(не)желанный малыш для олигарха (СИ) - Владимирова-Бойко Марина

- Лучше не вмешиваться. Будут задавать лишние вопросы, а им только дай повод, - он коснулся двумя пальцами своего подбородка и посмотрел куда-то вдаль.

- Пусть задают свои вопросы. Мне нечего боятся. Я расскажу все как произошло на самом деле.

Он глубоко вздохнул, расправил плечи и снова обратился ко мне:

- Зачем тебе все это нужно? Вытаскивать его, у тебя своих проблем выше крыши.

- Он не виновен!

- Ты в этом так уверенна? Что он не виновен? – вопросительно смотрит на меня. Его плотное, круглое лицо так близко, замечаю, как его зрачки сузились в один миг. – Меня в полиции спрашивали: почему он поехал именно к Жанне? Откуда он узнал, что ребенка похитила она? Не слишком ли много совпадений? А не подстроил ли он похищение? А Жанна лишь так, для отвода глаз.

Наш разговор идет в какое-то неправильное русло, заходит в тупик.

- Что вы за бред несет Он не мог! Анвар спас мою дочь.

- Не нужно быть такой наивной. Все знают кто такой Анвар. Жестокий, циничный, импульсивный… Иногда мне кажется, что ему там, за решеткой самое место!

- Уходите. Я не готова сейчас об этом говорить.

Он поднимается с дивана, медленно идет к выходу. Резко оборачивается и серьезным тоном отвечает:

- Анвар сам сделал свой выбор. Он знал, на что идет.

Уходит, не останавливаю его. Он дал четко понять, что лучше остаться в стороне.

Все замоталось в странный, непонятный клубок, который не распутать. Когда тянешь за ниточку, а она ведет в никуда.

***

На следующее утро я поехала в больницу к Жанне.

Сажусь у изголовья ее кровати, смотрю на бледное лицо и не знаю, что сказать. На самом деле сложно говорить о чем-либо с человеком, который хотел отнять у тебя самое дорогое – твоего ребенка.

Даже представить не могу, как она на это решилась. Насколько сильно нужно пылать ненавистью.

В палату заходит стройная темнокожая женщина в белом халате. У нее короткие вьющиеся черные волосы, ровная осанка и уставший взгляд. Она поправляет капельницу, смотрит на приборы, которые издают тихий, монотонный звук.

- Скажите, она придет в себя?

- Сложно сказать, - у нее спокойной, размеренный голос.

- Что можно сделать, чтобы ей помочь?

- Говорят, люди, которые в коме, все слышат. Когда с ними разговаривают, обращаются к ним. Говорите с ней, обсуждайте, как будто она слушает вас.

Перевожу взгляд на Жанну, замечаю, как ее тонкие пальцы зашевелились.

- Она пошевелила! Вы видели?! Она пошевелила пальцами! – восклицаю.

- Такое бывает. Нервные окончания еще живы, поэтому это просто рефлекс.

Поднимаюсь со своего места, сжимаю ладони в кулаки.

- Я хочу, чтобы вы предоставили ей самое лучшее оборудование, лучшие лекарства. Все может улучшить ее состояние! Деньги не имеют значение, - заявляю, сжимая ладони в кулаки.

- Здесь ничего не имеет значения, - также спокойно отвечает и делает шаг вперед. Подходит ближе к кровати, проверяет у Жанны реакцию зрачков небольшим, медицинским фонариком. – Увы, ситуация безнадежная. Но мы делаем все, что в наших силах. Единственное, что я могу сказать, чем меньше она находится в коме, тем больше ее шансы, что она из нее выйдет.

- Вы говорите разговаривать с ней, это поможет? Ей станет лучше?

- Попробуйте ей почитать Шекспира. У меня был случай, когда девушка вышла на третий день из комы. Правда, возвращаются они немного другими.

- Хорошо, - подтверждаю кивком головы и легко улыбаюсь.

Она покидает палату. А я продолжаю стоять напротив кровати Жанны, смотреть на ее безмятежное лицо.

Ее веки подрагивали, я с замиранием ждала, что она вот-вот откроет глаза и проснется, словно от долгого, неприятного сна.

- Ты хотела забрать у меня дочь, даже представить не могу что ты хотела сделать с моим ребенком и как ты решилась на этот шаг. А я сейчас здесь, разговариваю с тобой. Хочу, чтобы как можно скорее пришла в себя, - я говорила, говорила и мое дыхание учащалось. - Я хочу, чтобы ты жила Жанна. Мы хотим с малюткой, чтобы ты продолжала жить! Дышать, видеть, говорить.

