Ночной лебедь - Ирина Шуппе

Но когда она возносилась на вершины экстаза, эта мысль вернулась, настойчиво пульсируя в мозгу…

Разбудил Диану настойчивый стук в дверь.

Кому понадобилось будить ее в такую рань? И тут же ответ возник сам собой. Ведь ей нужно кормить сына! Выбравшись из-под одеяла, она накинула пеньюар и взглянула на спащего мужа. Улыбнувшись, она направилась к двери.

Едва она закрыла дверь, как встретила встревоженное лицо Киры. Та стала своего рода няней ее сыну.

— Слава Богу ты здесь. Я уж и не знала, что думать, когда не обнаружила Алекса в его комнате…

Она перевела дыхание.

У Дианы все оборвалось и похолодело внутри. Не обнаружила в комнате?!

— Что значит не обнаружила в комнате?

Ее голос был безжизненно спокоен. Быстрым шагом она направилась к детской. С каждой секундой сердце билось сильнее от тревожного предчувствия. На ходу распахнув дверь, она бросилась к колыбели. Алекса там не было, но в углу под покрывалом лежало черное лебединое перо. Она буквально рухнула на пол. И в тот же миг дом огласил крик отчаяния и боли раненного животного, потерявшего своего ребенка.

— НЕТ, ГОСПОДИ, НЕТ! — она кричала, а слезы безудержным потоком лились по щекам. Она сжимала в руках перо и проклинала свою судьбу. — Нет, господи, прошу тебя.

Она молилась впервые в жизни.

Глава 14

Домой она вернулась лишь поздно вечером. Безжизненно спокойная, она сидела в своем кресле, глядя на огонь в камине. Никто из собравшихся в кабинете не проронил ни слова. В руке Диана крутила шпагу, вспоминая ее вес, ее приспособленность к ее руке. Она делала это бессознательно, но и остановиться почему-то не могла.

У камина Тони глядел на нее с таким же убийственным спокойствием. Он знал, что словами здесь не поможешь, потому предпочитал молчать, как и все остальные.

Солнце медленно клонилось к закату, а лицо Дианы становилось еще более мертвенно спокойным, чем еще мгновение назад. Прекрасное от природы лицо как бы затягивала черная мгла, не предвещающая ничего хорошего. Когда последний луч коснулся ее лица, она поднялась с кресла. Сейчас она больше напоминала черного ангела мщения, чем женщину. И сейчас она собиралась мстить. Кира поднялась вместе с ней. Она знала, что настало время идти.

Именно вечером, как это ни странно звучит, они отыскивали следы лучше всего. Стефани решили оставить под бдительным присмотром троих из «коршунов». Они жизнью отвечали за ее безопасность. С ними же осталась и Мари.

Больше она рисковать не намерена. Из этого боя выйдет только один из них. Она знала это точно так же, как и то, что завтра взойдет солнце.

Не говоря ни слова, женщины направились к двери. Тони последовал за ними. Но Диана резко обернулась.

— Ты останешься здесь.

— Он не только твой сын.

В голосах обоих был слышен металл.

— Я не буду рисковать тобой. И не смогу защитить вас обоих.

— Я сам могу себя защитить.

— Ты никуда не пойдешь.

Она развернулась к нему спиной, мысленно прося у него прощения за то, что собралась сделать. Как она и ожидала, он развернул ее лицом к себе. И в этот же момент ее рука взметнулась к его горлу. Одно мгновение — и он без сознания рухнул на пол.

— Позаботься о нем, Ричард.

С этими словами она покинула кабинет, даже не обернувшись назад, чтобы взглянуть на него. Пусть будет так. Пусть он лучше ее ненавидит, чем погибнет по ее вине.

Зевс шел, не издавая лишних звуков. На небе появился молодой месяц и его света вполне хватало Диане, чтобы не сбиться с дороги. Кира следовала на небольшом отдалении от нее.

Тут она резко натянула поводья и подняла руку вверх тремя пальцами. Для них это было равносильно — нашла следы. Диане не пришлось долго поворачивать Зевса, тот как бы сам чувствовал ответственность момента.

Да, следы были на самом деле. Практически незаметные на выжженной солнцем земле, но тем не менее следы. Кира свое дело знала. Всегда могла отыскать эти практически незримые следы, пусть даже на голом камне. Именно это ценила Диана в ней больше всего.

Проехав еще несколько метров, они остановились у непроходимого кустарника. Дальше верхом не поедешь. Бесшумно спешившись, они начали пробираться сквозь колючие заросли. За их спинами не дрогнул ни единый листик, ни одна веточка. Так они шли приблизительно десять минут.

Впереди их ждала недавно протоптанная тропинка. Здесь, в тени, трава выгорала не так быстро, следы было скрыть сложнее, но, похоже, никто и не пытался.

Дым они почувствовали одновременно. И замерли.

Нашли.

Рука Киры сама потянулась к ножу, но Диана лишь покачала головой. Они вернулись на несколько метров назад, так, чтобы их не заметили и не услышали. Знаками Диана приказала своей спутнице возвращаться за остальными. Она будет ждать ровно полчаса, а потом пойдет в наступление. Времени не так уж и много.

Кира кивнула, хотя ей больше импонировало перебить их всех сейчас, вдвоем. Но она так же знала, чем это может закончиться. Еще год назад они бы так и поступили, но не сейчас, когда на карту поставлена жизнь ребенка.

Кира бесшумно скользнула в тень среди кустов.

Тишина резала слух хуже выстрелов и грубых шуточек, присущих подобным шайкам. Даже ветер, казалось, не хотел нарушать этой тишины. Ни один листик не шелохнулся, не было слышно привычных ночных звуков: кузнечиков, отдаленного крика совы, будто бы все замерло в тревожном ожидании.

Мягкая зеленая трава заглушала звук шагов, которые и так были едва слышны. Каждый свой шаг Диана рассчитывала с ледяной точностью. Медленно уклоняясь от веток, дабы не потревожить их покой. Как бы она хотела, чтобы сейчас начался дождь. Погода как будто готовилась к нему, но отчего-то медлила. И без того черное небо затянуло тучами, которые теперь нависали серыми пятнами над кронами деревьев.

Она ждала.

Ровно полчаса она дала своей спутнице и теперь ждала. Сейчас ее меньше всего волновало то, вернется ли она отсюда. Главное — спасти сына.

Диана вслушивалась в окружающую тишину, пытаясь учуять опасность. Но слышала лишь тишину. Такая тишина присуща кладбищу. И пусть это место станет ее могилой, если она заберет с собой Сантьяго Беллини.

Одно только воспоминание о нем наполнило ее душу жгучей ненавистью, губы сжались в жесткую линию. Ярость, холодная, рассчитанная ярость.

Огонь. Она заметила и ощутила его в одно мгновение. Все, дальше идти нельзя. Взгляд сам следит за передвигающимися тенями перед огнем. В дом впустили не всех. Теперь она отчетливо видела дом, хотя он был далек от такого гордого названия. Покосившаяся крыша, в нескольких места виднеются черные дыры на месте бывших окон. Подойти к ним, пробраться внутрь. Но холодный рассудок сдержал. И на этот раз он сдержал от ненужной спешки.