Мой сводный американец (СИ) - Ройс Мэри

Какое-то время мы просто молчим и не отрываем глаздруг от друга, но я уверена, что в этом безмолвии кроется гораздо больше смысла, чем в сотне высказанных ранее слов. Между нами что-то меняется. Стены, которые мы оба так методично выстраивали, рухнули. От осознания, что вся ненависть к американцу просто-напросто растворилась, сердце начинает отчаянно биться о ребра. Весь негатив, что был во мне раньше, вытесняют другие, более сильные и необузданные эмоции.

Именно в этот момент я принимаю решение, что откроюсь любым проявлениям чувств со стороны Томми. Отталкивать его больше нет смысла, ведь я не желаю ни о чем жалеть. К черту последствия. К черту все.

Глава 33

Томас

Уже минут десять тупо таращусь в зеркало, наблюдая как стекающие с мокрых волос капли рисуют влажные дорожки на гладковыбритых скулах. Даже холодный душ не помог снять с моего тела томительное напряжение. Бред какой-то. Я добился желаемого, наивно полагая, что отпустит. Хотя наперед знал, что это всего лишь самообман.

Черт бы побрал эту девчонку.

Я так долго пытался заставить себя ненавидеть ее, но все мои усилия оказались напрасными. И даже выяснив, что Мия и Ангел — один человек, я не изменил отношения. Просто вдобавок еще и переспал с ней. Ну не идиот ли? Опираюсь руками о раковину и трясу головой, не сдерживая истерический хохот. И вот как мне теперь выбираться из этой задницы? Чувствую себя сорвавшимся с цепи психом. Сумасшествие захлестывает меня с головой. И теперь мне мало Мии. Катастрофически мало.

Я пытался задушить потребность в ней, честно пытался. Думал, поговорим нормально и все закончим, но сам не понял, как переступил эту чертову грань. Вновь.

День назад

Разговор с Максом после ссоры с Мией

— Я ведь просил тебя держаться от мелкой подальше? Скажи мне, что ты больше не приблизишься к ней!

Гнев. Отчаяние. Ненависть. Боль. Все смешалось внутри меня в комок разрушительных эмоций. Этот дикий коктейль заставляет кулаки чесаться от желания прописать двоечку своему хорошему другу. Особенно когда Макс и не старается сгладить углы, а напротив, ухмыляется одними губами, сохраняя на лице непроницаемое выражение, чем еще больше раздражает меня.

— Может подскажешь, почему я должен это сделать?

Он убирает руки в карманы толстовки, упираясь плечом в мою машину.

— Потому что она моя. И тебе известно об этом.

— Да. Мне известно это. Как и то, что Мия лишь жертва твоей больной игры.

— Нашей.

Макс беззвучно усмехается.

— Возможно. Но ведь Мия не в курсе. Девочка узнает ту правду, которую ты заслужил.

— Твою мать, Макс! Да что с тобой такое?!

Ярость заглушает здравый смысл, но я титаническими усилиями заставляю себя сохранять гребаное спокойствие. Просто не имею права сейчас поднять на него руку, зная, какие последствия это может повлечь за собой.

Чего не скажешь о Максе, который буквально напрашивается отведать моего кулака.

— Что со мной? — За один шаг Гор подходит вплотную ко мне и с совершенно невменяемым видом начинает цедить сквозь зубы: — Ненавижу, когда меня кидают. Ты сам позволил мне снова поиграть с ней и сам же обломал все веселье. Стало жалко девочку? Или приревновал? Не любишь делиться? Раньше ты был другого мнения на этот счет. А что, если мне понравилось? А? Вдруг я все эти пять лет как больной следил за ней? Желал прикоснуться. Попробовать. До отравления надышаться долбаным запахом корицы. Что, если мне понравилось то, как она нервничает от моей близости? Что, если я хочу твою сестренку? Что скажешь, Том? — Макс хватает меня за голову и сталкивает нас лбами. — Что, если я тоже хочу ее?