Часть 29

Малышка растет и хорошо набирает вес. Теперь она с интересом разглядывает погремушки, пытается сама держать головку. Она такая маленькая, такая родная и желанная. Знаю, что она любит, когда ее качаю на руках, когда мы гуляем на свежем воздухе, я прикладываю к груди, рассказываю о моем другом доме. Где живет дедушка Виктор, бабушка Анна. Где цветут самые красивые розы, шумит ласковое море. Когда бирюзовая морская вода сливается с бескрайним небом, а чайки кружат над удивительными морским просторами. Еще дома самый красивый закат и солнце, как на ладони. Вкусно пахнет пирогами с капустой и сладким розовым виноградом. Я бы показала бы ей виноградники, как с их зеленых листьев стекает утренняя роса, как ранней весной майские жуки слетаются над цветами шиповника. Я бы показала ей мой дом, который никак не хочется выпускать из сердца. Софии понравится, я в этом уверена.

Я смотрю в ее выразительные глазки, вижу ямочку на подбородке и постоянно вспоминаю Анвара. Как же она похожа на своего папу.

Однажды это сходство заметила няня. Она подошла ко мне со спины, когда я кормила малышку и сказала, что София ей очень напоминают мужчину, которого недавно показывали по телевизору. Мне не хотелось отвечать, что это лишь совпадение, она придумывает глупости. Мне хотелось закричать на весь мир: Да! Да! Анвар отец Софии. Он не должен находиться рядом с нами, рядом со своей семьей.

А еще мне слишком сильно хотелось его увидеть. Я решительно была настроена рассказать ему про дочь. Для меня уже не имело значения, как он отреагирует на эту новость. Иногда я сожалею, что не сделала этого раньше. Думала у меня получится спрятать свои чувства куда подальше, но они так и лезут наружу. Ведь Анвар, даже не раздумывал, когда я со слезами на глазах била кулаками в его грудь, когда говорила, что Софию похитили. Более того, я думала, что это сделал он.

Чтобы сейчас сказала Жанна, которая до сих пор находится в коме? Думаю, она предложила мне бы устроить вечеринку. Отличную вечеринку, которая взбодрит, направит мысли в другое русло. Пригласила бы больше гостей, друзей. Только вот в больницу к ней никто не приходит. Все друзья и ее подруги в эксклюзивных нарядах, будто растворились. Только я, иногда просиживаю часами, читая ей стихи или просто рассказываю, как прошел день. Как я просыпаюсь с восходом солнца, а рядом моя малышка, в розовой шапочке и хлопковом боди, закрыв глазки мило посапывает.

В очередной раз, когда я сидела у изголовья ее кровати с книгой в руках, в палату зашел детектив. Коренастый, не молодой, рыжеволосый мужчина в сером пиджаке удивленно посмотрел на меня, потом начал задавал вопросы:

- Не ожидал вас здесь увидеть.

Я отложила книгу на тумбочку и встала со своего места. Подошла ближе к нему и спокойно сказала:

- Почему?

- Вы читаете человеку, который похитил у вас ребенка, - он натянуто улыбнулся. – Врачи говорят, что прогнозы не утешительные, а вы до сих пор верите, не сдаетесь. Думаете она очнется?

- Да, - коротко отвечаю.

- Да, кстати, Анвар, его собираются выпустить под залог, вы слышали? – он резко меняет тему. Хотя еще ведутся следственные мероприятия, но вам не стоит переживать! – твердил он, заправляя руки в карманы пиджака. – У него хорошие адвокаты. Тем более если он не виновен, как вы утверждаете.

- У меня есть доказательства, что он не виновен.

- Это хорошо, они пригодятся вам в суде, - он подозрительно посмотрел на меня. - Вы можете ответить мне на один вопрос?

- Без адвоката – нет.

- Я просто хотел спросить: почему вы поехали именно до Анвара, когда пропала ваша дочь? И о похищении заявили позже, точнее за вас это сделал кто-то из людей, работающих в вашем доме.

- На что вы намекаете? Что я похитила свою единственную, маленькую дочь?

- Нет, я просто думаю, что вы сразу же поехали до своего…, - он запнулся. – До Анвара из-за того, что его подозревали. Вы же его подозревали?