже невероятно. И их сопровождает свора зверей, способных отрывать головы всем, кто окажется у них на пути. Это проигранная война, – с горечью заключил он. – Еще до наступления следующей зимы вся Энда будет принадлежать фрей.

– Ты забываешь о Богине. Она защитит свой народ.

– Где она была, когда северные варвары разрушали Элузу и убивали ее жителей? Где она была, когда они проделывали то же самое с Элином?

Гарр привстал, наклонившись к девушке через стол, и ударил по нему кулаком. От этого движения медальон выскользнул у него из-под сорочки и закачался в воздухе перед Эндарой и Игари. Они вспомнили, что уже видели изображенный на амулете символ на каменном столе в странном сооружении в Сельве Духов.

– Что означает этот медальон? – спросила девушка.

– Ничего, – ответил он, снова пряча его под одежду.

– Это иттун, – вмешался Аткс, который до этого не произнес ни слова. – Он символизирует союз между Амари и людьми.

– Глупости! – воскликнул Гарр. – Амари не существует, это всего лишь легенда для легковерных и недалеких людей, только и способных, что выращивать репу!

Воцарилась глубокая тишина, и, к изумлению всех, Эндару начал обволакивать луч света, вначале слабый, но с каждой секундой разгорающийся все ярче. Девушка встала на ноги, как будто увлекаемая невидимой силой, и начала медленно подниматься, наконец замерев футах в пяти от пола. Ее взгляд стал ледяным, дыхание облачком пара повисло в воздухе, длинные черные волосы парили вокруг головы.

– Я могла бы прямо сейчас обратить тебя в камень, но ты хороший воин, а моему народу понадобятся все, кто может сражаться, мужчины и женщины, – произнесла она, указывая на элузо. – Ты отрекся от меня, и я с трудом прощаю подобные оскорбления, но я дам тебе шанс. Один-единственный. Исполни Пакт, и я забуду о твоей хуле.

Гарр и Иариса были так потрясены, что даже не заметили того, что остальные трое в знак почтения склонились так низко, что почти касались лбом пола. Девушка медленно опустилась и, едва сев на скамью, снова стала собой.

– Ты ошибаешься, – измученно произнесла она, глядя на Гарра с улыбкой, как будто их разговор и не прерывался вовсе. – Смею тебя уверить, Амари существует.

Уже на следующий день Эндара и Игари скакали по тропе верхом на лошадях, которых привел из глубин леса Аткс. Воин и Иариса скакали впереди них, постоянно оборачиваясь, чтобы убедиться, что юноша и девушка не отстали. По пастушьим тропам они ехали через Илене, Лунные Горы, направляясь в белый город Итуру.

Илуро

Исчезновение Талы потрясло Баладасте гораздо сильнее, чем он мог представить. Койра объехали все окрестности Атуры, но так и не нашли беглянку, несмотря на то, что осмотрели все селения – башню за башней, хижину за хижиной – и прочесали леса, которыми изобиловала эта комарка. По прошествии многих дней, убедившись, что разыскать женщину не удастся, генерал решил вернуться в лагерь под Элином, но прежде он встретился с Унмарилуном Эланоа. Он ясно дал понять, кто в башне хозяин, когда запретил кому бы то ни было еще присутствовать на этой встрече, включая и воинственного Ксенто. Дож был настроен решительно и без обиняков объявил Унмарилуну о своей цели – абсолютной власти над всей территорией между двумя великими реками, Северной и Южной.

– Я знаю, что ты хочешь того же, что и я, – сказал он барето, – но предостерегаю тебя, чтобы ни ты, ни кто-либо еще даже не пытались становиться на пути моем и моего войска.

– Ты хочешь сказать, войска короля… – язвительно уточнил собеседник.

– Не надо себя обманывать. Мои люди подчиняются мне и только мне, а вовсе не Гонтрану, и они пойдут туда, куди пошлю их я. Среди них почти нет фрей, большинство выходцы из покоренных земель, и они верны лишь своему генералу. В этом они похожи на твоих Койра. Но на этом сходство заканчивается. Они привыкли проливать кровь и быть лучшими. Это безжалостные солдаты, готовые за меня умирать и убивать. Так что еще раз предупреждаю: не пытайся со мной играть или придется иметь дело с ними.

– А что сказал бы твой господин, если бы узнал, что ты вынашиваешь планы подчинить себе Энду? – угрожающим тоном поинтересовался барето.

– А что сказал бы ты, если бы я сообщил, что в твоем войске есть преданные мне люди? Попытайся на меня донести, и твоя голова окажется на пике на вершине вот этой башни. Ты не успеешь сделать и шагу за ее пределы.

Два вождя скрестили взгляды, и Унмарилун склонил голову в знак повиновения. Он не был глуп и знал, когда битва проиграна. В этот момент Баладасте был сильнее, и он умел признавать превосходство противника. Он намеревался занять выжидательную позицию: дож открылся, обнаружил свою власть над подчиняющимся ему войском, но гораздо важнее было то, что Унмарилун узнал о существовании шпионов среди его собственных людей, и это давало ему определенное преимущество. Он решил, что отныне о его планах не будет знать даже сын.

– Чем я могу тебе помочь? – привычным насмешливым тоном поинтересовался он.

– Прекрати набеги и займись передвижениями племен. Разошли шпионов ко дворам главных повелителей Илуро, Усты и Банки. Я хочу знать, собираются ли они сдаваться или ожидают моего появления, чтобы встретить меня с боем. Также необходимо выяснить, куда, черт возьми, исчезли бигорра, и найти Талу. Она нужна мне живой и никто – ты меня слышишь? – никто не должен коснуться ее хоть пальцем. Держи меня в курсе, служи мне хорошо, и у тебя будет довольно золота, чтобы заполнить эту башню от фундамента до самой крыши.

С этими словами генерал вышел из зала, сделал знак Орготу и покинул Башню Айры, даже взглядом не удостоив Ксенто, с нетерпением ожидавшего результатов встречи и поспешно ринувшегося расспрашивать отца.

Расстояние до Элина дож проскакал без единой остановки, вынудив свиту галопом нестись за ним под проливным дождем. У него не шла из головы женщина, таинственным образом испарившаяся из его поля зрения и из его жизни. С каждой минутой он желал ее все сильнее. Было ясно, что она его околдовала. Она лишила его рассудка и, что было еще важнее, уверенности в собственных силах. Если в подобное состояние его могла привести какая-то деревенская шлюха, это было под силу и другим, а этого он допустить не мог. Едва вернувшись в лагерь, он потребовал, чтобы ему привели первую попавшуюся ауско, одну из тех женщин, которых превратили в рабынь, обслуживающих потребности его людей. Единственным условием было, чтобы она была молодой и чистой. Оргот отдал ему свою собственную, совсем юную девушку, едва вышедшую из пубертатного периода. Тарбело насиловал ее всеми способами, которые только мог вообразить. Он избивал и терзал несчастную жертву, оставив ее в покое, лишь когда она оказалась на грани жизни и смерти. Еще никто и никогда не видел генерала в состоянии подобного неистовства, и даже его правая рука пожалел о том, что отдал ему девушку, к которой успел привязаться.