— Заткнись! Ты не получишь ее! — Резким ударом в плечи я избавляюсь от его рук и тут же запускаю пальцы себе в волосы. Оба дышим прерывисто. Сердце колошматит так, что отдает в ушах. А потом меня осеняет очень неприятная догадка. — Хочешь ее, значит. Так вот почему ты закорешился с Каримовым? Решил, что я больше не вернусь? Знал, что эта стерва предала меня, и все равно захотел ее? Не по-пацански это, Макс. Да и смотрю, за время моего отсутствия ты не добился особых успехов, раз Мия понятия не имеет, кто ты. — Невесело усмехаюсь, сжимаю пальцами переносицу и уже более спокойно добавляю, укоризненно качая головой: — Ты ведь не глупый, сам понимаешь, что тебе не место рядом с ней, Макс.

— Как и тебе, Том. Никто из нас не вправе портить ей жизнь. Но нам ведь всегда нравились трудности, верно, друг?

Вновь встречаюсь с ним взглядом.

— Думаю, пришло время повзрослеть. К черту эти игры, Макс. Я сыт ими по горло. Ты вправе продолжать, но не с ней. С каких вообще пор она стала тебе нравиться?

Пытаюсь сделать вдох, но ни черта не выходит. На грудь словно опускается камень. И с каждой секундой он становится все тяжелее, грозя задушить меня.

— Ты ведь хранишь те видео? — скалится Макс и выдерживает длинную паузу, прежде чем добить меня. — О да. Ее невинное тело невероятно соблазнительно. Я помню, как мы о нем фантазировали.

Челюсти едва не крошатся от того, с какой силой я их сжимаю.

— Славное было время. Я тоже храню. Как думаешь, что скажет твоя сестренка, когда увидит их? Хотя меня больше интересует ее реакция на цену, в которую ты оценил ее девственность.

Мудак.

— Пошел ты! — Подаюсь вперед и хватаю друга за грудки. — Тебе не место среди таких как она, Макс, — рычу, небрежно отталкивая его от себя. Не могу я ударить его. И от этого меня ломает еще больше. Беспомощная ярость буквально сжигает изнутри. Потому что он говорит все как есть. И злиться мне стоит только на себя. — По-хорошему оставь все это. И больше не приближайся к ней. Я не желаю враждовать.

— Так быстро сдался? Приехал вершить возмездие и вновь не устоял перед длинными ножками сестренки? Какой же ты слабак! И тогда ты лоханулся только потому, что дал ей власть над собой. Но ты прав, Том. Пришло время заканчивать всю эту фальш. — Макс расправляет плечи и продолжает дразнящим тоном. — Как ты отреагируешь на то, что твой отец оказался лжецом? Что, если Мия ни в чем не виновата? Мне никогда не нравился твой папаша. Особенно когда он брызгал слюной в мою сторону, каждый раз видя нас вместе. — Макс закидывает голову назад, устремляя взгляд в небо. — Я был в тот день в бассейне. И видел, как с ней случилась беда. А еще я знаю, что твой папаша воспользовался травмой Мии, солгав вам обоим. Он так боялся потерять новоиспеченную женушку, что решил избавиться от своего сосунка. Спросишь, почему я не сказал тебе правду сразу? — Он переводит на меня холодный взгляд сощуренных глаз. — Потому что я хотел, чтобы ты ее ненавидел.

— Лоханулся… — безжизненно шепчу я.

Мия ни в чем не виновата. Ну конечно. А я, конченый идиот, поверил россказням своего отца.

Да и сегодня я в очередной раз лоханулся. Взбесился, стоило только наткнуться взглядом на гребаный засос. И сам не заметил, как слетел с катушек. Каждый нерв изнывал от жажды, заглушая желание придушить стервозину. Нарочно провоцировал ее, ждал, когда мелкая пошлет меня и надеялся, что своим колючим язычком она хоть немного отрезвит мой шальной разум. Однако стоило подмять ее под себя, как от былой бравады остался лишь холодный пепел. А после Мия обрушила на меня удовольствие, о котором я старался даже и не мечтать. Отплатила той же монетой. Отравила. Мягкость ее зефирных губ продолжала кружить голову, и Мия сама подарила мне этот запретный плод, сделав его в разы слаще. В разы опаснее. А ведь все эти пять лет я изнывал от голода. И теперь стремление утолить его взяло вверх над моральными принципами.

Несмотря на то, как девичье тело тянулось ко мне, отзывалось на ласки, скованное поведение Мии в очередной раз подтвердило, что она действительно не помнит меня. Но вопреки всему сводная сестренка согрешила вместе со мной, отдавшись мне целиком, без остатка.