Ведьма придет за тобой - Евгения Грановская

– И не говорите, – так же тихо поддакнула ему спутница. – А еще в монастырь приехали. Проститутка, наверное. А этот, с глумливой рожей, ее сутенер.

– Все может быть, – сказал мужчина. Пожал плечами и добавил: – Я бы, по крайней мере, не удивился.

Стас и Маша проводили их насмешливыми взглядами.

– Сладкая парочка, – сказал Стас.

– Да, они друг друга стоят, – хмыкнула Маша. – Слушай, Стасик, прикрой меня. Если не затянусь пару раз – помру.

Маша достала пачку «Aroma Rich» и вынула сигарету.

– Завязывать надо с никотиновой зависимостью, Мария Александровна, – с осуждением сказал Стас.

– Да, знаю. Но силы воли не хватает. – Маша прикурила от серебряной зажигалки.

– На то, чтобы выйти в одиночку против толпы безумцев, хватает, а на это нет? – усмехнулся Стас.

Маша выпустила струйку дыма и сказала:

– Дурные привычки – самые стойкие. За долгие годы они становятся частью характера, частью тебя самого. А отрезать от себя кусок не так-то просто.

– Кто-то идет!

– Черт!

Маша бросила недокуренную сигарету на землю и наступила на нее ногой.

– Остерегитесь произносить такие слова в стенах нашего монастыря, – услышала она голос сестры Таисии.

Девушка вышла на улицу и притворила за собой дверь. Взглянула на Машу и спросила:

– Что там случилось?

– Я думала, вы нам это скажете, – ответила Маша.

– Меня там не было.

– Случилось то, что случилось, – сухо сказал Стас. – А как себя чувствует сестра Ангелина?

– Она успокоилась. И, кажется, задремала. И все-таки, что произошло?

– Я задала ей пару вопросов о ее прошлой жизни – когда она еще не была монахиней. Сестра Ангелина пришла в ярость.

– Да уж, – хмыкнул Стас. – Никому не хочется вспоминать о своих прошлых грехах, даже «святым» монашкам.

Сестра Таисия поморщилась от слов Данилова и хотела что-то сказать, но в эту секунду из глубины дома донесся короткий хриплый вскрик.

Стас и Маша, как по команде, сорвались с места и бросились в дом.

Когда они ворвались в комнату, сестра Ангелина сидела в своем инвалидном кресле спиной к двери, низко склонившись над мольбертом с недописанной иконой.

– Сестра Ангелина? – окликнула ее Маша.

Монахиня не шелохнулась.

– Сестра Ангелина!

С черного платка монахини вспорхнул белый мотылек. Почувствовав неладное, Маша прошла к креслу, положила на плечо монахине руку и потянула ее на себя. Сухое тело сестры Ангелины откинулось на спинку кресла, и Маша испуганно отпрянула. Из слепого окровавленного глаза монахини торчала рукоять кисточки.

– Это не я… – испуганно забормотала сестра Таисия, пятясь к двери. – Когда я уходила, с ней все было в порядке… Честное слово, это не я!

– Тихо, – сказал ей Стас. – Тихо. Успокойся.

Маша пощупала пальцами шею сестры Ангелины. Убрала руку и повернулась к Данилову.

– Мертва, – сказала она. – Вызывай бригаду.

Он кивнул и потянулся в карман за телефоном. Сестра Таисия выскочила из комнаты, из-за двери доносился ее плач.

Маша бегло осмотрела труп монахини и келью. Она обратила внимание на то, что правая рука сестры Ангелины испачкана краской, а в помещении сильно пахнет растворителем.

Маша взглянула на недописанную икону и удивленно нахмурилась. Судя во всему, перед смертью монахиня пыталась затереть красочный слой. На низком столике перед мольбертом лежала тряпка, смоченная растворителем.

Маша посмотрела на тряпку, на икону, потом снова на тряпку. Внезапно она поняла, что нужно делать. Секунду поколебавшись, Маша подняла тряпку и провела ею по свежему слою краски. Он сошел, обнажив фрагмент другой картины.

Пока Стас говорил по телефону, Маша еще пару раз провела ветошью по иконе и опустила руку. Из-под лика святого старца проступило другое лицо – молодой красивой женщины. Черты ее были гневно искажены, а в широко раскрытых глазах застыло бешенство.

Глава 7

Кошмары

1

Толя Волохов поставил на стол чашку с недопитым чаем, выпучил глаза и возмущенно воскликнул:

– Ты это мне говоришь? Да я сыщик от бога!

– От какого конкретно бога? – иронично уточнил Стас. – От Бахуса, что ли?

– При чем тут Бахус, я уже три месяца в завязке.

– Три месяца? – Данилов присвистнул. – Ого! Ослабь узел, малыш, а то еще задохнешься.

Волохов скривился:

– Очень смешно. Ты, случайно, клоуном в цирке не подрабатываешь?

– Увы. Там была всего одна вакансия, и ты ее давно занял.

Дверь открылась, и в кабинет вошла Маша Любимова. Сбросив на ходу плащ, она подсела к Стасу за стол и велела:

– Ну, показывай, что удалось нарыть.

– Легко! – сказал Данилов и клацнул клавишей компьютера.

На экране появилось лицо сестры Ангелины – такое, каким оно было несколько лет назад.

– Светлана Ивановна Паскевич, уроженка Украины, – комментировал Стас. – Родилась в городке под названием Новомосковск. Это под Днепропетровском.

– Знаю, – сказала Маша. – Хороший город.

Стас посмотрел на нее с сомнением.

– Маш, это крошечный городок, в нем всего полсотни тысяч жителей. Откуда ты могла про него слышать?

– Книжки люблю читать.

– И что, в книжках пишут про Новомосковск? А про деревню Гадюкино там, случайно, не пишут?

– Темный ты парень, Стасис. Слышал такие фамилии – Родзянко и Дурново?

– Это что-то дореволюционное?

– Угу. Родзянко – председатель дореволюционной Думы, а Дурново – премьер-министр России перед русско-японской войной. Так вот, оба они когда-то жили в Новомосковске.

Стас улыбнулся:

– Маша, ты просто эрудит. Википедия с Вассерманом нервно курят в сторонке. Колись, что у тебя связано с этим городком?

– Моя мама оттуда родом.

На лице Стаса отобразилось легкое удивление.

– Бывают же в жизни совпадения!

– Бывают, Стас, бывают. Итак, что еще ты узнал про сестру Ангелину?

– Немногое. В столице прописалась в девяносто восьмом году, когда вышла замуж за мелкого московского бизнесмена Видади Гаджи-Оглы.

– Типичный москвич, – заметил Толя Волохов. И процитировал, изображая кавказца: – «Слюшай, дарагой, у тебя эсть прописка?» – «Про что?» – «Прописка!» – «Про писка? Канэшна, эсть! Хочищь – пакажу?»

Стас засмеялся.

– Хватит ржать, – с напускной строгостью осадила их Маша. – Националисты проклятые.

– Простите, товарищ майор. На чем я остановился?

– На пропис… Тьфу ты. На том, что гражданка Паскевич вышла замуж за гражданина Гаджи-Оглы.

– Точно, – кивнул Стас. – Только москвичом он после этого пробыл недолго. Если быть точным – всего один год. В девяносто девятом гражданин Гаджи-Оглы умер от сердечного приступа, завещав гражданке Паскевич С. И. однокомнатную квартиру в Марьиной Роще. Дальше – прочерк, вплоть до момента задержания гражданки Паскевич по обвинению в убийстве любовника.