Опасные манипуляции 3 (СИ) - Роман

— Ну да…

Я, не зная, смеяться или плакать, закрыла лицо ладонями.

— Людмила Владимировна, что с вами? Вам плохо?

— Уже полегчало. Олег Петрович, я вижу, что вас работать на компьютере не учили, поэтому садитесь поближе. Вы хотя мой враг, но смотреть на ваши мучения даже у меня сил нет.

Дождавшись, когда мужчина подсел справа от меня, я нажала на значок «Найти».

— Видите, что я сделала? Теперь в этом окошечке набираем слово аббревиатуру «ВЛКСМ», жмем сюда. Видите, открылся список документов? Как я понимаю, это переписка с этим колхозом. Жмем на документ «Уведомление», делаем копию, здесь вставляем название моей фирмы, сохраняем под новым названием и жмем на печать. Видите, три минуты, и мы с вами свободны.

Расписавшись в получении уведомления о моем отключении, я направилась на выход, но на пороге остановилась.

— Скажите, барышня, а за что вы так Олега Петровича не любите. Каждый день, наверное, наблюдали, как человек с документами мучается, и хихикали про себя? Стыдно, девушка.

Я обошла здание «Горэнерго», села на лавочку в зарослях тополя, настроилась на волну монстеры:

— Ну привет! Скучаешь? Давай послушаем, что эти люди в комнате говорят.

Несколько минут стояла тишина, которую внезапно прорезал смущенный голос барышни в очечках:

— Олег Петрович, простите меня! Я правда не знача, что вы не знаете, как копии делать. Я думала, что у вас по правилам секретного делопроизводства так положено.

— Да, как-то неудобно вышло. Идет сейчас эта фифа и смеется над нами, какие мы здесь дебилы. Обкакались мы сегодня знатно.

— И что с ней дальше будет?

— С кем — с ней?

— Ну с этой, которая сейчас ушла отсюда.

— А что будет? Сейчас над нами посмеется, а через десять дней мы смеяться будем. Придем и отключим ее от сети. Мы конечно до конца так и не поняли, что там с договором и деньгами случилось, но явно какое-то мошенничество, и платить эта фирма явно не собирается. Так что будем отключать без разговоров.

После этого в кабинете восстановилась тишина, нарушаемая только стуком по пальцев по кнопкам клавиатуры компьютеров, и я поехала н работу.

Самосвал, пригнанный Николаем, стоял у СТО, в кузов тянулся электрический провод и доносился перекрывающий все окрестные шумы визг работы какого-то инструмента, а у борта стояла лестница-стремянка. Лезть в узкой и короткой юбке по лестнице верх я не собиралась, а на мои крики никто не отреагировал. Настроение было ни к черту, а тут еще и здесь игнорируют.

Я подхватила двумя руками прислоненную к стене совковую лопату из со всей дури долбанула по кузову. Визг инструмента оборвался, над кромкой металлической ванны показалась взлохмаченная голова Жемчужного с круглыми, как у филина, глазами.

— Ты что творишь⁈ Я себе чуть руку не отпилил!

— Ой, извини. Просто я уже пять минут вокруг машины бегаю и зову, а ты меня не слышишь.

— Наверное увлекся. Залазь, посмотри, как получилось.

— Нет, Коля, у меня юбка узкая. Приходи к Алексею, я тебя кофе напою.

— Привет, а мы почти закончили — Алексей снял маску сварщика и кивнул в сторону металлических дуг, которые заканчивал окрашивать один из его слесарей.

— Привет! А это что такое?

— Пойдем в мой кабинет, а то тут шумно.

Из окна кабинета хозяина СТО было видно, что у металлической полубочки кузова самосвала появился пол, в котором мой мужчина заканчивал выпиливать разбросанные в шахматном порядке одинаковые отверстия.

— Леша, это что — дырки под горшки?

— Ну да, в каждую дырку жестко встает пластиковый горшок из тех, что ты закупила. А завтра сверху дуги и брезент натянем и отлично все доедет.

— Ну да, здорово придумали. А на следующей неделе мне маленькие горшки надо везти. С ними как?

— Слушай, ты с Николаем это реши. Или новую основу можно сделать, под маленькие горшки, или еще чего. Он меня попросил дуги сварить и покрасить и крепление для дуг по бортам наварить, а это сделал…

— Ну и где мой кофе⁈ — в кабинет грязный и потный, ввалился донельзя довольный Николай, и шлепнувшись в старое кресло, вытянул ноги, всем видом показывая, что уставший добытчик мамонта ждет обслуживания.

Я залила кипятком коричневый порошок, именуемый, почему-то, кофе «Три в одном» и с поклоном подала добытчику.

Дав Жемчужному допить сладкую бурду, я подала ему уведомление из «ГородЭнерго» о предстоящем отключении электроэнергии.

— Коля, почитай пожалуйста и скажи мне, что дальше делать будем.

Минут через пять я получила странный ответ на свой вопрос:

— Сегодня поедем к бабушке.

— К какой?

— Пока к моей.

— А зачем?

— Просто верь мне.

С бабушкой моего мужчины я держала доброжелательный нейтралитет. Старушка считала, что ее блистательному внуку я не пара, одновременно намекая, что неплохо бы озаботиться следующим поколением семьи Жемчужных. В это странное противоречие я старалась не вдумываться, но на всякий случай от бабушки старалась держаться подальше. По старой советской традиции бабушка Николая с апреля по октябрь пребывала на даче, поэтому виделись мы с ней достаточно редко, только по нечастым семейным торжествам в холодное время года. Вечером, постояв в паре пятничных пробок, среди рвущихся на дачные участки горожан, жаждущих провести выходные дни в обществе сорняков, задорно задрав к небу свои полупопия, мы прибыли в садовое общество, где несколько десятков лет билась за урожай самая старшая представительница Жемчужных. Оставив меня в обществе бабули, бравый капитан исчез среди густых кустарников, а я пошла на участок, слушать лекцию по садоводству и бороться с сорняками.

— Ну наконец то ты про меня вспомнила. Что раньше не приезжала? — начала с ходу строить меня потенциальная…мама свекрови?

— Да как-то дела каждый день…все некогда, ни минуты нет свободной…

— Ну что ты такое говоришь? Вон, на машину сели и приехали. Пропололи бы мне грядки, а утром на работу. Здесь такой воздух, так ночью спится…Ты давай, сорняки не пропускай, вон, видишь, там еще остался — натруженный палец бабули уперся в дальний угол грядки, над которой я вынуждена была изображать борьбу с вредителями: — Вот, дал же тебе Господь руку легкую, после тебя неделю на огороде чисто.

Ну да, большинство сорняков в поле моего зрения уже почувствовали себя не очень хорошо, и течении пары дней должны были засохнуть и тихо уйти, пока не народятся новые, но пока я вынуждена была, для вида, рвать мелкую и многочисленную зловредную траву руками. Бабуля Жемчужная была упертым материалистом и ни в какую магию не верила.

Когда спина начала трещать, я решительно разогнулась, чтобы увидеть, как у аккуратного садового домика на соседней улице какая-то высокая девица целует Жемчужного в щеку.

Когда этот потаскун, довольный, как нагулявшийся мартовский кот, ввалился в садовый домик бабушки, я сдерживалась из последних сил. Потом внучек с бабулей со вкусом пили чай со смородиновыми листьями, потом любовались на закат. Я с трудом дождалась окончания светского раута, и дала вол своим эмоциям, резко вдавив педаль газа, когда мы выскочили на твердь асфальта.

— Люда, что-то случилось? Тебя бабушка обидела? — издалека начал хитрый мент.

— Это вообще, что сейчас было? — я старалась говорить спокойно, не переходя на крик.

— Где было? У бабушки? Когда мы о квартире разговаривали?

— О какой квартире? — оказывается, я даже пропустила разговор о какой-то квартире: — Я там значить на грядках корячусь, маникюр себе гроблю, спину срываю, я этот сучок на соседней улице с девками…

Я замолчала, не зная, какое слово подобрать, какое мне хочется произнести или что-то поприличнее…

— Так, стоп! Это, во- первых, не девка, а судья арбитражного суда, я ее с первого класса знаю. А во- вторых мы с ней твой вопрос решали.

— И что вы там в домике нарешали, что она на тебе висла? — я чуточку сбавила обороты, но продолжала держать моего…собеседника в тонусе.